Волхв на посвящении не мог не стремиться продвинуться на следующую ступень посвящения, до постижения которой он на тот момент «дорос». В этом ему могли помочь местные неугодники, из числа матёрых (волхвы, шаманы).
Трудность при изысканиях в районе Новой Уды та, что национальная картина во времена пребывания там Кобы (псевдоним Сталина до его встречи с шаманкой Шадриной) была пёстрой. К тому же с тех пор сильно изменилась.
Бурятские шаманы могли быть в бурятском улусе Хангой.
Сейчас многое изменилось. Первая волна бурят с Хангоя схлынула в 1925-м. Именно в оставленных ими домах в 1926-м была организована коммуна. Вторая волна бурят схлынула вскоре после Войны. В новой Новой Уде (старая Новая Уда сейчас на дне Братского водохранилища) сейчас живёт только один бурят, да и тот приезжий.
А вообще неподалеку бурятских улусов вдоль Уды в те времена было немало. Теперь, после затопления, нет ни одного.
У Сталина могли быть контакты с эвенкийскими (эведскими) шаманами. Эвенки лет четыреста назад жили в тех местах вплоть до станции Залари (примерно 140 километров от старой Новой Уды), потом их вытеснили буряты. Переселение русских в те места во второй трети XVII века застало только отдельных эвенков. А во времена Сталина эвенки-эведы ушли в нетронутую тайгу, в верховья притоков Лены, в ныне соседний к Усть-Удинскому Жигаловский район. Но для шаманов-эведов пара сотен километров по тайге ради встречи с будущим Первосвященником не крюк. Сама священная гора Кит-Кай, на которую Сталин взбирался разве что не ежедневно, святыня явно эвенкийская, буряты её лишь унаследовали, эведов с этих мест вытеснив.
Жили в старой Новой Уде люди разные. Одних кузнецов было двое: русский Григорий Фёдоров и цыган Гулькин. Само собой, был даже свой еврей, из сосланных, Давид Эскин. Были прибалты и поляки, тоже из сосланных. Место хватало всякому роду-племени: старая Новая Уда на то время была деревней не малой — 67 дворов.
Бурятские шаманы волхву на посвящении теоретически могли «предложить» святое святых — священные пещеры, место, где, как утверждают бурятские шаманы, постигается золотой свет. Месторасположение этих пещер буряты не раскрывают не только чужакам, учёным-этнографам в том числе (жалобы на сокрытие бурятами месторасположения священных пещер нередко встречаются в научной этнографической литературе), но и своим же бурятам, из числа, разумеется, непосвящённых. Женщинам пещеры показывают тоже только «второсортные», но и там они вылечиваются от бесплодия, которое, по представлению старых бурят, проистекает от внутренней дисгармонии. Так что, в какую сторону снаряжать погоню, жандармы не могли знать в принципе, даже если бы они руководствовались верной моделью «Сталин-волхв», и знали бы, что бурятские шаманы Кобе под видом побега, обустроили посвящение.
Но никаких сведений, подтверждающих предположение об участии в судьбе Сталина бурятских шаманов, мне обнаружить не удалось. С одной стороны, буряты умеют молчать, с другой — непосвящённым и сказать нечего (посвящённого бурята я до сих пор не встретил ни одного). Те буряты, которые ныне выдают себя за шаманов, — типичный «бытовичок-с»: обряд провести для народа — и только. Вылечить и то редкий случай. Эведы таких причислили бы к артистам и просто бы грохнули. Даже легенды о бурятских шаманах недавнего прошлого и то не простираются дальше умения предсказывать будущее.
Кстати, сказать, делают они это, сосредоточив взгляд на водке в чашке у солнечного сплетения — суперклассика взаимоотношений со стихией воды. Не пьют, а смотрят. Проницают взглядом намерения уже вызволившихся Героев.
Словом, царские жандармы, сами себя оболванив ложной концепцией Кобы, искали его на железнодорожных станциях, устраивали засады на подходах к вокзалам, а он в это время мог быть совсем в противоположной стороне — в обществе волхвов из любого проживавшего в тех местах народа.
Николай Михайлович Рупосов, директор Усть-Удинского краеведческого музея, опираясь на слова свидетелей (есть поговорка: врёт, как и всякий свидетель) собрал коллекцию из восьми вариантов маршрутов побега Сталина. Я ему предложил девятый — тоже со слов потомков свидетелей.
Итак, девять вариантов. Семь из них вписываются в «жидомарксистскую модель» Сталина, а два (забегая вперёд, соединимых в одно) — в «волховскую».
