Мы можем продолжить ту же линию рассуждений в отношении медиумов, говоря, что только те люди должны рассматриваться как медиумы, кто позволяет другим существам влиять на них в такой степени, что они утрачивают самоконтроль и не имеют более своей собственной силы воли, чтобы контролировать свои действия. Такой отказ от самоконтроля может быть активным или пассивным, сознательным или бессознательным, произвольным или непроизвольным; он различается также в зависимости от природы тех существ, которые оказывают активное влияние на медиума.
Человек может сознательно и произвольно подчинить свою волю другому существу и стать его рабом. Это другое существо может быть человеком, и тогда медиум станет его покорным слугой и может использоваться им для хороших или плохих целей. Это другое «существо» может быть некой идеей, такой как любовь, жадность, ненависть, зависть, скупость или какая-либо другая страсть, и влияние, оказываемое ей на медиума, будет пропорционально силе этой идеи, а также будет зависеть от того, в какой мере сохранился самоконтроль у медиума. Это «другое существо» может быть элементарием или элементалом, и бедный медиум становится эпилептиком, маньяком или преступником. Это «другое существо» может быть высшим принципом самого человека, либо одиночным, либо связанным с коллективным универсальным духовным принципом; в этом случае «медиум» будет великим гением – писателем, поэтом, художником, музыкантом, изобретателем и т. д. Это «другое существо» может быть одним из тех возвышенных существ, которых называют махатмами, и тогда медиум, действующий сознательно и произвольно, может быть назван их «чела».
Опять-таки, человек может за всю свою жизнь никогда не слышать слова «медиум», и все же быть сильным медиумом, хотя и полностью неосознающим этого. Его действия могут быть вызваны в большей или меньшей степени на бессознательном уровне его видимым и невидимым окружением. Он может стать добычей элементариев или элементалов, даже не узнав значения этих слов, и превратиться в вора, убийцу, насильника, пьяницу или головореза, и достаточно часто случалось так, что преступления имели эпидемический характер; или же из-за каких-то невидимых влияний человек может совершать поступки совершенно несовместимые с его характером, каким он был ранее известен. Он может быть великим лжецом, и вдруг, однажды, благодаря какому-то невидимому влиянию, оказаться вынужденным говорить правду; он может в обычной жизни быть очень осторожным, и все же, в каких-то обстоятельствах и под влиянием момента, совершить акт героизма; он может быть уличным хулиганом и мерзавцем, и внезапно совершить благородный поступок, и т. д.
Кроме того, медиум может знать источники, из которых исходит влияние, или, говоря точнее, «природу существа, чье действие передается через него»; или же он может не знать этого. Он может находиться под влиянием своего собственного седьмого принципа и воображать, что вступил в связь с личным Иисусом Христом или каким-либо святым; он может быть в контексте с «интеллектуальным» лучом Шекспира и писать шекспировские поэтические произведения, или же он может воображать, что через него пишет личный дух Шекспира; что бы он ни думал по этому поводу, это не делает его поэзию ни лучше, ни хуже. Он может находиться под воздействием какого-либо адепта и писать большую научную работу, и быть в абсолютном неведении об источнике своего вдохновения; или же он может воображать, что «дух» Фарадея или лорда Бекона пишет через него, тогда как он, по-видимому, действовал как «чела», хотя и не сознавал этого.
Из всего этого следует, что упражнение в медиумизме состоит в более или менее полном отказе от самоконтроля; будет ли это упражнение хорошим или плохим, полностью зависит от того, как оно употребляется и для какой цели оно совершается. Это, опять-таки, зависит от тех знаний, которые имеет медиум относительно природы существа, которому он произвольно или непроизвольно на время предоставляет право руководить своими физическими и интеллектуальными силами. Человек, который неразборчиво доверяет эти способности воздействию любой незнакомой силы, без сомнения является «больным», и его следует рассматривать не менее безумным, чем того, кто доверил бы свои деньги и ценности первому встречному, попросившему его об этом. Мы иногда встречаем таких людей, хотя они относительно редки; их легко узнать обычно по идиотскому пристальному взгляду и фанатизму, с которым они цепляются за свое невежество. Таких людей следует пожалеть, вместо того чтобы стыдить, и, если возможно, их надо просветить относительно той опасности, которой они подвергаются. Но может ли «чела», который сознательно и произвольно предоставляет на время свои ментальные способности высшему существу, которое он знает и в чистоте побуждений, благородстве намерений, разуме, мудрости и силе которого он абсолютно уверен, – может ли он рассматриваться как «медиум» в вульгарном смысле этого слова? Решение этого вопроса лучше всего предоставить самому читателю, после должного рассмотрения всего вышеизложенного.
