Кто знает, может, не все его бумаги погибли?
А теперь расскажем подробнее об Александре Васильевиче Барченко — учёном и писателе, чей земной путь закончился в московской тюрьме на Лубянке выстрелом в затылок. Официальное обвинение (конечно, ложное и нелепое): «Создание масонской террористической организации и шпионаж в пользу Англии».
В то время он завершал большой научный труд об исследовании энергополя человека (биополя, как сказали бы мы теперь). «Следствие» продолжалось долго, около года. В часы, когда не уводили на изуверские ночные допросы, ему вспоминалось многое. Старинный Елец, где он родился в 1881 году и где отец его Василий Ксенофонтович служил присяжным поверенным окружного суда и владел нотариальной конторой, их дом, где собиралась по вечерам местная интеллигенция и где бывал, приезжая в Елец, знаменитый писатель Иван Бунин…
Семья была религиозной. Александр Васильевич вспоминал: «Я воспитывался в религиозном духе и уже в юношеские годы отличался склонностью к мистике, ко всему таинственному». Жизнь его с самого начала складывалась сложно, необычно, загадочно. Ещё в молодые годы он, по его собственным словам, успел «в качестве туриста, рабочего и матроса обойти и объехать большую часть России и некоторые места за границей».
Год он слушал курс медицины в Казанском университете, затем перебрался в Юрьевский. И вот здесь, в Юрьеве (нынешнем Тарту), произошло важное событие: Барченко встретился с профессором-юристом Кривцовым. Тот рассказал, что, будучи в Париже, он познакомился с индусами. По их словам, на территории северо-западного Тибета в доисторические времена существовала страна с высочайшей культурой — праосновой всей современной цивилизации. Барченко вспоминал: «Рассказ Кривцова явился первым толчком, направившим моё мышление на путь исканий, заполнивших в дальнейшем всю мою жизнь. Предполагая возможность сохранения в той или иной форме остатков этой доисторической культуры, я занимался изучением древней истории, мистических учений и постепенно ушёл в мистику. Увлечение мистикой доходило до того, что в 1909–1911 годах я занимался хиромантией — гадал по рукам».
Закончить университет ему не удалось. В то время, да и позже, он едва сводил концы с концами. Александру Васильевичу пришлось переехать в Петербург и заняться литературным трудом.
Его научно-популярные статьи по различным вопросам естествознания, чаще всего по биологии, стали появляться во многих журналах. Особенно интересовали Барченко такие загадочные явления, как телепатия, ясновидение, телекинез. Александр Васильевич твёрдо верил, что передача мыслей на расстояние — телепатия — возможна! Как раз тогда, в начале XX века, французский физик Рене Блондло заявил об открытии им нового вида излучения — N-лучей (названных так в честь его родного университета в Нанси). Блондло утверждал, что мозговая деятельность сопровождается обильным N-излучением. «Если действительно эти лучи существуют, — рассуждал Александр Васильевич, — то они и являются носителями информации при телепатической передаче».
В 1911 году в журнале «Природа и люди» появилась большая статья Барченко «Опыты с мозговыми лучами», в которой описывались его собственные эксперименты мысленного внушения. Он изобрёл особые алюминиевые шлемы для испытуемых и добился «весьма интересных результатов».
Революционные события 1917 года Александр Васильевич воспринял как бедствие для России и опасался, что впереди её ждут ещё большие кровавые жертвы и страдания. «Передо мной возник вопрос, — писал он, — как, в силу чего обездоленные труженики превратились в зверино-ревущую толпу, массами уничтожавшую работников мысли, проповедников общечеловеческих идеалов?»
В 1918 году по инициативе академика В.М.Бехтерева в Петрограде был открыт Институт изучения мозга и психической деятельности. Бехтерев, зная интересы Барченко, привлёк его к работе института, а вскоре командировал на Север — в Лапландию, для изучения загадочного психического заболевания, называемого в народе меряченьем.
Экспедиция Барченко работала в труднодоступном районе близ Ловозера, в самом центре Кольского полуострова. Меряченье было сродни массовому психозу, когда заболевшие автоматически повторяли движения друг друга. Они превращались в людей-зомби, лишённых всякой воли. Барченко выяснил, что меряченье наступало обычно под влиянием шаманских ритуалов, но могло возникнуть и самопроизвольно. Говорили, что в таком состоянии человек становится ясновидцем, может предсказывать будущее, и приобретает такие необыкновенные защитные свойства, что даже удар ножом не причиняет ему вреда.
