Я выглянул в стеклянную раздвижную дверь. Между домом и бассейном находился пятнадцатиметровый внутренний двор. Я заметил, что калитка забора была открыта. Но это не было необычным, потому что два наших старших сына использовали зону бассейна как короткий путь на задний двор и иногда забывали закрывать калитку.
Я пересек внутренний двор, чтобы ее запереть, и, сделав это, привычно взглянул на бассейн. Внезапно мое сердце остановилось и все происходящее замедлилось. В воде я увидел младшего сына Джонатана! Ему не было и двух лет, и он не умел плавать.
Я подбежал к бассейну и увидел, что наш малыш плавает лицом вверх, слегка погруженный под воду. Он был неподвижен, а его глаза — широко открыты.
Я закричал: «Джуди!» и прыгнул в воду. Оттолкнувшись от дна и яростно работая ногами, я вынырнул рядом с Джонатаном и подтолкнул его к краю бассейна. Джуди прибежала, услышав мой отчаянный вопль. Я отчаянно пытался держать голову ребенка над водой, пока она не схватила его за руки и не вытащила из бассейна.
Джонатан откашлялся и тут же начал плакать и дрожать. Он чудесным образом не пострадал. Мы были напуганы гораздо больше, когда заворачивали его в большое полотенце и обнимали.
Вскоре после этого мы узнали, что Джонатан вышел наружу через дверь ванной, которая открывалась во внутренний двор и была случайно оставлена открытой. Когда я рассказал Джуди о том, что случилось со мной, мы поняли, что наш маленький мальчик, должно быть, упал в воду за несколько мгновений до того, как голос предупредил меня.
Мы были безмерно благодарны за это послание, потому что оно помогло нам спасти младшего сына. И оно спасло нас от неимоверного горя, которое переживают потерявшие ребенка родители.
Когда в 1988 году «голос» говорил со мной во второй раз, сказав: «Проведи исследование и напиши книгу», я доверился ему, но чувствовал, что меня призвали совершить нечто, сильно превышающее мои способности. Я чувствовал, как на меня давит тяжесть подобного проекта. Затем я подумал, что готовился к подобному заданию много лет, что у меня были время, средства и страстный интерес к этой теме. Новая уверенность воодушевила меня, и в тот момент я принес обещание следовать наставлениям «голоса» так точно, как только смогу.
Но в течение нескольких недель решимость начала слабеть и появились сомнения. Меня заботил вопрос: «Как я могу доказать себе и другим, что ПСК — это не просто порожденные горем фантазии, как считают некоторые профессионалы? Какие аргументы, если таковые вообще существуют, я смогу найти, чтобы показать реальность таких переживаний?»
К тому времени мы с Джуди — после семнадцати лет совместной жизни — уже около четырех лет как разошлись. Через некоторое время после развода, поняв, что мы связаны до конца дней своих тремя сыновьями, мы решили разобраться со своими разногласиями и снова стать друзьями. Эта задача была нелегка, но последующая награда сделала все затраченные усилия ненапрасными.
Я позвонил Джуди и пригласил ее к себе однажды вечером, чтобы обсудить свои затруднения. Когда я начал рассказывать ей о «голосе», заговорившем со мной во второй раз и давшем мне задание, зазвонил телефон. Подруга, Дарси Миллер, которая знала о моем интересе к посмертным коммуникациям, позвонила мне, чтобы рассказать о необычном случае.
Мать Дарси, которая проходила лечение химиотерапией от рака, неожиданно умерла в больнице. Через полчаса Дарси лично отправилась сообщить давней подруге матери Розе о ее смерти. Она приехала и, прежде чем успела открыть рот, Роза сказала: «Странная вещь приключилась только что. Твоя мать прошла через стену моей квартиры и сказала: „Я всегда тебя любила и всегда буду любить“. Затем она ушла». Никто не звонил и не сообщал Розе о смерти матери Дарси. ПСК имела место до того, как женщина узнала о смерти подруги.
Звонок Дарси пришелся очень кстати. Энтузиазм вернулся ко мне, то же почувствовала и Джуди. Мы поняли, что поскольку Роза не знала о смерти подруги, она не находилась в состоянии горя, когда произошла ПСК. Если это было так в случае с одним человеком, весьма вероятно, что аналогичным образом ПСК могут происходить и у других людей. Так у меня появилось первое доказательство из тех, что могли опровергнуть теорию, утверждающую, что ПСК представляют собой всего лишь вызванные горем галлюцинации. Это было тем подтверждением, которого я ждал. И мы с Джуди почувствовали, что в силах начать эту работу.