О «марксистских» вариантах говорить тошно. Примерно так: полуобмороженный (лучше сказать, отмороженный) Сталин прибежал в деревню Малышовка и сразу к прежде никогда не виданной бабе трахаться-трахаться-трахаться!!! Было бы удивительно, если бы дамочки, прижившие в тот период ребёночка неизвестно от кого, не объявили бы впоследствии, что прижитое ни много ни мало от главы государства. Таких дамочек много. Кстати сказать, единственное бревно, которое Ленин перенёс во время субботника на Красной площади в году 18-м или 19-м, если верить воспоминаниям, ему помогали переносить более четырёхсот человек. В деревне, в которой Сталин останавливался, скажем, часа на три, впоследствии до полусотни женщин вспоминали как они с ним трахались. Причём все три часа. Люди, блин. Электорат.
С полуобмороженным Сталиным вообще дело дрянь. Дело в том, что как раз накануне побега Сталина (5 января 1904-го), ещё в декабре, был обнаружен труп замёрзшего при попытке побега как раз из Новой Уды ссыльного Ивана Сандра. Об этом, судя по словам Рупосова, есть архивные свидетельства. Все жители Новой Уды о замёрзшем бегуне узнали, Коба, само собой, тоже. Не мог не узнать — в селе любая новость становится тут же известна всем. Всего-то, напомню, 67 дворов. Так что, из одного этого вариант мечущегося по морозу Кобы маловероятен. Вернее, невероятен.
Есть в коллекции Рупосова и воспоминание о «черкесе с трубкой» — хотя трубку Сталин начал курить лет на десять позднее, да и по крови он не кавказец, а полурусский-полуосетин (о тайне происхождения Сталина уже писал, ниже повторю с новыми обнаруженными деталями).
Но и в условиях обвального вранья живую нить распознать всё-таки удаётся.
Оба «волховских» варианта побега замыкаются на братство кузнецов. Первый вариант связан с фальшивомонетчиком и иконописцем Григорием Фёдоровым, а второй — с кузнецом из деревни Кузнецовка, что километрах в пяти от Жигалова (примерно 170 километров от Новой Уды), он с товарищами мимо Новой Уды зимами перевозил соль. То бишь не только варга (по-тайландски «кузнец»), но и варяг (по-русски «перевозчик соли и солевар»).
Кузнец Григорий Фёдоров фигура колоритная. На Ставрополье в XIX-м ещё веке действовала группа из семи фальшивомонетчиков. Её долго не могли изловить. Попался Григорий, уже тогда кузнец, так: в кабаке он спьяну лихо кинул кабатчику золотой, а звук от падения монеты был не тот. Кабатчик настучал в полицию. Григория задержали. Но подельников не выдал, а всю вину взял на себя. Сами понимаете, каторга, затем ссылка.
После каторги он разъезжал по околобайкальской части Сибири достаточно широко. В частности, держал шинок на Витиме, в районе знаменитых золотых приисков, слыхали, наверное: Мама, Бодайбо…
Миновать шинок Григория не мог не один старатель, выходивший из той части тайги. Григорий Фёдоров мастерски играл в карты, и опьяневших старателей обирал дочиста, забирал не только всё добытое ими золото, но и раздевал до исподнего. Когда проигравшийся старатель, проспавшись, подымался, так сказать, с ложа, Фёдоров одежду и половину проигранного золота возвращал. Этой щедростью потомки Фёдорова и объясняют, почему мастер по картам остался жив, и не схлопотал «перо» в бок. Ведь не требуется большого ума, чтобы догадаться, что иконописец Григорий Фёдоров был ещё и карточным шулером.
Григорию Фёдорову было поручено позолотить центральный купол Иркутского кафедрального собора. Оно и понятно: кто кроме фальшивомонетчика мог позолотить святыню казённой веры качественнее. С этого купола Фёдоров и свалился. Сломал ногу. Нога срослась неверно, искривилась, и он стал хром, как первокузнец Гефест.
Возраст — штука неумолимая, хромой Фёдоров остепенился и осел в Новой Уде кузнецом. Новая Уда стояла на тракте, который вёл на Лену, по нему гоняли большие группы кандальников, и Фёдоров их расковывал, а затем заковывал обратно. Словом, работы было много. Хватало на двух кузнецов: Фёдорова и цыгана Гулькина.
Умер Фёдоров так: внезапно горлом хлынула кровь, единственный сын Алексей бросился к нему, обнял, и хотя иконописец Фёдоров торопился объяснить, где спрятаны шулерские деньги, «намытые» в шинке, разобрать смогли только указание места, где был зарыт чугунок с серебряными монетами — под крыльцом. Серебро, естественно, нашли. А вот где был запрятан чугунок с золотом, разобрать не смогли — умер. Так что у подножия священного Кит-Кая на дне разлившегося Братского моря тот чугунок с золотом лежит и по сей день.