Этот далёкий северный край привлекал петербургского учёного не только меряченьем. Существовала гипотеза, что на Кольском полуострове в доисторические времена зародился очаг высокоразвитой цивилизации — страна гипербореев (жителей мест «за Бореем» — северным ветром). За несколько лет до экспедиции в Лапландию Барченко составил курс «Истории древнейшего естествознания», в котором утверждал, что «человечество уже переживало сотни тысяч лет назад степень культуры не ниже нашей и остатки этой культуры передаются из поколения в поколение тайными обществами».
И вот в диком, безлюдном крае экспедиция Барченко обнаружила удивительное: мощёную дорогу, проложенную в незапамятные времена, гигантское 80-метровое изображение человека на плоской стене высокой горы, загадочную колонну из жёлто-белого камня, похожую на огромную свечу, а рядом с ней — странный каменный куб. Стоя возле каменных памятников, люди испытывали головокружение, безотчётный страх, у некоторых даже возникали галлюцинации. А завхоз экспедиции Пилипенко вдруг ощутил жестокий приступ меряченья; его едва удалось успокоить.
Работа Барченко на Севере продолжалась около двух лет. В феврале 1923 года «Вечерняя Красная газета» сообщила: «В Петроград возвратился начальник экспедиции на Крайний север русской Лапландии профессор А.В.Барченко. Экспедиция сделала открытие первостепенной научной важности. Есть основания предполагать, что найденные в Лапландии остатки древнейших культур относятся к периоду более древнему, чем эпоха зарождения египетской цивилизации!» Кстати, уже в наше время, в августе 1997 года, экспедиция учёного Валерия Демина нашла в Лапландии циклопические руины Гипербореи! Профессора Александра Васильевича Барченко интервал вопрос, не владели ли гипербореи секретом расщепления атомного ядра? Не исключено, что именно этот интерес и привлёк к личности Барченко внимание органов Госбезопасности, Спецотдела ОГПУ.
…Уже понимая, что его ждёт расстрел, Александр Васильевич в своём последнем слове просил сохранить ему жизнь хотя бы до окончания работы над рукописью об исследовании энергополя. Просьба не была удовлетворена, и 25 апреля 1938 года учёного расстреляли.
Кому-то очень хотелось оставить в тайне его работу…
Блюмкин: от Мирбаха до Шамбалы
Ближе других подобрался к загадочной Шамбале разведчик из России. Ему не хватило совсем немного…
Зимний петроградский ветер пронизывал до костей. Молодой человек с бородкой «под Троцкого», в залатанном демисезонном пальтишке, заскочил погреться в лекторий Балтфлота. Профессиональный опыт подсказывал ему, что легче всего уйти от слежки, затерявшись в толпе.
Грязный, прокуренный зал был забит матросами — сплошные чёрные бушлаты, перехваченные пулемётными лентами, увешанные ручными бомбами. Молодой человек нашёл свободное местечко. Негромкий скучноватый голос лектора действовал убаюкивающе, да и слушать не хотелось — только согреться и поспать. Он устал мотаться по городу, опасаясь разоблачения, — после нашумевшего убийства посла Мирбаха за голову Якова посулили бешеные деньги.
Неожиданный шум в зале прервал забытьё. Блюмкин открыл глаза — матросы пересаживались поближе к трибуне, шикая на тех, кто мешал слушать. Ну-ка, ну-ка, о чём это там? «В глубине Азии, на границе Афганистана, Тибета и Индии… таинственная страна… окружают её восемь снежных гор, похожих на лепестки лотоса…», — доносилось с трибуны. Яков попросил у матроса бинокль — запомнить лицо лектора.
А братва вокруг восторженно закипала: даёшь вместе с лектором пробиваться с боями в Тибет, в землю чародеев Шамбалы, даёшь связь с её великими вождями; а их секретные знания надо передать товарищу Ленину — для блага революции.
Прямо в зале выбрали комиссию, которая тут же занялась составлением необходимых бумаг в различные инстанции с просьбой разрешить захват Тибета. Через час письма были зачитаны вслух и отправлены по адресам. Лекция закончилась. Возбуждённые матросы разошлись по своим кораблям.
Блюмкин уходить не спешил. Он дождался, когда лектор получит предназначенную за работу пайку, и направился к заведующему лекторием. Представившись журналистом, поинтересовался учёным-лектором. Заведующий сухо произнёс: «Барченко Александр Васильевич».
