В древнеегипетской религии загробное путешествие через нижний мир Дуат было возможностью для «совершенного духа» (т. е. того, кто приобрел необходимое знание во время своего воплощения на Земле) навеки избавиться от плотских уз, подняться в духовное царство и в метафорическом смысле стать звездой в небесах. О посвященных гностиках времен раннего христианства и катарах нам известно, что желанное «вознесение на небеса» фактически рассматривалось как повторное вознесение ангельской души в небесное царство, откуда она пала на землю в давние времена.
В третьей главе содержалось яркое описание ангелов, «падавших на землю как дождь» через дыру в небесах; они поддались на искушение Сатаны, который заключил их в человеческие тела и установил цикл перевоплощений. В древнеегипетских текстах есть поразительные фрагменты, которые кажутся нам выражением, по сути дела, той же идеи, которые снова указывают на таинственную связь между религией Древнего Египта и герметической и гностической традициями. К примеру, в главе 99 Книги Мертвых мы читаем: «Эта земля злотворна, и звезды, вышедшие из равновесия, пали на нее своими лицами и не нашли ничего, что помогло бы им снова вознестись на небо…»[760]
В древнеегипетских текстах звезда часто используется как метафора просветленной и «совершенной» души. Мы почти не видим смысловых различий между этим образом павших звезд, не способных вернуться на небо, и гностическим образом павших ангелов, не способных вернуться в свою небесную обитель. Разумеется, самыми чистыми и духовными ангелами в гностической/катарской традиции были те, кто сумели противостоять искушению и вообще не упали на землю. То же самое мы встречаем в древнеегипетских «Текстах пирамид», составленных в 2300 году до н. э.: «Царь — одно из тех существ… которые никогда не падали на землю с неба…»[761]
Копия вечностиВ центре этой символики — древнеегипетской, гностической, герметической — находится глубокий раскол между духом и веществом, небом и землей. Все три религии говорят о потребности в особом знании, или гнозисе, как способе спасения для душ, заключенных «внизу». У катаров спасительное знание приобреталось через аскетизм, прилежные исследования и ритуал инициации, известный под названием consolamentum. У герметистов и древних египтян существовал любопытный интерес к городам, построенным «по образу и подобию небосвода». В герметических текстах подразумевается, что воспроизведение или «копирование» небесного совершенства на земле приводит к несказанным благам для жителей таких городов, ограждает их от пороков и делает «мудрыми и здоровыми».[762]
В «Пимандре», первой книге герметического корпуса, мы даже находим идею воспроизведения небесного в земном в описании процесса сотворения мира. Нас приводят к пониманию того, что существует «архетип», воспринимаемый только разумом, а не органами чувств, «безграничный и присущий началу вещей». Материальный мир «сотворен божественным намерением, которое содержит совершенный мир [т. е. архетип] и копирует его».[763]
В «Асклепии» тоже говорится об архетипическом Космосе, не доступном для органов чувств, который тем не менее влияет на «ощутимый Космос», населенный материальными существами: «Если рассматривать целое, ты узнаешь, что на самом деле ощутимый Космос со всеми вещами, которые в нем содержатся, подобен одеянию этого высшего Космоса».[764] Немного дальше в тексте говорится:
«… остается неподвижным, и вечность всегда неизменна. Она содержит в себе Космос, не имеющий начала, — тот самый Космос, который мы по праву называем «недоступным для чувств». Ощутимый Космос [т. е. материальная вселенная, которую мы видим вокруг нас] сделан по образу и подобию этого другого Космоса и копирует вечность».[765]
В «Беседах Гермеса и Тота» мы больше узнаем о механизме процесса «копирования»: «Силы действуют не снизу вверх, а сверху вниз. Тому, что на небесах, нет пользы от земных вещей, но земные вещи получают всю пользу от небесных».[766]
В прекрасном и таинственном трактате Kore Kosmou эта идея разъясняется более подробно:
«Весь мир, который находится внизу, был обустроен и наполнен содержанием от вещей, которые находятся вверху, ибо нижний мир не имеет силы упорядочивать высший мир. Более слабое должно уступать сильнейшему, а устройство вещей наверху сильнее, чем устройство вещей внизу».[767]
Герметические ландшафтыТеперь мы можем лучше понять одну из центральных герметических идей:
«Разве ты не знаешь, Асклепий, что Египет является образом небосвода? Или, точнее, что все управляемое и движимое на небесах спустилось в Египет и было перенесено туда? Поистине наша земля является храмом всего мира…»[768]
Если Египет является «образом небосвода», а потому и «храмом всего мира», то легко понять, как люди, верившие в это, могли захотеть построить храмы, которые в меньшем масштабе были бы «образами небосвода». Такая же логика применялась для сооружения и строительства великих монументов и, разумеется, для планирования и строительства (или перестройки) городов. Иными словами, если мы знаем, что человек является посвященным в герметические таинства, то можем предсказать, что он интересуется храмами, монументами и городами, которые некоторым образом «копируют» небосвод. Если этот человек оказывается правителем или занимает видный пост, позволяющий принимать решение в области строительства, то мы можем ожидать, что этот интерес будет претворен в действие.