Мадам, в последнем номере вашего ценного журнала члены Нью-Йоркского Теософического общества ищут объяснения причинам появления ярких световых пятен, которые они часто видят. У меня уже есть довольно любопытное объяснение. Я считаю, что это явление сопровождает высшую концентрацию души. Как только я достигаю этого предписанного состояния, то тут же передо мной появляется яркое световое пятно, наполняющая мое сердце восхищением, которое индийцы почитают знаком того, что находятся на верном пути, ведущем к высшему достижению в практической йоге, как знак благословения милостью Всевышнего.
Однажды вечером, сидя на земле со скрещенными ногами, будучи в том состоянии концентрации, когда душа поднимается в высшие сферы, я был поражен видением цветов непередаваемой красоты, – самым ярким зрелищем из всех, что я когда-либо видел, и потому я мечтаю увидеть это снова, – и попытался поймать их руками, но они ускользали от меня и внезапно растворялись, оставляя меня в огорчении. В конце концов появились два цветка; один касался моей головы, а другой – моего правого плеча, но и в этот раз попытка взяться за них окончилась неудачей. Что это, как не ответ, что Бог доволен своим поклонником, пребывающим в медитации – единственном способе духовного поклонения.
П.
Это можно толковать по-разному. Те из наших ортодоксальных сотрудников, кто почитает какого-то отдельного бога, или, если они предпочитают такое определение, одного Ишвару под разными именами – все они крайне склонны относить каждый психологический эффект, полученный ментальной концентрацией в течение многочасовых религиозных медитаций, к их особому божеству, тогда как на самом деле, в девяноста девяти случаях из ста, подобные эффекты происходят благодаря чисто психо-физическим проявлениям. Мы знаем множество склонных к мистике людей, которые видят «свет», подобный описанному выше, как только они сконцентрируют свои мысли. Спиритуалисты относят это к воздействиям их развоплощенных друзей; буддисты (у которых нет личных богов) – к преднирваническому состоянию; пантеисты и ведантисты – к майе, или иллюзии чувств; христиане – к предвидению сияния Рая. Современные оккультисты утверждают, что, когда это не вызвано мозговой деятельностью, нормальное протекание которой определенно нарушается таким неестественным приемом, как глубокая концентрация, – тогда это свет является проявлением астрального света, или, используя более «научное» выражение, «мирового эфира», в который, как доказано в «Невидимой Вселенной» Стюарта и Тэйта, верят немало людей науки. Подобно тому, как чистое голубое небо скрыто от нас в туманный день, так и астральный свет невидим нашим психическим чувствам в часы нормальной повседневной жизни. Но когда, концентрируя все наши духовные способности, мы достигаем парализации их противника (физические чувства), и внутренний человек становится, так сказать, свободным от человека материального – тогда вечный дух, как ветерок, разгоняющий тучи, снимает завесу, лежащую между нашим нормальным зрением и астральным светом, и мы видим проблески Света.
Дни «курящихся кадил» и «горящих лампад», непременных атрибутов библейских видений, уже давно минули и не вернутся вновь. Но всякий, предпочитающий естественному объяснению сверхъестественное, конечно, волен представлять, что это «Всемогущий Бог» развлекает нас видениями цветов и посылает нам светящиеся огоньки перед тем, как заключить «завет» со своими поклонниками.
Позвольте теософу, активно выступающему на страницах вашего издания, сказать несколько слов в защиту наших убеждений. Недавно в вашем журнале, в номере от 21-го декабря [1877 г. ], мы прочитали очень смелое утверждение м-ра Кроучера:
