Лаодзин писал, что все подвижники, жившие в этом месте, давали обет молчания, свято храня тайну своей обители. Поэтому, как добавлял ученый, это загадочное место вплоть до наших дней остается одной из величайших тайн мира. «Случайные путники, которые достигали этого священного места, или оставались там навсегда, или умирали от трудностей и лишений на обратном пути. Те немногие, которым суждено было вернуться, были связаны клятвой не разглашать ничего из того, что они видели и слышали», — отмечал Лаодзин. Китайский ученый писал также, что назначение «Храма Жизни», показанного ему проводником-йогом, состояло в исследовании возможностей человеческого духа. «Может быть, это единственное место на Земле, где люди различных религиозных верований могут встретиться, объединенные общими устремлениями, и сосредоточить все свои силы на решении проблем, имеющих величайшее значение для блага всего человечества», — говорилось в статье Лаодзина.
Китайский археолог отмечал также, что обитатели чудесной долины жили совершенно обособленно и независимо от остального мира. Все необходимое для жизни и работы они создавали собственным трудом. По словам доктора Лаодзина, отшельники вместе со своими учениками сами обрабатывают землю, выращивая овощи и фрукты; сами ткут необходимые для производства одежды ткани. Питаются они исключительно растительной пищей. Благодаря горячим подземным источникам, вытекающим на поверхность, в долине всегда тепло. Почва ее очень плодородна и способна прокормить несколько сот человек.
Самой большой ценностью обители являлась огромная библиотека со множеством рукописей, а также карт и различных приборов, использующихся в их научных исследованиях.
Доктору Лаодзину разрешено было прожить в долине Шамбалы три месяца. За это время он стал свидетелем необычных психоэнергетических феноменов. Он побывал в одном из книгохранилищ Братства, где его взору были представлены уникальные манускрипты на древнейших языках мира. С большинством этих рукописей он не смог ознакомиться, так как владел только китайским, монгольским и русским языками. Китайскому ученому было также разрешено осмотреть различные лаборатории с удивительными приборами и инструментами; он посетил обсерваторию и знаменитую башню, описанную и другими авторами, побывавшими в Шамбале.
Описывая свои впечатления, Лаодзин останавливался в основном на внешних деталях, подчеркивая, что о различных духовных феноменах, свидетелем которых он был, ему не позволено было рассказывать. Исследователь ограничился лишь кратким упоминанием о паранормальных психодуховных возможностях, свойственных сотрудникам обители, — ясновидении, яснослышании, телепатии и других высших способностях. Упоминает он и о необычных экспериментах, при которых ему было разрешено присутствовать. Во время этих экспериментов он видел, как адепты не только левитировали, свободно поднимаясь в воздух, но и становились невидимыми для физического зрения. Лаодзин упоминает также о том, что срок жизни адептов, населяющих чудесную долину, исчислялся столетиями, несмотря на то что все они выглядели как люди средних лет… (См.: Рудзитис Р. «Братство Грааля», с 51–53; «Оккультизм и йога». М., 1996, с. 61–62.)
Путешествие доктора Лаодзина происходило при жизни Рерихов. Как писала Е. И. Рерих, несмотря на полученную редчайшую возможность побывать в самом загадочном районе земного шара, китайскому ученому дано было увидеть далеко не все, имеющее отношение к внутренней жизни Братства, и на то были свои причины.
Относительно многочисленных исторических фактов и свидетельств, подтверждающих реальность существования Шамбалы, Е. И. Рерих писала одному из своих сотрудников в Риге — автору замечательной книги «Братство Грааля» Рихарду Рудзитису:
«(…) Свидетельства таких ученых, как Томас Воган, Цома де Керез[3] и др., Вами названные, не менее историчны, нежели все данные о Пресвитере Иоанне, Аполлонии Тианском, Беловодье и т. д. (…)
(…) Вы правы, что Парсифаль и Лоэнгрин заслуживают тонкого анализа, и под их западным одеянием можно будет рассмотреть восточное обличье.
(…) факт существования материка Атлантиды уже принимается образованною частью общества. Также такие страницы о Сен-Жермене, которые встречаются в дневнике маркизы д'Адемар, можно считать вполне достоверными, и они особенно ценны тонким изложением фактов, которые принято обходить презрительным молчанием или же сопровождать невежественной усмешкой. Не случайно она была поставлена свидетельницей их, также не случайно и Вы пишете Вашу книгу; великое доверие и поручение дано Вам, и, конечно, Ваше проникновение в Учение Света помогает Вам вложить новую жизнь, полную знания, в запыленные и затемненные невежественным толкованием облики Истины.
