Генрих Агриппа - Оккультная Философия. Книга 1

Есть также вещи, которые восхищают и которые созданы искусственно, как например, огонь, жгущий воду, который называется греческим огнем, разные составы которого нам сообщает Аристотель в специальном трактате, посвященном этому. Еще делают таким образом огонь, который гасит масло и который разжигает холодная вода, когда она падает в виде росы; и этот огонь разжигается дождем, ветром или солнцем и становится огнем, который называется пылающая вода; изготовление которой весьма известно, и которая не потребляет ничего, кроме себя самой; делают еще огни, которые вовсе не гаснут, несгораемые масла, вечные лампы, которые нельзя погасить ни ветром, ни водой, что кажется совершенно невероятным, если не видеть ту знаменитую лампу, освещавшую прежде храм Венеры, в которой горел камень Арбестес, который будучи раз зажжен, не мог быть погашен. В противоположность этому приготовляли дрова или другие горючие вещи таким образом, что огонь с ними ничего не мог сделать; а еще делали платья способом, благодаря которому можно было нести в руках горячее железо или поместить руку в расплавленной металл, или самому целиком войти в огонь, не чувствую никакой боли, и многие другие подобные вещи. Существует сорт льна, который Плиний называет асбестом, который никакой огонь не может сжечь, о чем Анаксилай говорит, что дерево, обернутое им, можно резать, не производя никакого шума.

Помимо всего этого есть другие свойства в вещах, которые не принадлежат никому из элементов, как например, препятствовать действию яда, изгонять нарывы, притягивать железо или какие-либо иные; и эти свойства являются следствием вида и формы вещей, совершая в малых количествах отнюдь не малые эффекты, что не присуще качеству элемента, т. к. эти свойства, будучи более определенными, могут совершать большие эффекты в малейших количествах материи; в противоположность этому, качество элементарное, чтобы действовать много, требует много материи. Итак, оккультные свойства называются так потому, что их принципы отнюдь не явны, и поэтому человеческий ум не может в них проникнуть. Вот почему только философы смогли приобрести их частичное познание, скорее благодаря длительному опыту, чем природному уму; например, мясо переваривается в нашем желудке благодаря теплоте, которую мы знаем, а трансформируется оно благодаря некоторому оккультному свойству, которого мы не знаем, но отнюдь не теплотой, потому что оно трансформируется так скорее огнем, чем в желудке. Также есть в вещах качества элементарные, известные нам, и свойства определенные, которые у них естественны и родились с ними, которые нас восхищают и которые нас удивляют, не быв известными нам, и которые мы видели мало или вовсе не видели, пример мы имеем в Фениксе, являющейся птицей, которая возрождается сама Собой, как об этом говорит Овидий: «Есть птица, называемая ассирийцами Феникс, которая производит саму себя…» И дальше он говорит: «Египтяне собираются, чтобы с восхищением наблюдать чудесную вещь и совершают затем свои празднества перед этой уникальной птицей».

Matres заставил чрезвычайно восхититься греков и римлян сказав, что он выкормил дикое животное, которое пожирало само себя, и люди стараются еще сегодня узнать, что это было за животное у Matres. Кто не удивиться, узнав, что были рыбы, погружающиеся в землю, о которых упоминает Аристотель, Теофраст и историк Полибий, и о том, Что Павсаний нам оставил упоминание о некоторых камнях, которые Пели, — столько действий совершают оккультные свойства. Также и Страус, о котором говорят, что его желудок не портится совсем от горячего железа, переваривает холодное железо, и даже еще более твердое для питания своего тела. Также и маленькая рыбка, называемая Ошина, останавливает порывы ветра и укрощает ярость моря, какого бы вида и силы не были бы бури и каким бы количеством парусов не пользовались суда, как только она их увидит, то заставляет оставаться также без движения. Так же и саламандры, и те маленькие животные, которых называют пиросты, живут в огне, хотя они кажутся самопотребляющими, ничто не мешает им сохраняться. Существует также некий растительный клей (камедь), которым, говорят, амазонки натирали свое оружие, предохранявший его от порчи и повреждения железом и огнем, и которым, говорят, еще Александр Великий натирал Каспийские бронзовые ворота. Еще есть описание, что Ноев ковчег, построенный столько тысячелетий назад сохраняющийся еще в горах Армении, был построен с этим растительным клеем. Существует много других чудес того же сорта, которые почти вовсе невероятны, но, тем не менее, известных даже из опыта; так древние историки упоминают сатиров, — животных, фигура которых была наполовину человеческая, наполовину звериная и, тем не менее, разумных, о которых св. Иероним даже говорит, что один из них говорил однажды св. Антонию Гермиту, осуждая ошибку язычников, поклоняющихся животным и прося его помолиться Богу за него.

