— Как попросите, — в тон ему ответил я. — За горами дело не станет.
— Я хорошо знаю горы, — уже серьезно сказал Эдик. — Но такого…
— Горы сложнее степи. Они создают разделение. Они суммируют различие, то есть фокусируют разное в Единстве.
— Сложно заговорил, — боднул воздух головой Эдик.
— Пойдемте, — сказал я. — По пути и на примерах я вам это объясню.
Попив чай с каймаком, свежей лепешкой и сахаром вприкуску, мы пошли по ущелью, а затем перевалили в соседнее. Небольшое ущелье ответвлялось правее.
— Вот смотрю, левый склон густо зеленый, сочный и темноватый. Вы знаете, что там придется продираться сквозь кустарник и скользить по черноземной земле и скользкой траве. Это первое, что я вам хотел сказать.
— Мудрец, — саркастически ухмыльнулся Эдик.
— Не смейся, Эдик, — вмешался Абдыбай. — Чувствуешь себя резко по-разному на них.
— Теперь остается различить состояния организма точно в таких же состояниях. Но в отличие от китайских ян и инь свяжем с этим характер, психику, эмоции, настроения, побуждения. Итак, этот склон, — показал я на правый «зеленый», густой, влажный, склон и специфически нажал Эдику в солнечное сплетение.
С выдохом, у Эдика вырвалось ХУМ.
— Согласен, назовем ХУМ, — засмеялся я. — Это священный слог в Тибете.
— Левый назовем ТАО, — продолжал я.
— Почему? — удивился Абдыбай.
— Найди, — похлопал я его по плечу. — Но на вдохе. Устреми вдох в беспредел, как вырвавшуюся из клетки птицу на свободу.
— Тут еще есть звуки, — сказал Эдик. — Вот И, Э, Ы.
— Об этом потом. Это называлось в Индии Мантра-йога, но самых больших успехов в этом добились на Тибете, насколько мне известно.
— Зачем же Т в ТАО? Т стоит как камень.
— Это в том случае, когда выдох был слабым и упражнение начинается со вздоха, — ответил я и наблюдал за их экспериментированием. — Не спешите, не работайте, не дышите механически.
— Не налегай на мышцы и силу, Абдыбай, — продолжал я. — Разве прану ты пил силой, механически?!
— Есть варианты, — удовлетворенно сказал Эдик.
— Согласен, но надо же с чего-то начать, — кивнул я. — Итак, советую наблюдать за собой, а потом я буду подсказывать. Без опыта эти знания бесполезны. Они — дорога в новое, а не в имеющееся. Здесь «знаниям», то есть умом не продвинешься.
— Согласен, — сказал Эдик. — Но ориентир нужен.
— Ох, уж эти интеллектуалы! А если бы ты оказался в пустыне, где во что бы то ни стало нужно выжить, тут и теперь?
— Ты и представляешь пустыню, — философски ответил Эдик. — Ты преподносишь неизведанное и там будет не прежнее. Но там есть подсказка условиями: жара, сухость, ветер, верблюд. Так, что либо условиями, либо словами. Выбирай.
— Начнем с того, что термины инь и ян не охватывают все аспекты и слишком путаны с позиций внешнего и внутреннего…
— Нам это не грозит. Брось академический тон. И начинай с нуля, — прервал меня Эдик.
— Разберемся, — хихикнул Абдыбай.
— Закрытый человек все копает под себя и создает массу и условия жизни. Это ХУМ. Эдик посмотрел на правый склон и сказал:
— Неплохо начал. Согласен!
— Раскрытый человек светел и легок: в общениях, контактах с ситуациями, в характере. Эдик посмотрел на левый склон и сказал:
— Ветреный, радостный, но бедный.
— Да, ХУМ — это масса. ХУМ — кормилец, ХУМ — хранитель, ХУМ — создает условия для жизни: удобрения, чернозем, мясо, мебель, сервизы, стада овец, престижные места, значимость.
— Как по нотам! Только не много ли в одну кучу? — пошутил Эдик.
Не волнуйся, он тебе сейчас все завернет в крендель, — с видом знатока прокомментировал Абдыбай.
— Я вам сразу поставлю цель и вернемся к началу, то есть к горам. Без стимула вы никто! Итак, в Тибете есть понятие Шамбала. Это как вы теперь догадываетесь, сложная система состояний, создаваемая комплексом гор. Абдыбай меня поймет сразу, если представит, что он попал в хорошо оснащенный спортивный зал. Эдик меня поймет в другом примере. Представь себе ситуацию, где тебя смешат, радуют, ругают, хвалят одновременно.
— Нет, я такое представить не могу. Давай лучше другое, или спортивный зал, — уже серьезно ответил Эдик.
— Если вы не закрепленные, то сосредоточьтесь только на левом склоне и присутствуйте в том.
Мы посидели немного.
— Характерно, — сказал Эдик.
— ТАО, как видите, не нагружает организм массой. ТАО светлое и легкое. Если даже будет дождь или жара, то будут особенности, но не будет той тяжеловесности, какую создает ХУМ-характер.
