«Я надеялся, что ты, все-таки, извлечешь урок из этой мелодрамы?»
«В целом», — сказал я, — «оставайся в настоящем — это безопаснее. И не выходи из пентаграммы ради кого бы то ни было, особенно с клыками».
«Правильно», — усмехнулся он, — «Не позволяй чему бы или кому бы то ни было, и менее всего своим мыслям, увлекать тебя из настоящего. Наверное, ты слышал эту легенду о двух монахах:
Два монаха, один пожилой, другой юный, шли по скользкой, размокшей от дождя лесной тропинке, возвращаясь в Японию, в свой монастырь. По пути, они повстречали молодую, очень красивую женщину, которая стояла на берегу, у бурного потока грязной воды. Увидев ее затруднительное положение, старый монах подхватил ее в свои сильные руки и перенес ее через поток. Она улыбнулась и обвила его шею руками, пока он не поставил ее осторожно на другом берегу. Женщина поблагодарила монаха, поклонившись ему, и оба монаха молча продолжили свой путь дальше.
Когда они приближались к воротам своего монастыря, молодой монах, наконец, не выдержал: «Как ты мог нести эту красавицу на руках? Мне кажется, такое поведение не к лицу человеку духовного сана?»
Пожилой монах взглянул на своего товарища и сказал: «Я оставил ее там. Ты все еще несешь ее?»
«Похоже, впереди предстоит много работы», — вздохнул я, — «как раз тогда, когда мне казалось, что я уже к чему-то пришел».
«Твое дело не „приходить к чему-то“ — а быть здесь. Дэн, ты, все еще, едва ли живешь полностью в настоящем. Тебе удается сфокусировать ум здесь и сейчас только когда ты делаешь сальто или когда я тебя одергиваю. Сейчас для тебя пришло время прикладывать усилия как никогда, чтобы у тебя появился хотя бы шанс найти Врата. Они здесь, перед тобой; открой глаза, сейчас!»
«Но как?»
«Просто сохраняй внимание в настоящем моменте, Дэн, и ты освободишься от мыслей. Когда мысли прикасаются к настоящему, они растворяются». Он собрался уходить.
«Подожди, Сократ. Прежде чем ты уйдешь, скажи мне, этим старым монахом из рассказа был ты? Очень похоже, что ты поступил бы также».
«Ты все еще несешь ее?» Рассмеялся он и исчез за углом.
Оставшиеся несколько кварталов до дома я пробежал легким бегом, принял душ и крепко уснул.
Когда я проснулся, то отправился на прогулку, продолжив медитировать так, как посоветовал мне Сократ, все больше и больше фокусируя свое внимание на настоящем моменте. Я пробуждался к миру и, словно дитя, снова возвращался к своим чувствам. Небо казалось светлее, даже в туманные дни мая.
Я ничего не говорил Сократу о Линде. Возможно, по этой же причине, я не рассказывал Линде о своем учителе. Они были разными частями моей жизни; и я чувствовал, что Сократа больше интересует моя внутренняя подготовка, чем мои мирские отношения.
Я не получал никаких известий о Джой, кроме воспоминаний и сновидений. Линда писала мне почти каждый день и, иногда, звонила, так как устроилась на работу в телефонной компании Бэлл.
Университетские занятия шли гладко изо дня в день. Однако, моим настоящим учебным классом, был Клубничный Каньон, где, подобно ветру, я гонял, по холмам, теряя счет расстоянию, наперегонки с зайцами. Иногда, я останавливался, чтобы помедитировать под кронами деревьев или просто вдохнуть аромат свежего бриза, поднимающегося снизу из далекой искрящейся бухты. Я садился, и на протяжении получаса, смотрел на солнечные блики океана и на облака, плывущие надо мной.
Я был свободен от всех «важных целей» своего прошлого. Кроме единственной: Врат. Иногда, в спортзале, я забывал даже об этом, экстатически играя, прыгая на батуте: то быстро делая сложные сальто или вращения, то плавно воспаряя ввысь.
Линда и я продолжали переписку и скоро наши письма превратились в поэзию. Однако, образ Джой, неизменно витал у меня перед глазами, хитро и знающе улыбаясь до тех пор, пока я не осознал, чего и кого я, на самом деле, хочу.
Тогда же, я не осознавал этого, а, тем временем, моя учеба в университете заканчивалась. Выпускные экзамены оказались для меня простой формальностью. Я знал, что моя жизнь изменилась, когда я вписывал ответы в экзаменационные бланки и восхищался синей ниткой чернил бегущей за кончиком моей авторучки. Даже линии на бумаге казались произведением искусства. Идеи просто сыпались из моей головы, им не мешали напряжение и тревоги. Потом, все закончилось, и я понял — мое университетское образование завершилось.
Я принес на заправку свежего яблочного сока, чтобы отпраздновать это событие с Сократом. Пока мы сидели, потягивая сок, мои мысли выскользнули из-под моего внимания и устремились в будущее.