Платоники сообщают, что все вещи здесь внизу получают из идеи от идей высших. Определение идей в принципе состоит в форме, которая выше душ и духов, которая едина, проста, чиста, неизменна, неделима, бестелесна, вечна, и которая является природой всех идей. Они помещают идеи в само добро, так сказать, Бога, и хотят, чтобы они были различными и отличающимися между собой по причине некоторых относительных смыслов, и что все, что есть в мире, неизменно и едино, и что все вещи согласны между собой, чтобы Бог не стал бы различной субстанцией. Они помещают их в разум, так сказать, в Душу Мира посредством форм, абсолютно различных друг от друга в подлинном смысле этого слова. Так что в Боге все идеи являются одной формой, но платоники помещают множество их в Душу Мира и другие духи, как объединенные в одном теле, так и разъединенные; они помещают их, отличающимися по некой причастности и по все большей и большей степени; они помещают их в природу как низшие зародыши форм излившихся идей. Они, наконец, помещают их в материю как тени. Следует добавить, что в Душе Мира есть столько родов зародышей вещей, сколько идей в Божественном Уме, благодаря которым он создал их в небесах, звездах и звездных фигурах, и Он запечатлел их во всех их свойствах. Все свойства и качества низших видов зависят же от этих звезд, этих фигур и от их свойств, так что каждый вид имеет небесную фигуру, которая ему соответствует, откуда проистекает его замечательная сила действовать, каково качество, присущее ему, он получает от своей идеи через зародышевые роды Мировой Души. Так как идеи есть не только причины бытия, но они еще и причины каждого свойства, которое находится в этом виде; то многие философы и говорят, что благодаря определенным свойствам постоянного и устойчивого рода, которые отнюдь не случайны и не побочны, но действенны, сильны и верны, не совершая ничего бесполезного и напрасного, движутся свойства, которые существуют в природе вещей. Эти свойства от действия идей варьируют только по случаю, или по нечистоте и неравенству материи. Из чего платоники сделали поговорку, что свойства небесные влиты в материю, следуя их добрым качествам и подлинной пропорции смеси, которую они там составляют, или ее составу, как говорит Вергилий: «Вещи здесь внизу получают столько силы и свойств небес, сколько материя располагает возможностью принять». Вот почему вещи, которым дано меньше идеи материи, так сказать те, которые получили больше сходства с раздельными телами, имеют свойства большие и более действенные в операциях и похожие на операции идеи раздельных тел. Однако, мы знаем, что положение и начертание небес является причиной всех движущихся свойств, которые находятся в низших видах.

Облик и расположение небесных тел и звезд дают многим индивидуумам особые свойства, такие же чудесные, как и видам; тотчас, как только какой-нибудь индивидуум начнет быть под постоянным гороскопом или какой-либо небесной констелляцией, он отличается с этого момента некоторым особым замечательным свойством действовать, страдать или воспринимать, сверх того, которое он имеет из своей ситуации и от вида, как благодаря влиянию небесных тел, также и благодаря сообщению, подчинению и повиновению материи вещей, которые производятся и рождаются Душой Мира, и которые имеют к ней такое же повиновение, как наши тела нашим душам, т. к. мы чувствуем в себе то, что каждая форма заставляет нас понять. Наши тела движутся посредством усладительных вещей, привязываясь к ним, или от них убегая; часто также и души небесные, когда они воспринимают различные идеи, двигая материю по отношению к этим вещам.