Несколько лет назад, мы прогнозировали в печати, что после короткого периода оскорблений и преследований многие из наших противников поменяют убеждения, в то время как остальные en desespoir de cause[796] последуют нашему примеру и сами создадут мистические общества. Подобно Египту в пророчестве Гермеса, теософия обвинялась «безбожными чужеземцами» (в нашем случае, теми, кто находился в стороне от своей церкви) в поклонении чудовищам и химерам, а также в том, что она учит «загадкам, в которых не разберутся последующие поколения». Если наши «святые писцы и жрецы» не скитальцы по белу свету, то это не вина добродетельных христианских священников и пасторов; и по примеру египтян в ранние века новой веры и эры мы, из страха еще худшей профанации священных вещей и имен, должны запрятать глубже, чем когда-либо, наше ничтожное эзотерическое знание, чтобы не дать ему исчезнуть с лица земли.
Но в течение последних трех лет все это очень быстро изменилось, и спрос на мистические сведения стал настолько велик, что Теософическое издательское общество не сумело найти достаточно работников, чтобы удовлетворить этот спрос. Даже «Тайная Доктрина», самая сложная для понимания наша публикация – несмотря на ее непривлекательную цену, заговор молчания и отвратительные, презрительные заметки некоторых ежедневных газет – добилась финансового успеха. Теперь обратимся к переменам. Ранее теософы с трудом осмеливались говорить, а если и говорили, то, затаив дыхание, из страха, что их назовут сумасшедшими, еще несколько лет назад, который теперь разогнали лекторы, публично защищаемые мистически настроенными священниками. В то время как ортодокс спешит избежать древнего ада и вымощенного сапфирами Нового Иерусалима, то нынче самый отъявленный либерал принимает христианские завеса и библейскую терминологию нашей доктрины Кармы, Реинкарнации и Бога за абстрактный Принцип.
Тем самым церковь медленно дрейфует в сторону философии и пантеизма. Ежедневно мы замечаем, как обсуждаются некоторые из наших учений – с религиозной, поэтической и даже научной точки зрения; это с уважением отмечалось теми же самыми газетами, которые не допускают своего теософского происхождения, равно как не воздерживаются от очернения «житницы» подобных мистических идей – Теософического общества. Примерно год тому назад один слишком умный критикан громко воскликнул в газете, в рекламе которой мы не нуждались:
«Чтобы продемонстрировать совершенно ненаучные идеи, которыми этот труд («Тайная Доктрина») буквально переполнен битком, наверное, достаточно указать, что его автор отвергает веру в существование неорганической материи и наделяет разумом атомы».
И вот недавно мы обнаруживаем концепцию материи Эдисона, которая излагается с одобрением и симпатией лондонскими журналами, например, «Harper'ом», в котором мы читаем следующее:
«Мне не верится, что материя инертна и действует лишь благодаря внешней силе. Мне кажется, что каждый атом обладает определенным количеством примитивного разума: стоит лишь взглянуть на тысячи способов, которыми атом водорода комбинируется с другими элементами… Неужели вы хотите сказать, что у них нет разума?..»
Мистер Эдисон – теолог, хотя и не очень активный. И несмотря на очевидный факт обладания дипломом, похоже, верит в теософские истины.
«Теософы верят в реинкарнацию!» – презрительно заявляют наши христианские противники. – «Мы не сможем обнаружить ни одного слова, изреченного когда-либо нашим Спасителем, которое можно было бы истолковать против современной веры в реинкарнацию…» – поучает во время проповеди Преподобный мистер Баллард, тем самым наполовину открывая (и, кстати, очень мудро) заднюю дверь тому дню, когда это буддистское и брахманское «бессмысленное верование» станет общепризнанным.
Теософы считают, что самые ранние человеческие расы были бесплотными, а теперь существуют их астральные двойники; и их называют чхайя (тени). А сейчас послушаем знаменитого английского поэта, воспевающего в своей последней книге стихов «Деметра и другие поэмы»:
Призрак в человеке, призрак, который
некогда был человеком,
Но не могущий полностью высвободиться
из человеческой оболочки.
И они зовут друг друга сквозь Рассвет.
Громче, чем когда-нибудь слышала земля; покров
Разорван, и эти дневные голоса
Слышны чрез голоса кромешной Тьмы.
