вернулся домой, то почувствовал всем своим существом глубокую дрожь, которая потрясла его личность. Внезапно он завершил военную службу, оставил амбиции стать художником-скульптором, отошел на задний план; отныне его внимание было более сфокусировано на исследованиях в области социологии, он выбрал антропологию в Калифорнийском Университете Лос-Анджелеса.
«Не осознавая этого, я шаг за шагом следовал маневру, разработанному доном Хуаном, как раз до тех пор, пока не пришло время «случайно» встретить его на той самой автобусной станции. Таким образом, когда я писал свою докторскую диссертацию в университете, я фактически уже следовал заранее продуманному плану, поскольку, по его словам, никто не обратил бы особого внимания, если бы его сообщение было представлено в формате художественной книги или в эзотерической форме».
Еще одним вопросом, вызвавшим мое любопытство, было местонахождение «сестричек» и «хенарос», поэтому однажды я спросил его об этом:
«Карлос, что случилось с другими учениками дона Хуана?». Он провел ладонями по лицу, раздул щеки и с большой силой выпустил воздух. Я подумал, что не стоило задавать этот вопрос, но, к моему удивлению, он начал говорить мне, что у них все хорошо, и что все по-прежнему сражаются, принимая свой мир как вызов. Он отметил, что некоторые из них живут вместе, а другие поодиночке. Я помню, что как раз тогда он поставил мне самому задачу принимать свой мир в качестве вызова.
«Я не понимаю. О каком вызове ты говоришь?» – спросил я.
«Каждый создает свои собственные вызовы», – ответил он. – «Например, на своей работе ты мог бы подниматься по лестнице вместо того, чтобы ехать на лифте, или идти пешком в университет, вместо того чтобы пользоваться транспортом».
«Но это абсурдно, – ответил я, – это не сработает».
«Конечно, сработает», – настаивал он. «В этом и заключается вызов. Чтобы достичь этого, просто выйди из дома рано и увидишь, что обязательно приедешь вовремя. Как тот мастер боевых искусств, который воспринимал мир как вызов, даже когда стирал свою одежду – и делал это безупречно».
Он продолжал объяснять:
«После смерти Ла-Горды отчаяние охватило нас, некоторые из нас бежали на другой конец света, в Финляндию. Там у меня развилась грыжа, которая чуть не убила меня, срочно пришлось делать операцию. Тогда мы поняли, что убежать от силы невозможно, потому что она найдет нас, куда бы мы ни направились». После короткой паузы он продолжил:
«Роза и Жозефина жили здесь, в Мехико, несколько лет». Я был очень взволнован и хотел узнать, возможно ли их однажды найти.
Он сказал, что здесь их больше нет, и что на данный момент он не знает точно, где они находятся.
«А остальные участники?» – я спросил с тревогой.
Он не дал мне прямого ответа, он лишь сказал:
«Они заняты выполнением конкретных задач, которые нагваль оставил каждому из нас». После этого замечания он больше не хотел вдаваться в подробности, однако до меня дошли слухи от других людей, близких к Карлосу, что Паблито работал плотником в городе Тула, а Бениньо и Нестор на какое-то время присоединились к музыкальной группе в порту Акапулько.
Я долго размышлял на эту тему и хотел продолжить поиски, потому что был очень заинтересован в их версии того, что произошло, но по какой-то причине я не мог продолжать. Однажды я спросил Карлоса о том, какую задачу оставил ему дон Хуан. Я помню, как он посмотрел на меня, широко раскрыв глаза, сказал мне, что этот вопрос был предзнаменованием, и именно тогда он привел меня в собор в Мехико.
* * *
У Карлоса была очень своеобразная форма речи; он признавал, что иногда заимствовал слова из других языков и даже изобретал новые термины, чтобы лучше выразить какую-то мысль или чувство. Однажды он сказал, обращаясь к людям в целом, что мы все живем в коллективной ментальной «манфифе».
Я уже слышал, как он использовал этот термин ранее, и, хотя понял, что он имел в виду, все равно спросил:
«Под «манфифой» ты подразумеваешь ментальную мастурбацию?».
«Да, это как раз то, что я имею в виду», – ответил он сухо.
В своих публичных выступлениях он обычно уклонялся от сексуальной темы. Он шутил на этот счет, пренебрежительно говорил, что каждый может делать все, что ему заблагорассудится, намекая на то, что ему наплевать, что делают люди. Однако однажды в разговоре наедине он сказал мне, что те, кто действительно хочет следовать пути воина, должны воздерживаться от сексуальных контактов.
Тогда я спросил его: «Карлос, что ты можешь рассказать мне о мастурбации?». Я добавил, что, честно говоря, большую часть времени чувствовал себя взволнованным. «Это показывает, на какие мысли ты тратишь свое время», – сказал он с насмешливой улыбкой, но сразу же изменил выражение лица. «Это очень серьезное дело», – сказал он выразительным тоном. Я почувствовал себя неловко, как будто меня поймали за чем-то противозаконным. Затем он посмотрел мне прямо в глаза и добавил: «Секс подобен крану; каждый раз, когда он открывается, ты теряешь энергию; не имеет значения, происходит ли это в акте с партнером или в простой мастурбации. Растрата такая же».
«Видящие воспринимают оргазм как энергетический взрыв, когда светящиеся волокна возбуждаются, и они делают усилие, чтобы создать новую жизнь. Аналогией может быть воздушный шар, который надувается до тех пор, пока не взорвется. Взрыв неибежно привлекает хищников, которые питаются этой пустой тратой энергии, поскольку всегда находятся поблизости. Видящие говорят, что мастурбация порождает эгоцентризм, и что мастурбирующие, как правило, являются пленниками самодовольства, которое, на самом деле, – маскировка жалости к себе. Это превращается в замкнутый круг; от недостатка контроля над собой им не хватает энергии, чтобы делать что-то еще, поэтому цикл повторяется снова и снова».
Это была тема учения, которая меня очень беспокоила. В то время у меня была девушка, и мы планировали пожениться. В надежде примирить свои личные интересы с воинским путем, я спросил его, каково его мнение о сексуальных практиках Востока.
Он ответил, что для магов это отклонения, и что, если я хочу продолжать идти по пути Тольтеков, мне придется преодолеть свои влечения.
Мысль о жизни без партнера была для меня очень мучительной, поэтому я сказал ему: «Но, Карлос, на самом деле я не чувствую, что теряю энергию; на самом деле, имея партнера, я чувствую себя более уравновешенным, и это помогает мне оставаться сосредоточенным».
«Ты волен жить так, как тебе больше нравится», – сказал он мне суровым тоном. – Воздержание касается только Тольтеков. Я поделился этим с тобой, потому что ты сказал мне, что хочешь следовать пути воина. На самом деле, твоя трудность в продвижении заключается в том, что ты тратишь свою сексуальную энергию впустую».
Затем он поставил мне ультиматум, сказав, что если