— Характер гор? — спросил Абдыбай.
— И людей тоже. Разве мы говорим с позиции курицы? В горах, или в небе, или в лошади мы видим свой характер. Кстати, и свою физиологию. Например, на ТАО включается своя физиология, а на ХУМ своя. Кроме того, они не совместимы.
— Ну, а что там насчет Шамбалы? — решил идти дальше Эдик и поднялся.
— Если ты полностью разобрался в ТАО и ХУМ, то вперед, — засмеялся я, так как за этими двумя стоят судьбы, настроения, характеры, здоровье, счастье и несчастье.
— Разобрался, — вдруг твердо сказал он. — ХУМ уже имеет прототип и его называют ЭГО, только в ЭГО нет физиологии и его ругают, а ты говоришь: «ХУМ — кормилец, ХУМ — хранитель».
— Надо быть недалеким фанатиком линейных конструкций, чтобы ругать то, что тебя кормит. Кроме того, ЭГО базируется на равно необходимой физиологии. Выкинь-ка печень или сердце…Кстати, это органы ХУМ.
— Вот тебе на! А все призывают к сердечности и ругают ЭГО, — крякнул Абдыбай.
— Все это интеллектуальное недомогательство, за которым скрыта заинтересованность.
Я вел их, ориентируясь на изменение полей, точнее, по изменению состояний Сознания.
— Здесь ТАО и ХУМ дифференцируются, — остановил я их среди сложной конфигурации гор. — Представьте себе не свернутую, а развернутую пирамиду. Каждая гора не сама по себе. Она является результатом и создает результат, но со своей особенностью. А теперь посмотрите вон на то странное место.
Нежное озерко отливало всеми цветами. Все торжествовало здесь большим праздником. Но не везде.
— Хорошо как, — сощурился на солнце Эдик.
— Хорошо, — согласился я. — А кое-где даже слишком.
Начнем с большого. ТАО и ХУМ вам известны. Делайте так, как я вам буду говорить. Батыр попал в деструкцию. Мы будем благоразумнее. Научите себя отпускать тут и теперь.
Абдыбай бросил руки и стал дрыгать ногами, как это делают спортсмены.
— Нет. Это не подходит, — остановил его дерганье я. — Отпустить! Отпустить, а не размазывать и не расслаблять. Сели прямо. Бросили себя к солнцу вширь. Пьем нежно прану. Свобода, легкость, полет и никакой размазни! Запомните, нет релаксации! Нет размазанности! Нет напряжения! Вдох нежный, таинственный, счастливый! Вдох беспредельный! Вдох не ради вдоха, а ради праны. ТАО имеет условия и эти условия — Свобода.
Я радовался их проникновению в это.
— Абдыбай, здесь не лесоповал. Здесь нет труда. Свобода! Легкость! Вдох, как взлет Птицы Праны к Солнцу! Эдик, не гни спину. Как легкий цветок, как тростник, тянущийся к солнцу, к свободе.
Прошло около часа.
— Ну, а теперь пойдем. Но сперва два слова. Что бы нового не проскользнуло в вас, не пугайтесь. Что бы странного не ощутили вы, не пугайтесь. Во все необычное вливайте прану, радость, счастье, свободу. И неограниченный простор, широта. Огромный обзор. Так и поддерживайте свое сознание непрерывно. Шли мы не долго. Я увидел огромного муравья и усмехнулся. Этот — тренированный. Огромные ромашки на песчанике удивили Эдика. Вода струилась радужными каплями по камушкам.
— Пейте так как я вам объяснял. Этот напиток богатырей не для каждого, — обычным тоном сказал я им.
— О, — начал Абдыбай, но я тут же прервал его.
— Не говорить, не думать! Не поедайте состояние интеллектом.
Все шло хорошо. Я вывел их на чистую, но пустую полянку.
«Рисковать или нет? — думал я. — Опыта у них нет. А что, впрочем, им грозит? Деструкция? Абдыбай тренирован, но в мышечно-силовом варианте. Эдик занимался Джиу-джитсу, каратэ. Это лучше. Он знает энергию Чи. Но как? На каком уровне сами тренеры? Не заложили ли они в его рефлексию деструктивные ходы Чи?»
— Стой! — вслух сказал я. — Это не Шамбала, но сделаете пробу. Все, чему я вас научил, будет основным фоном, соком, в котором вы должны купаться. Остальное будет рисоваться само на месте Сознания. Не вмешивайтесь в это мыслью.
— Что это будет? — спросил Эдик.
— Вот видишь, опять ты как аксиомой считаешь, что все можно переложить на гармошку ума. Будет Большое ТАО, возможно Самадхи. Это неведомые обыденному человеку состояния Сознания.
Мы вошли в фокусированное пространство и я их посадил ровно и удобно. Убедившись, что внутренние органы у них расположились и перевели свои функции в режим раскрытия, я отошел в сторону и начал наблюдать.