Подразумевается, что земная «копия» всегда будет занимать низшее положение по отношению к небесному архетипу, по образцу которого она выполнена, так как «на земле нет ничего хорошего, а на небе нет ничего дурного» и «на небе нет ничего подневольного, а на земле нет ничего свободного».[769] Тем не менее по логике герметических текстов лучше копировать совершенство неба на земле, какими бы жалкими ни были результаты, чем вообще ничего не делать. В «Беседах Гермеса и Тота» мы читаем:
«Все земные вещи… нереальны, но некоторые из них — не все, а лишь немногие — являются копиями реальности… Когда облик низшего вытекает из высшего, он становится имитацией реальности, но помимо действия высшей силы он остается иллюзией, как нарисованный портрет представляет нам облик тела человека, которого мы видим, но не само человеческое тело».[770]
Отсюда совершенно очевидно, что правитель, движимый идеями герметизма, предпочтет расположить свои монументы, храмы и города таким образом, чтобы «высшая сила» смогла найти в них проявление. Из текстов явствует, что такие постройки должны быть «имитацией реальности», «образом небосвода» или «копией вечности»…
Красота архетипаГностическая религия богомилов и катаров, существовавшая в Европе с X по XIV век, исповедовала дуализм духа и вещества. Как можно ожидать, в этих двух тесно связанных системах так же использовались метафоры «неба» и «земли», понимаемые в герметическом и древнеегипетском смысле. В главе 3 мы привели несколько примеров из богомильского и катарского вероучения, включая тезис о том, что ряд их священных книг был «написан на небесах и принесен на землю», и нижеследующую классическую доктрину герметизма: «Ибо то, что на земле, есть также и на небе, поскольку земля содержит образы небесного свода».[771]
Снова и снова мы находим поразительные прецеденты в заупокойных текстах Древнего Египта. К примеру, существует ряд обращений к посвященным с призывом изготавливать на земле копии области небосвода под названием Дуат, включающей созвездие Ориона (который ассоциируется с богом Осирисом) и звезду Сириус (которая ассоциируется с богиней Исидой).[772] Считалось, что в этом регионе небосвода находится древнеегипетский нижний мир, куда отправляются души после смерти и где они предстают перед судом. Поэтому считалось крайне важным заблаговременно иметь знания о нижнем мире и об испытаниях, ожидавших душу. Из «Книги того, что есть в мире Дуат» (ок 1400 г. до н. э.) мы узнаем, что одним из способов приобретения этого гнозиса было строительство наземных копий «скрытого круга Дуат в теле Нут [небосвода]»:[773]
«Тот, кто сделает точную копию этих форм и познает ее, будет духом, который снабжен всем необходимым на небе и на земле, неизменно, регулярно и вечно».[774]
«Тот, кто сделает копию и познает ее на земле, получит магическую защиту на небе и на земле, неизменно, регулярно и вечно».[775]