И для человека нет ни неожиданного рая,
ни неожиданного ада,
.
.
Вечная эволюция, быстрая или медленная,
Проходит чрез все сферы… на всегда открытых высотах
И вечно уменьшающейся земле…[797]
Создается впечатление, что лорд Теннисон прочитал теософские книги, или его, как и нас, вдохновили те же самые великие истины.
«О! – громко обращаются к нам некоторые скептики. – Но ведь это поэтические вольности! Сам поэт не верит ни одному слову из этого». Откуда вам это известно? Но даже, если это было бы так, существует еще одно доказательство циклического развития наших теософских идей, которые, надеюсь, не будут соответственно пообтесаны, чтобы соответствовать «поэтическим вольностям». Один из самых уважаемых и благожелательных лондонских священников, Преподобный Г.У. Аллен только что сменил наши теософские одежды и последовал нашему доброму примеру, основав «Христианско-теософическое общество». Как показывает такое двойное название, его позиция и программа неизбежно должны быть намного уже и ограниченнее наших, ибо, как сказано в его проспекте «оно предназначено (только) для того, чтобы изучить вопросы, которые в настоящее время не изучены (первоначальным, Основным) Обществом. Тем не менее, наш весьма уважаемый друг и коллега по теософии, по-видимому, ошибается, считая, что учения Теософического общества не изучают эзотерическое христианство, как они изучают эзотерический аспект всех остальных религий мира. И все-таки его новое Общество, бесспорно, занимается полезной работой. Поскольку его название все-таки означает, что работа и обучение членов его общества по необходимости должно быть теософским. Вышесказанное дополнительно обосновывается тем, что в проспекте «Христианско-теософического общества» содержатся следующие слова:
«Считается, что в настоящее время существует множество людей, не удовлетворенных грубым и нефилософским изложением христианского учения, очень часто высказываемым на проповедях и в теологических произведениях. Некоторые из таких недовольных вынуждены совсем отказаться от христианской веры, однако большинство из них делает это неохотно, и они бы с радостью приветствовали бы изложение старых истин, которые продемонстрировали бы им гармонию разумных умозаключений и свидетельство неоспоримой интуиции. Также есть и многие другие, чье единственное чувство заключается в том, что истины их религии практически значат для них очень мало, и у них недостаточно силы, чтобы повлиять и облагородить свою повседневную жизнь и характер. К подобным лицам и взывает Христианско-теософическое общество, приглашая их собраться вместе в едином усилии, чтобы обнаружить это осознание Христианской Истины и чтобы достичь той Мощи, которая сумела бы удовлетворить страстные желания человеческого сердца и дать силу для самообладания и существования для остальных».
Все это превосходно, и оно явственно говорит о намерении общества противостоять пагубным влияниям экзотерической и догматической теологии; и это – именно то, что мы и пытались сделать с самого начала. Однако на этом и заканчивается наше сходство с этим обществом, поскольку совершенно ясно, что оно имеет отношение не к универсальной, а к сектантской теологии. И мы очень опасаемся, что «ХТО» – поскольку
Приглашает в свое членство тех лиц, которые, несмотря на жажду еще более сильно постичь Божественную Истину, все-таки желают сохранить в качестве основания для своей философии христианские учения о Боге, как Отце всех людей, а Христа, как Его Собственное откровение человечеству
– ограничивает «Мистерии Божественной Истины» до единственной и самой юной из всех религий, и к аватаре только одного человека. Мы искренне надеемся, что члены Христианско-теософического общества, вероятно сумеют «избегая Сциллы, не попасть к Харибде».[798]
На нашем пути есть еще одна трудность, и мы смиренно попросим, чтобы нам ее объяснили. «Общество» заявляет в проспекте, что «оно составлено не их Учителей и Учеников. Все мы ученики». Это, вместе с надеждой, ясно выражено в нескольких строках выше, где говорится, что члены общества «с радостью приветствовали бы изложение старых истин… гармония разумных умозаключений» и так далее, приводит к вполне естественному вопросу: каким образом «ученики» представят вышеуказанные истины другим ученикам? После неизбежно возникает объяснение, что кем бы ни был этот «ученик», он сможет взяться за свое «изложение» не раньше того, как сам волей-неволей станет «учителем».
