Итак, круг поисков сужается, и здесь уместно будет напомнить, что и в средние века, и в эпоху античной древности было известно только семь металлов, к которым следует все же добавить цинк, мышьяк и сурьму. Итак, дано десять сернистых соединений. Мы рассмотрим их по порядку и постараемся определить, не было ли в трудах того или иного философа указаний относительно одного из них. Как мы увидим, подобное действительно случалось, и не раз; но, к сожалению, такой чести удостоилось несколько минералов, и делать выбор нам все равно придется.
Киноварь, или сернистая ртуть (HgS).
Название этого минерала — cinabre — происходит от индийского слова, обозначающего кровь дракона; кстати, кровь дракона — одно из самых распространенных наименований объекта мудрецов. Некоторые авторы намекали или даже прямо утверждали, будто сернистая ртуть — это и есть первичная материя, с которой должен работать алхимик. Это выглядит вполне правдоподобным: ведь речь идет о минерале, включающем в себя знаменитые и столь дорогие сердцу философов серу и ртуть. К сожалению, это слишком уж правдоподобно, чтобы быть правдой; стоит прислушаться к доводам Дома Пернети, изложенным в его «Мифо-герметическом словаре»: «Многие химики весьма опрометчиво приняли обыкновенную природную киноварь за материю Деяния философов, хотя из нее можно извлечь лишь обыкновенную ртуть, а киноварь мудрецов есть ртуть сублимированная, очищенная, обладающая устойчивым красным цветом, — такую ртуть называют они серой». А современный алхимик Камала-Джнана в своем «Словаре алхимической философии» (Dictionanaire de philosophie alchimique) указывает: «Киноварь — минерал сернистой ртути, из которого извлекают серу и ртуть для последующей продажи. Эта сера и эта ртуть суть мертвые тела, убитые огнем, что разделил их сплав. Некоторые философы (в частности, Гермес) говорили, что киноварь и есть materia prima,[74] но это следует принимать лишь как «объект для сравнения», ибо к Руднику мудрецов напрямую подступиться нельзя: сходное не есть подобное, одинаковое не есть идентичное». Именно об этом и сказали мы в самом начале: объект мудрецов — это не киноварь, а одна из разновидностей киновари.
Аргентит, или сернистое серебро (Аg2S).
Этот редкий и дорогой минерал можно сразу же исключить. (То же самое относится к золоту.)
Галенит (свинцовый блеск), или сернистый свинец (PbS).
В «Философских приютах» Фюльканелли мы нашли фразу, которая могла бы указывать именно на этот минерал: «Этот символ имеет то же значение, что буква G,[75] седьмая буква алфавита и начальная в обыденном названии объекта мудрецов, изображенного в середине лучистой звезды». Эжен Канселье в своем собственном сочинении «Алхимия» высказывается сходным образом: «Постижение литеры G означает способность добавить к ней недостающие буквы, чтобы получить название грубой материи, столь знакомой и одновременно столь непостижимой. Естественно, на ум сразу приходит галенит, или природный сернистый свинец, единственное достойное прибежище для низкого металла, в пользу которого высказался древнейший философ Артефий, чьи труды нам теперь доступны благодаря безупречному переводу П. Арно, принадлежащего к рыцарству Пуату: «Сурьма прилежит Сатурну, ибо во всём обладает его природой, но эта Сатурнианская Сурьма прилежит и Солнцу, ибо заключает в себе жидкую ртуть, в которую ни один металл, кроме золота, не погружается».
Эти уникальные в своем роде указания представляются мне крайне «ревнивыми», иными словами, нацеленными на то, чтобы увести неофита на ложный путь; ведь все другие философы в своих сочинениях единодушно утверждают, что свинец по природе своей слишком далек от совершенства золота и не может быть возведен на ту ступень, где проявляется совершенство философского камня.[76]
Когелит, или сернистая медь (СuS).
На самом деле существует несколько сернистых соединений этого металла, причем некоторые из них включают в себя и железо. Однако алхимики прошлых веков их совершенно не использовали, в алхимических трактатах я не нашел ни единого упоминания о них.
Олово.
Этот металл не имеет природного сернистого соединения, и мне следовало бы исключить его, но, похоже, именно о нем рассуждает Роджер Бэкон в своей книге «Зеркало алхимии». Адепт уточняет, какова природа олова. «Тело это чистое, несовершенное, состоящее из чистой ртути, устойчивой и летучей, блестящей, белой снаружи, красной изнутри, Сера его обладает теми же свойствами. Олову не хватает лишь небольшого нагревания и варки». Далее он добавляет: «Итак, следует выбрать материю, в коей содержится ртуть чистая, светлая, белая и красная, не вполне совершенная соединенная в должных пропорциях, согласно правилам, с серою, во всем ей подобной». Неужели британский монах был более «великодушным», чем его коллеги? Боюсь, что нет, Напротив, он оказался «ревнивым»: ведь, кроме него никто и никогда не высказывался в пользу олова.