«Где ты?» — спросил Сократ, — «Который час?»
«Здесь, Сок, сейчас. Но моя теперешняя реальность заключается в том, что мне необходимо выбрать себе профессию. Что ты посоветуешь?»
«Вот тебе мой совет: делай то, что ты хочешь».
«Это не совсем практичный совет. Можешь добавить что-нибудь к сказанному?»
«Ладно, делай то, что ты должен».
«Но что?»
«Не имеет значения, что ты делаешь, имеет значение только то, насколько хорошо ты это делаешь. Кстати», — добавил он, — «в эти выходные к нам присоединится Джой».
«Чудесно! Как насчет пикника в субботу? В десять утра нормально?»
«Отлично. Встречаемся здесь».
Я попрощался и вышел на прохладный воздух июньской ночи, под сверкающие звезды. Было около половины второго ночи, когда, пройдя от заправки, я собрался сворачивать за угол. Что-то заставило меня оглянуться и посмотреть на крышу заправки. Там стоял он, точно такой же, каким я увидел его много месяцев назад. Он стоял совершенно неподвижно и смотрел вверх на звезды, а его тело окружало мягкое сияние. Несмотря на то, что он находился в тридцати пяти метрах от меня и говорил очень тихо, я услышал его голос совсем рядом с собой: «Дэн, подойди сюда».
Я быстро обошел сзади заправки, как раз к моменту когда он выходил из тени.
«Прежде чем ты сейчас уйдешь, есть еще одна вещь, на которую тебе стоит взглянуть. Он выставил оба своих указательных пальца и коснулся ими прямо над моими бровями. Затем он отступил на шаг и подпрыгнул, приземлившись на крышу. Я стоял как заколдованный, не веря своим глазам. Сок спрыгнул вниз, почти бесшумно приземлившись. „Секрет“, — широко улыбнулся он, — „кроется в силе лодыжек“.
Я протер глаза. «Сократ, это произошло на самом деле? То есть, я хочу сказать, я видел это; но ты сперва касался моих глаз».
«Не существует резко очерченных границ реальности, Дэн. Земля не является твердой. Она состоит из молекул и атомов — крошечных вселенных, наполненных пространством. Это место — место света и волшебства, если ты только откроешь свои глаза».
Мы пожелали друг другу спокойной ночи.
Наконец, наступила суббота. Я вошел в офис и Сок поднялся со своего кресла. Тут я почувствовал нежную руку, обвивающую мою талию и краем глаза заметил очертания Джой рядом со мной.
«Я так счастлив видеть тебя снова», — сказал я, обнимая ее.
Ее улыбка излучала свет. «Ой-ей», — пропищала она, — «Ты, действительно, становишься сильным. Готовишься к Олимпиаде?»
«Собственно говоря», — серьезно ответил я, — «я собрался бросать спорт. Гимнастика уже дала мне все, что только возможно; пришло время идти дальше». Она кивнула без комментариев.
«Ну ладно, пора идти», — сказал Сократ, берясь за принесенный им арбуз. У меня в рюкзачке были сэндвичи.
Мы двигались вверх по холмам. Денек выдался на славу, лучше не придумаешь. После ланча, Сок решил оставить нас наедине и «влезть на дерево».
Позже, он спустился вниз и услышал, как мы устроили мозговой штурм.
«Джой, когда-нибудь, я напишу книгу о об этом времени с Сократом».
«Может быть, об этом снимут фильм» — сказала она. Сократ стоял рядом с деревом, слушая нас.
Меня начал охватывать энтузиазм. «И сделают футболки для воинов…»
«И мыло для воинов».
«Линейки для воинов».
«И жвачку!»
Сократу этого хватило. Качая головой, он полез обратно на дерево.
Мы оба засмеялись и стали кататься по траве. Я сказал с давно отработанной беззаботностью: «Эй, а почему бы нам не пробежаться наперегонки до Мэри-Гоу-Раунд и обратно?»
«Дэн, ты, должно быть, тайный любитель проигрышей» — стала хвастаться Джой, — «Моего папу зовут гепардом, мою маму зовут антилопой, мою сестру — ветром, а…»
«Да, а твоих братьев — Порше и Феррари», — она, смеясь, обула свои кроссовки.
«Проигравший убирает поляну» — сказал я.
Идеально пародируя манеру Ванессы Филдс, Джой сказала: «Каждую минуту на свет рождается новый урод». И без дальнейших слов стартовала. Надевая свою обувь, я крикнул ей вслед: «Наверное, твоего дядю звали Зайчик-Побегайчик!» «Скоро вернемся», — крикнул я Сократу и рванул вдогонку за Джой, которая убежала далеко вперед, направляясь к Мэри-Гоу-Раунд, примерно в миле отсюда.
Она быстро бегала…, но я бегал быстрее и знал об этом. Моя подготовка привела меня на вершину физической формы, о которой я даже и не мечтал.