Наш первый шаг заключался в определении границ области исследования, чтобы понять, какие события должны быть включены. Вот наше определение: посмертная коммуникация (ПСК) — это духовное переживание, которое происходит, когда с кем-либо внезапно и напрямую связывается умерший член семьи или друг.
ПСК — это непосредственное переживание, потому что в нем нет никакой третьей стороны: ни медиума, ни экстрасенса, ни гипнотизера. Умерший родственник или друг обращается к живому человеку напрямую, один на один.
ПСК — спонтанное событие, потому что умерший всегда сам инициирует контакт, выбирая, когда, где и как будет происходить общение с живым человеком. Так как многие религии и другие источники предостерегают против вызывания «духов», мы исключили из нашего исследования все переживания, в которых присутствовали какие-либо ритуалы, сеансы, стеклянные шары или что-либо подобное.
Проект ПСК был начат в Орландо в мае 1988 года с тысячи листовок, тысячи визиток, телефонной линии, почтового ящика и банковского счета. Диана Силки, которая прежде вела на телевидении собственное шоу, стала нашим первым интервьюером.
На листовках был напечатан вопрос: «С вами на связь вышел один из умерших дорогих вам людей?» и описывались различные события, которыми мы интересовались. Но много ли людей ответят «да» и будут готовы участвовать в исследовании? Сможем ли мы найти пятьдесят человек для интервью в течение первого года? Или сотню? Как долго мы будем набирать пятьсот интервью?
Мы находили людей для интервью практически везде, куда бы ни направлялись. В группах поддержки, церквях и хосписах, на тренингах личностного роста и конференциях, в социальных организациях и магазинах духовной литературы. Мы побеседовали с более чем пятью сотнями людей в течение первого года. Исследование сопровождалось успехом, который превзошел все ожидания. Исследование росло, как будто обладало своей собственной жизнью: все больше людей присоединялись к нашим усилиям.
К нашему удивлению, некоторые из первоначальных предположений о ПСК оказались слишком ограниченными. Их нужно было расширить или изменить, чтобы справиться с количеством и разнообразием тех историй, которые мы собрали. Мы снова и снова увеличивали количество интервью, чтобы узнать о новых типах ПСК, которые еще не были описаны.
Поразительно, как перед нами начали открываться многие двери. Руководители групп поддержки горюющих начали просить нас читать для них небольшие лекции о нашем исследовании. Такие лекции постепенно превратились в полноценные семинары.
«Сострадательные друзья», самая крупная в мире организация для родителей, братьев и сестер умерших детей, пригласила нас провести два семинара на национальной конференции в 1989 году. Диана Мейсон, журналистка из «Санкт-Петербург Таймс», посетила наши семинары и написала о них очень информативную статью. В результате посмертные коммуникации получили признание в глазах публики и средств массовой информации.
Затем статьи о ПСК появились в «Сиэттл Таймс», «Орландо Сентинел» и «Дезерт Ньюс» в Солт-Лейк-Сити. Эти истории были напечатаны еще в двадцати шести газетах в Соединенных Штатах и Канаде. Так как в статьях чаще всего указывался наш адрес и телефонный номер, сотни людей со всех уголков Северной Америки написали или позвонили нам. Мы даже получали письма из других стран: Украины, Японии и Австралии. Наш энтузиазм рос по мере того, как мы осознавали, что приняли на себя ответственность не только за исследование белого пятна на карте человеческих переживаний, но и за описание его для читателей со всего света.
Мы с Джуди приняли участие в шестнадцати телевизионных шоу и радиопрограммах в Соединенных Штатах и Канаде, и каждое шоу влекло за собой все больше интервью. Многие группы поддержки горюющих и другие организации опубликовали описания нашей работы в более чем сотне газет и журналов. Несколько организаций, включая такие как «Матери против пьянства за рулем» (МППР) и Международная ассоциация исследований околосмертных переживаний (МАИОСП), также приглашали нас на свои ежегодные конференции. И, наконец, сотни людей воодушевленно передавали информацию о нашем исследовании устно, и мы провели интервью с множеством их родственников и друзей.
Мы еще больше воодушевились, когда узнали о людях, чьи жизни были спасены благодаря ПСК. Некоторые из них размышляли о суициде и рассказали нам, что отказались от самоубийства после вмешательства умершего родственника или друга. Многие говорили о том, что любимый человек связывался с ними до того, как они узнали о его смерти, а другие рассказывали, что такая встреча происходила десять или двадцать лет спустя. Мы узнавали о людях, которые пережили ПСК вместе, находясь в одном месте. Все больше свидетельств в пользу реальности посмертных коммуникаций изливались на нас по телефону и из ежедневной почты.
