Съемки проходили в кафе, там находились две матери, которые потеряли своих детей, их объединило одно общее большое горе. У одной остался старший сын, а у другой больше детей нет. Прошло много времени, но я помню, что говорил, что эти дети уехали купаться. Они доехали до места и сошли с электрички. Какой-то мужчина предложил их довезти, и они сели в автомобиль. Несколько раз я просил остановить испытание, поскольку информация «зависала». Зулия и я справились с заданием, рассказали, что было насилие. После испытания мы с Зулией разговаривали, искали точки соприкосновения в потоке информации, пытались доискаться. То, как я описал приметы насильника, во многом совпало с тем, как описала его Зулия. Мы с ней четко определили, что это нездоровый человек. По многим позициям мы сошлись в едином мнении. Я сказал, что двух мальчиков нашли вместе, рядом.
Во время испытания у меня сложилось впечатление, что ко мне было предвзятое отношение. Зулия уже все рассказала. Я же проходил испытание последним. По лицу Лени Коновалова я понял, что он пролетел. Был вечер, и все уже устали. У меня возникало ощущение, что я говорю как в пустое пространство, поэтому я несколько раз предлагал прервать испытание. Потом я попросил карту, и психолог поинтересовалась зачем. Я ответил, что мне нужно показать место происшествия (Зулии карту дали сразу). Я начал сканировать вибрацией, очертил квадрат и сказал, что вот здесь исчезают дети - под Зеленоградом. В этот момент одна из матерей сказала: «Да, здесь тоже пропал ребенок, через полгода после наших». Никаких дополнительных вопросов от них не прозвучало. Они уже успокоились после выступления Зулии. Я сказал, что Саша Ельшин жив. было какое-то насилие, действовал маньяк, у которого с психикой не все в порядке. О том, что Саша Ельшин жив, сказали почти все экстрасенсы. Один мальчик живой, двоих убили.
После выступления я сказал психологу, что такие вещи должны расследоваться сообща (как было в первой битве, когда искали утопленника), нет смысла распылять попусту силы. Но кому нужна критика? В результате серьезное дело угробили. Нужно было пригласить Михаила Викторовича Виноградова, чтобы в дальнейшем проследить результаты нашей работы, позвать сотрудников милиции - а так все впустую.
Мне всегда неприятно и некомфортно работать с расследованиями смерти людей. В связи с этим на память приходят несколько криминальных историй из моей практики.
Когда я вел прием в одном небольшом городе, ко мне прибежала женщина с фотографией своего сына. Мол, сын у нее умница, отличник, очень дисциплинированный мальчик. Сердце материнское почуяло что-то неладное. Два часа после школы прошло, а он домой не вернулся. И она сразу, по горячим следам, прибежала ко мне. Я взял фото и посмотрел. Вначале рукой провел тактильно над фотографией - на ощущения «жив- мертв». Хотя это сложно: если прошла только пара часов, то астральная и эфирная энергия сохраняется. Нет контраста между живым и мертвым. Я замечаю этот контраст, если человек умер и прошло, например, около двух недель - тогда образуется некая темная прослойка. Это не негатив, нет, это прослойка в виде полосочки звездного неба, некое пространство между мной и тем человеком. Так обозначается, если человек уже там, на небе.
Тогда я начал проверять, дополнительно задавая себе вопросы: он на земле, под землей, в воздухе? И на вопрос, в воздухе ли он, пришла яркая насыщенная картинка, что он повесился на ремне, на каком-то дереве и что очень неудобно зацепился. Как сказать матери, что сын ее повесился? Это очень сложно. Я описал место, сказал, что это скопление деревьев. В этом населенном пункте не слишком много лесных насаждений, в центре города есть заросший парк.
Через полчаса звонок. Его нашли именно там, где я описал, он повесился. Сразу пошли споры о причине самоубийства - а может быть, его повесили? Я видел несколько статичных картинок. Повесился он сам. А причина банальная: он был «ботаником», интеллектуалом, влюбился в девушку, и над ним издевались, над его чувствами, и эта девушка в том числе. Произошло наслоение чувств. Парень не выдержал, повесился, убежал от действительности.
В таких ситуациях стоит этический вопрос: когда видишь смерть, говорить или нет об этом или оставлять человеку надежду? Однозначного ответа нет. Скажешь матери, что он мертв, а как докажешь? Нужно найти место, убийц. Хорошо, если находят труп, когда обозначаешь квадрат поиска.
Были другие случаи, когда родители сомневались, повесился парень сам или нет. Сын - наркоман. Но повесился странно, ступнями ног касался земли, а еще интересно, что у него руки были в карманах. Когда я начал смотреть, то понял, что здесь явный криминальный контекст.
Первое расследование убийства у меня было в 1987 году. Это расследование мы проводили с моим земляком Михаилом Ивановичем, о котором я упоминал ранее, - членом Союза писателей, экстрасенсом, целителем. К нам обратились серьезные люди из местного КГБ с просьбой по горячим следам раскрыть преступление. Зарезали семью - отца, мать и двоих детей. Старшей девочке было 10 лет, младшей - 9 месяцев. Младенцу отрезали в коляске голову, кровью было забрызгано все от пола до потолка. Начали расследование. Глава семьи был простой работяга. За несколько недель до своей смерти они продали машину, но ничего украдено не было, все ценности были на месте. Во вторник было совершено убийство, а к нам обратились в пятницу.
Я на волне говорю, начинаю описывать двух человек, а Михаил Иванович подхватывает. Первый парень учится в ПТУ, то есть молодой человек, а второй уже отсидел в тюрьме, но он не старый - до 30 лет. Что подвигло их на это преступление, нам было мало понятно - как потом оказалось, это было простое любопытство. Не было сексуального насилия, но были вырезаны части тела, исколоты половые органы, грудь. Как котенка, поймали на улице и начали издеваться. Мы описали внешность этих людей, как они выглядят и во что одеты. К нам приехал начальник местного ОВД, чтобы вживую услышать описание преступников. Мы видели его скептически на строенное лицо. Да, конечно, они много повидали, есть опыт - зубры. Мы сказали, что в понедельник к 5 часам дня у них будет полная картина преступления. В субботу утром нам звонят и говорят с ехидцей: «Ну, что- то мы ваших преступников никак не найдем». В воскресенье звонят - то же самое. Потом в понедельник в 3 часа дня, мы говорим: «Еще не вечер, сказали же, к пяти вечера найдете». В 6 часов вечера звонок: «Нам надо встретиться, выпить, закусить, обсудить событие. Вы оказались правы, все ваши слова подтвердились, мы их взяли». Тогда мало кто из сотрудников милиции обращался к экстрасенсам, это было яркое событие и в нашей, ивих жизни.
Вот так по незнанию впутываешься в криминальные истории, нет какой-то программы защиты свидетелей. После этого ко мне начали обращаться с более серьезными делами, и я понял, что хожу по тоненькому-тоненькому льду, что сложно рассказать о том, что человека кто-то убил. Как интерпретируют твои слова? Может ведь услышать и тот, кого ты описал. И можно нарваться на криминальные разборки вплоть до потери жизни. Многих экстрасенсов, которые вовлекались в такие расследования, убивали или лишали здоровья. Поэтому я зарекся заниматься подобными вещами, просмотрами ситуаций. Когда просматриваешь таких известных людей, возникают образы, монологи, пространства, отрывочные события, но не в виде фильма, а в виде статичных, иногда динамичных картинок. Но чаще всего картинки зафиксированы как стоп-кадры, и можно в нее углубиться и многомерно просканировать.
