Из этого явствует, что озарение не заменяет философскую дисциплину. Только после того как человек вполне упорядочил свою жизнь в целом с помощью самоконтроля и рационалистического объяснения всех своих восприятий, он действительно будет способен оценивать положительные и отрицательные стороны так называемых вспышек озарения и откровений.
Для практических целей основные опасности, исходящие от наитивизма и различных систем метафизического «абсолютизма», можно сгруппировать под тремя рубриками:
Обычному человеку, даже после многолетних занятий метафизикой, почти невозможно провести точную границу между озарением и актом воображения. То, что на первый взгляд кажется содержанием истины, со временем может оказаться всего лишь содержанием вещей, составляющих предмет желаний.
Невозможность с уверенностью установить действительный источник и существо предполагаемого озарения очень часто делает изучающего метафизику жертвой в высшей степени фантастического вздора, поставляемого его собственным подсознанием.
Так как попытки развить способности к озарению обычно носят бессистемный и ненаучный характер и сильно отдают философией самоотрицания, то они часто приводят к медиумизму и даже одержимости навязчивой идеей. В таких условиях источником мнимого озарения может стать завладевшая умом или захватившая всего человека сущность, совершенно неправомочная контролировать дела серьезного искателя истины.
Выходит, что в то время как истинное «я», несомненно, является идеальным учителем и источником всяческого вечного блага, путь к нему настолько изобилует ловушками, заблуждениями и иллюзиями, что новичок не сможет благополучно преодолеть этот путь, пока благородное побуждение не будет подкреплено достаточными знаниями и изрядной долей проницательности.
В основе наших рассуждений по этому поводу лежит богатейший опыт. Не проходит и недели без того, чтобы какой-нибудь искренний, но пребывающий во мраке невежества человек не приносил нам рассказ о «космическом откровении». Большинство этих людей распрощались с какой-нибудь ортодоксальной верой и терпят кораблекрушение в море идей. Эти бедолаги приходят со своими видениями, интуитивными знаниями и психическими переживаниями к нам за подтверждением. Указывая на абсурдность того, что явно абсурдно, мы, само собой разумеется, вызываем неудовольствие этих людей, которые считают, что у нас нет никакого права подвергать сомнению достоверность того, что является для них настоящим «внутренним опытом».
Бесполезно объяснять, что «внутреннее» — весьма широкое понятие, охватывающее не только духовный аспект человека, но также и его психическую организацию в целом и, если уж быть совершенно точным, то и его желудок и печень.
Общаясь с сотнями людей, одержимых идеей значимости их «внутренних» переживаний или видений, я еще ни разу не сталкивался со случаем подлинного озарения или духовного видения у человека, не обладающего упорядоченным умом, широким кругозором, уравновешенными и нормально проявляемыми эмоциями и высоким уровнем духовного и интеллектуального развития. У нервных замкнутых людей бывают психические переживания, и время от времени может происходить малозначительная реализация некоторых их видений личного характер. Настоящий же философ не интересуется планшетками для спиритических сеансов, даже если они иногда говорят правду. Настоящее озарение должно выходить за пределы мелких феноменальных проблем.
Монахи школы дзэн-буддизма,[2] все учение которых является учением о внутренней истине, оставили нам несколько хороших наставлений. Они говорят, что когда человек разговаривает со своим подлинным «я», когда благодаря высочайшим человеческим достоинствам он возвышается до той истины, которая всегда пребывает в нем, он ничего не видит и не слышит. У него не возникает никаких замысловатых или фантастических видений и никакие существа из невидимого мира не произносят пышные речи. Малое «я» (личность), возвысившие до временной тождественности великому «я» (универсальности), не чувствует и не постигает: оно знает. Для того, что узнается в таких условиях, нет слов.
Тот, кто владеет истиной, не может ни описать, ни определить ее, но, становясь на мгновение ею, полной мере ощущает причастность к ней. Эта высшая мудрость невыразима. Достигающие ее в безмолвии молча хранят ее и молча преподают. Человека можно наставлять относительно способа достижения истины словом и делом, но что касается собственно результата достижения, то все великие учения одинаково хранят молчание об этом.
***
Теперь мы перейдем от первого подхода к овладению истиной — внутреннего контакта — ко второму — пути внешнего контакта. Необходимо понять, что сама истина недосягаема для любых средств, с помощью которых мы пытаемся достичь ее. Весь ход развития ведет к истине. Прогресс, рост и развитие — это проявления побуждения к познанию истины, но не следует путать средства с целью. Следовательно, говоря о достижении истины посредством внешнего контакта, мы имеем в виду не то, что собственно Реальность следует постигать снаружи, а скорее то, что определенные внешние контакты могут дать нам средства постижения и понимания, имея которые мы будем лучше подготовлены к тому, чтобы обратиться к тайне самой истины.
А теперь рассмотрим способы внешнего контакта, или получения наставлений о мистических материях, по трем направлениям.
Институты или отдельные лица, претендующие на обладание точным знанием дисциплин, с помощью которых человек может возвыситься до состояния духовной цельности.
Литература прошлого, включая религиозные и философские книги, предположительно содержащие достаточно знаний, чтобы дать ученику возможность обрести прочную основу в метафизических науках.
Сама природа с ее многочисленными примерами духовных процессов и всевозможными видами действия и противодействия, наблюдая которые ученик может получить приемлемое представление об универсальном законе.
Эти три внешних пути к мудрости представляют собой раскрытие Трех Драгоценностей Будды, или, как он их называл, Жизни, Слова и Общины, увековечивающих традицию. Под общиной следует понимать все духовные организации, под словом — обширнейшую мировую литературу, содержащую мудрость веков, под жизнью — саму природу и образец истины в действии.
Эти три существующие в материальной Вселенной способа достижения истины означают те три ступени философского храма, по которым неизбежно должен подняться каждый искатель истины. В практической философии низшая ступень, занимаемая новичками, называется познаванием. Она соответствует философии действия, и ее деятельность заключается в наблюдении. Познающие являются распорядителями в храме природы. Вторая ступень — это ученичество. Ученики должны овладевать знанием путем научных занятий и через опыт. Третью ступень занимают сами посвященные, представляющие тайные ордена и школы, которые увековечивают традицию в организованном порядке. Эти три ступени являют собой еще одну интерпретацию Трех Драгоценностей Будды. Аналогия вполне очевидна.
Продолжая поиск источников духовного знания, мы должны теперь более подробно исследовать три пути установления внешних контактов или три возможности получения наставлений. Мы рассмотрим общественные институты и отдельных лиц, ныне претендующих на то, что они являются хранителями не подвластной времени традиции. Давайте вначале обратимся к институтам.
С древнейших времен в человеческом обществе процветали коллегии, школы, храмы и общины, посвятившие себя изучению и распространению духовных наук. Хотя школы философии, основанные древними греками, египтянами, римлянами и халдеями, исчезли вместе с этими цивилизациями, аналогичные очаги культуры продолжают существовать в Азии и до сей поры. В произведениях самых просвещенных мыслителей мира обстоятельно доказывается, что приобщение к учениям и дисциплинам этих сект и обществ приносило определенную духовную пользу. Государственные мистерии греков и великие культовые институты египтян сохраняли на века скрытую мудрость и сообщали подходящим кандидатам тайные знания, накопленные расой. И если окажется, что современные метафизические организации будут достойны критики, то вовсе не потому, что мы недооцениваем теорию философских обществ, а, скорее, потому, что большинство современных орденов отошли от старых основ и опор и их нельзя считать настоящими представителями более древних систем.
Важные различия между древними оккультными институтами и современными метафизическими обществами можно обсудить, распределив их по трем рубрикам.
Великими философскими материальными школами древности ведало государство, тогда как во всех современных организациях западного мира введено частное руководство. Этот вопрос имеет более важное значение, чем может показаться на первый взгляд. Частные организации, борющиеся за существование, не уверены в будущем и не пользуются авторитетом или признанием, необходимым для завоевания широкой сферы влияния. Доктрину, которая может принести пользу только как единое целое, раздробили на бесчисленное количество относительно обособленных частей, способных существовать, только привлекая приверженцев и конкурируя друг с другом. Там, где много сект, мало мудрости. Старинные мистериальные школы не опускались до того, чтобы содержать себя за счет навязчивой рекламы и торговли, и никакая финансовая необходимость не вынуждала их принимать в свои ряды людей, не обладавших ни одним из подлинных качеств, дававших право на получение духовных наставлений. Древний мир жил, заботясь о качестве, тогда как современный мир стремится увековечить себя, опираясь исключительно на теорию количества. Когда мы слышим о религиозном ордене, насчитывающем миллион членов, или о некоем философском обществе, объединяющем несколько тысяч «посвященных», это заставляет нас сделать неизбежный вывод, что состав этой организации непомерно раздут за счет большой группы членов, единственное активное занятие которых состоит в уплате членских взносов. В древности в храмы мудрости принимали только лучших людей. Современные общества вынуждены, часто вопреки собственному здравомыслию, принимать любого, кто отвечает финансовым требованиям.