Привожу Вам параграф[ы] из книги «Надземное»: «Вы знаете о многих предупреждениях и наставлениях, посылавшихся человечеству. Сопоставьте смысл поучений Пифагора с письмами Пресвитера Иоанна, с деятельностью Сен-Жермена и письмами Махатм — и везде найдете заботу об оздоровлении человечества. Пусть наставления даны на различных языках и носят следы современной им эпохи, но поучительно следить за советами этих посланий. Люди иногда считали такие письма подложными, но разве не бросается в глаза, что в разные века жила одна мысль? Многие писания приписывались определенным лицам, но еще больше существует писаний анонимных. Можно видеть, как они проникали в разные страны и имели своих последователей. Нужно изучать эту огромную литературу, ибо она не собрана и не сопоставлена по внутреннему смыслу. Люди часто жалуются, что они не имеют руководства, но возьмите с полок книгохранилищ рукописи и печатные труды, чтобы убедиться, какое множество неизвестных авторов трудилось над эволюцией человечества. Не забудем, что некоторые из этих деятелей имели несколько псевдонимов. Таким образом, невозможно собирать труды по авторам, но лишь по их внутреннему смыслу. Мы не дорожим Нашими именами, ибо в долгой жизни слишком много имен сменяется. У Нас почитают смысл труда, но не придают значения, находится ли имя на первой или десятой полке. Также не забудем, сколько рукописей было уничтожено руками явных завистников. Мыслитель говорил: «Можем ли быть уверены, что наши писания сохраняются под нашими именами? Не будем думать об этом, ибо такие помыслы суть лищь трата времени».
«Вы знаете, с каким трудом сопряжен разбор семейных архивов. Сведения наиболее значительные могут быть упомянуты небрежно, имена самые известные могут быть упомянуты условно, или буквами, или прозвищами. Некоторые архивы, которые считаются изученными, на самом деле содержат много незамеченного. Архивы Шуазеля, Гете, Строганова содержат немало полезных сведений. Такие данные особенно показательны для Внутренней Жизни Братства. Нужно благодарить Адемар за оставленные записи, без них многие страницы деятельности Сен-Жермена не были бы освещены. И кто-то будет изумляться, к чему понадобились записи Адемар, когда Мы могли пояснить все еще полнее? Но люди ценят показания их современников, и такие записи будут в глазах человечества доказательством, гораздо более действительным, нежели Наше анонимное извещение. Также нужно изучать записи арабские и Ирана, там можно найти свидетельства путешественников. Также можно понять, почему Мы так часто говорим о сотрудничестве. Повествование, повторенное в разных веках лицами историческими, дает самое реальное свидетельство. Удивительно, как проникали сведения о Братстве в неожиданные страны! Можно найти их в Ирландии, Норвегии, в Испании, туда несли сведения мореходы с Востока. Пусть исследователи не пресекают пути свои. Нахождения могут быть неожиданны. Мыслитель поучал не отчаиваться: «Ищущие, не можете знать предела нахождений».
«Много полезных записей можно найти вне государственных книгохранилищ, в семейных архивах. Большое заблуждение думать, что государственные книгохранилища могут исчерпать весь материал, оставшийся в рукописях. Такое же заблуждение полагать, что огромное количество напечатанных книг докрывает наиболее важные вопросы жизни. Наоборот, можно утверждать, что самые важные записи остались неизданными и погибают в семейных архивах и подвалах. Устрашающа мысль, что множество человеческих неповторяемых достижений гибнет. Следует начать охранять частные архивы, но это начинание нелегкое. Невозможно предположить, что всегда будут особенно интересны архивы людей известных, могут быть самые замечательные записи среди неизвестных обывателей. Они могли быть свидетелями очень поучительных явлений, они могли слышать от старших поколений утверждения, которые даже не были повторены потомками. Никому не приходило на ум печатать такие записи. Также много хроник пропадают в монастырях и разных конгрегациях. Очень велико количество уже пропавшего, но многое еще зарыто в пыли. Не должны люди говорить, что они не имеют сведений по различным вопросам, они должны чувствовать, как многое заботливо записано и лежит в темницах. Пусть каждый отнесется внимательно, когда он слышит о записях, кем-то хранимых. Многие блестящие мысли были погребены от скромности и лености. Также среди книгохранилищ найдутся неразобранные рукописи. Мыслитель поощрял в своих учениках желание охранить семейные записи». (Е. И. Рерих, 19.12.39.)