Аурипигмент, или трехсернистый мышьяк (Аs4S6).
Многие суфлеры были обмануты великолепным золотым цветом этого сернистого соединения. Кроме того, некоторым из них было известно, что мышьяк играет какую-то роль в магистерии, хотя они не ведали, что это всего лишь философский синоним соли. Именно поэтому аурипигмент часто принимали за объект мудрецов.
Сфалерит (цинковая обманка), или сернистый цинк (ZnS).
Фюльканелли намекал, что это вполне возможно… Однако, как и в случае с галенитом, мэтр стремился запутать следы.
Пирит (серный колчедан), или сернистое железо
В тексте, процитированном в предыдущей главе, Жак Бержье прямо указывает на этот минерал, о котором философы либо ничего не знали, либо отзывались как о веществе, непригодном для Деяния. Может быть, из «ревности»? Бержье признал серный колчедан объектом мудрецов после того, как изучил множество книг и провел серию лабораторных опытов. Занявшись аналогичным исследованием, я тоже убедился по рассеянным там и сям намекам, что железо отнюдь не считалось совсем уж непригодным для Деяния. Например, Фюльканелли пишет в «Философских приютах»: «В силу близости, определяющей глубинное химическое родство этих тел, логично предположить. что одинаковый дух при одинаковых условиях проявится одинаковым образом. Именно так происходит с железом и золотом, очень близкими друг другу. Когда мексиканские рудокопы находят песчаную почву, ярко-красного цвета, которая состоит в основном из окисленного железа, они приходят к выводу, что где-то недалеко есть золото. Поэтому они считают красную землю рудником и матерью золота, лучшим признаком близости золотой жилы. Но факт этот выглядит довольно странным, если учитыватъ физические различия между двумя металлами. Среди известных металлов золото является самым редким, железо, напротив, самым распространенным: оно встречается повсюду, причем не только в глубине земли, где имеются богатые и многочисленные залежи, но и на поверхности… Из всех минералов самым обыденным и самым дешевым считается серный колчедан».
Эта цитата весьма примечательна, поскольку может служить объяснением намеков старых философов, которые писали в более или менее аллегорической, потаенной манере. В частности, мне сразу же вспомнилось одно высказывание Сендивога: «Если выразиться яснее, это наш магнит или, говоря по-другому, наша сталь… Называют ее магнезией, ибо тайной и магнетической силом своей притягивает она сына Солнца в тот самый момёнт, когда перестает существовать». Магнит, сталь — итак, мы опять-таки находимся в царстве железа. Но не будем торопиться с выводами, поскольку нам предстоит изучить последний минерал, у которого также имеются солидные основания претендовать на звание философской материм.
Стибин, или сернистая сурьма (Sb2S3). (Еще одна разновидность стибина — кермезит — иногда указывается либо через слово kermes (хермесовый дуб), либо через аллегорическое изображение этого дерева.)
Следует прежде всего отметить, что в приведенной выше фразе Артефия прямо упоминается сурьма. Вспомним также, что Василий Валентин посвятил целый трактат — «Триумфальная колесница сурьмы» («Char de triomphe de l’antimoine») — именно этой субстанции, а Филалет назвал одно из своих сочинений так: «Опыты по изготовлению философской ртути посредством сплава из железистой звездчатой сурьмы и серебра» («Experiences sur la preparation du mercure philosophique par le regule d’antimoine martial etoile et l’argent»).
Фюльканелли, в свою очередь, изъясняется в «Философских приютах» следующим образом: «Те из наших, кто наиболее постиг традиционную каббалу, были несомненно поражены связью, существующей между словом путь, или дорога, которое изображается иероглифом в форме цифры 4, и минералом сурьмы, или стибином, на который ясно указывает эта топографическая вокабула. Ибо окись сернистого соединения природной сурьмы называлась у греков Στιμμι или Στιβι, а слово Στιβια означает дорогу, тропу, путь, который избирает исследователь (Στιβευζ) или паломник; именно его попирает он ногами (Στειβω). Как старые, так и современные философы не преминули отметить связь, основанную на точном значении этих слов, и силой своего авторитета способствовали распространению пагубной ошибки, а именно: будто бы обыкновенная сурьма и является тем самым загадочным объектом искусства. Досадное заблуждение, непреодолимое препятствие, преодолеть которое не смогли сотни и сотни исследователей». Не будем делать слишком поспешный вывод о том, что Фюльканелли решительно отвергает вариант с сернистым соединением сурьмы, и прочтем комментарий к этому отрывку, написанный Эженом Канселье в издании «Безмолвной книги» («Mutus Liber»): «Ученик должен проявить здесь крайнюю осмотрительность; хотя решительное предостережение Фюльканелли занимает почти пять страниц, за ним может скрываться намерение лишить недостойных столь прочной, надежной и легко достижимой опоры». А чуть дальше он добавляет: «Мы с полной справедливостью могли бы отнести на свой счет слова старика Дюжоля, который предупреждал, что откровенность часто ведет к предосудительному разглашению тайны».
