Когда Аполлонию было почти восемьдесят лет, он вернулся в Рим, где в то время правил император Домициан, которого он считал тираном и человеком, абсолютно не подходящим для столь высокого и ответственного поста. Почти сразу же после прибытия в Рим Аполлоний вновь был брошен в тюрьму, на этот раз по обвинению в колдовстве и чародействе. Рассказывают, что, когда он находился в тюрьме, один из тюремщиков как-то спросил философа, когда же его отпустят на свободу. «Завтра, если надеяться на судью, — ответил Аполлоний, — и сию секунду, если надеяться на себя». С этими словами он вытащил руки из кандалов и, улыбнувшись, сказал: «Видите, какой свободой я здесь пользуюсь». Затем он снова надел кандалы и, усевшись на скамью, погрузился в философскую задумчивость, полностью отрешившись от времени и пространства.
На следующий день он предстал перед судом. В зале суда присутствовал сам император, взиравший на величественную фигуру мудреца с благоговением и страхом. Ему опять задавали вопросы, и каждый его ответ был столь благороден по содержанию и в нем чувствовались такая сила и честность, что император встал со своего места и объявил, что Аполлоний не совершил ничего дурного и с него должны быть сняты все обвинения. Среди вопросов, заданных ему судом, был, например, такой: «Аполлоний, почему люди называют вас богом?» «Потому, — ответил философ, — что каждый хороший человек имеет право так называться». Или такой: «Аполлоний, как вы предсказали чуму в Эфесе?» «Я питался более легкой пищей, чем все остальные», — ответил мудрец.
Домициан приказал Аполлонию задержаться в Риме, чтобы он мог обсудить с ним некоторые наиболее важные государственные проблемы. Аполлоний выразил ему свое сожаление по поводу невозможности остаться и, стоя перед императором, завернулся в свой плащ и сказал: «Вы можете задержать мое тело, но не душу, а кстати, даже и не тело». С этими словами Аполлоний мгновенно исчез из зала суда, сотворив чудо в присутствии нескольких тысяч свидетелей. Часом позже он встретился со своими друзьями в пещере Путеоли поблизости от Везувия, находившейся в то время в трех днях пути от Рима. Высказываясь по поводу аэробатических[64] подвигов Аполлония, Е.П.Блаватская так объясняет его исчезновение: «Тщательное изучение этого явления показало бы, что после того как его физическое тело сделалось невидимым благодаря концентрации вокруг него Акаши, он смог незамеченным удалиться в какое-нибудь надежное убежище, расположенное неподалеку от зала суда, а часом позже его друзьям в Путеоли явилось его астральное тело, которое они приняли за самого Аполлония». В день убийства Домициана Аполлоний находился в Эфесе. По словам Филострата, он прогуливался в одной из рощиц в окрестностях города, рассуждая о тайнах Природы, как вдруг замолчал и, пройдя три-четыре шага, громко закричал: «Бей тирана, бей!» Как оказалось, Домициан упал как раз в тот самый момент, когда Аполлоний, наблюдая из Эфеса за всем происходящим, рассказывал об этом своим ученикам.
После смерти Домициана Аполлоний, уже достигший в ту пору преклонного возраста, исчез со страниц летописной истории. Он под тем или иным предлогом отослал от себя всех своих учеников, а самого преданного ему, Дамиса, отправил с каким-то поручением. Оставшись один, он пропал из поля зрения людей и, сойдя в могилу, навсегда закрыл за собой дверь. По другим сведениям, он не умер, а перенесся к богам.
Аполлоний Тианский достоин памяти поколений не только как маг, но и как подлинно великий философ, чья жизнь и труды оказали заметное влияние на современный ему мир. Не подлежит сомнению, что, находясь в Азии, он был посвящен в тайны восточных адептов. Рассказывают, что у него был большой плащ из тончайшей шерсти, и, когда он хотел перенестись из одного места в другое или высвободить свое астральное тело, он вставал или садился так, чтобы его ноги находились в середине накидки. Затем он натягивал на себя сверху края плаща, сопровождая свои действия странными заклинаниями, хорошо известными восточным магам.
После того как плащ закрывал его голову и лицо, душа по его приказанию выходила из тела и переносилась на большие расстояния, так что он знал, о чем там говорилось, и мог дать точное описание обстановки, равно как и явиться людям, находящимся в этих удаленных местах.
Находясь в Индии, Аполлоний получил в подарок набор из семи колец, на каждом из которых был изображен символ планеты и соответствующего ей дня недели. Ежедневно меняя кольца, он обретал большее мужество и силу благодаря ношению определенного камня соответствующей планеты.
Утверждают, что Аполлоний был не медиумом, а в полном смысле слова адептом, или посвященным, ибо, как известно, медиумов в древности не принимали в мистериальные школы. Говорят, что именно по этой причине Сократу было запрещено вступать в священные ордены. Аполлоний не ждал милостей от добрых духов, а благодаря своей воле и целеустремленности незамедлительно достигал любой желанной ему цели. Почти как все великие личности, Аполлоний обладал тонким чувством юмора и удивительной способностью правильно судить о характере человека. Встретив однажды обжору, казавшегося очень самодовольным абсолютно без всяких на то оснований, он заметил: «Откуда такая спесь, если он может привлечь к себе внимание, только лопнув».
В заключение данного раздела самое лучшее привести цитату из письма Аполлония консулу Валерию, переживавшему потерю сына. «Нет смерти ни для кого, все это лишь видимость, равно как и нет рождения, которое есть явление кажущееся. Переход из бытия в становление воспринимается как рождение, а из становления в бытие — как смерть, но в действительности никто никогда не рождается и, соответственно, никогда не умирает. Просто некое существо сначала видимо, а потом невидимо, в первом случае благодаря плотности материи, а во втором — из-за неплотности структуры этого существа, существа, которое всегда одно и то же с единственной разницей: оно или в движении, или в покое». (См. Дж. Р.С.Мид, «Аполлоний Тианский».)
КАЛИОСТРО И ЕГИПЕТСКИЙ РИТУАЛ ФРАНКМАСОНСТВА
Всякий раз, когда исторические события безнадежно запутываются и разобраться в них становится весьма затруднительным, историки испытывают непреодолимое желание искать спасения в респектабельности традиции. Выдающимся тому примером может послужить история графа Калиостро. Он был одним из тех несчастливых людей, чья репутация находится в полном распоряжении их врагов, которые с неистовым рвением выжимают из нее максимум выгоды для себя. Единственным знаменитым защитником оклеветанного графа стал У.Г.Р.Троубридж, автор известной книги «Калиостро, блеск и нищета магистра магии». Достойно большого сожаления, что даже «Британская энциклопедия» (1946 г.) только повторяет старую сплетню, не потрудившись заняться серьезным исследованием этой проблемы.
Жуткий набор косвенных улик, использованных для дискредитации яркой личности графа, основан на предположении, что он родился в Палермо на острове Сицилия в 1743 году, что настоящее его имя — Джузеппе Бальзамо и что он бежал с Сицилии, спасаясь от наказания за серьезное преступление, совершенное им в местах, где он родился. Таким образом, он превратился в человека, скрывающегося от правосудия, необразованного мужлана, много путешествующего по удаленным районам и собирающего разные легенды и басни, на которых он и построил свою карьеру мошенника. Эти сведения получили широкую огласку во время разбирательства его дела в инквизиционном суде в связи с предъявленным ему обвинением в ереси вообще и учреждении масонской ложи в Риме в частности.
Но поскольку не существует никаких неоспоримых доказательств, что Калиостро и Бальзамо — это одно и те же лицо, а описание его рождения и раннего периода жизни, как оно изложено в его книге «Исповеди», полностью противоречит официальной версии, у вдумчивого читателя несомненно появится желание предпринять дальнейшее исследование. Если какие-то факты можно использовать против человека, чтобы оклеветать его и погубить его репутацию, то представляется не более чем разумным рассмотреть при случае также и смягчающие обстоятельства. На всем протяжении его долгого и запутанного жизненного пути невозможно отыскать ничего, указывающего на то, что он совершил что-то предосудительное или использовал в корыстных целях то огромное влияние, каким он пользовался в то время. В числе его близких друзей и партнеров были люди выдающегося ума и весьма знатные особы, которые не только относились к нему как к равному, но даже в чем-то признавали его превосходство. И нигде не содержится даже намека на то, что он каким-то образом разочаровал их, или не оправдал их надежд, или оказался несостоятельным в отношении своих притязаний, когда того требовали обстоятельства.
