— А-а-а, — вдруг хрипло и тихо выдавила она. И тут же громче, тонко и истерично: — А-а! Чужие!
Ее голос вспорол тишину пещеры так внезапно и так надсадно, что на мгновение показалось, будто кто-то, умирая, испустил последний истошный вопль.
Старик, Шубин, все остальные участники обряда застыли в недоуменном вопросе, повернув головы на крик.
Блондинка, пошатываясь, вышла из-за колонны. Сбившийся плащ, растрепанные волосы, блуждающие глаза.
— Мартин… там… там…
— Грэтхен, тебе что-то почудилось? — строго спросил старик.
Шубин, первым сообразив, что блондинка не бредит, бросился к жене, подхватил ее, почти падающую с ног.
— Мартин… Там — двое. Чужие. Мужчина и женщина. Женщина — эта журналистка, Славина…
— Не может быть, — качнул головой близко стоящий Рощин. — Славина с Бартом в шестых воротах. Оттуда нет выхода.
— Я их видела, Мартин, — слабо настаивала блондинка. — Вот там…
Через мгновение пещера наполнилась гомоном и суетой.
Видимо, действия на случай незапланированного появления чужих были отработаны давно и серьезно.
Люди рассыпались по темным закоулкам пещеры, причем каждый знал, что именно ему обследовать.
В центре остались неподвижный старик и опустившаяся прямо на пол блондинка.
— Отец, — подняла женщина больные измученные глаза. — Фридриха больше нет с нами…
По лицу старика пробежала хмурая тень. Он на долю секунды позволил себе прикрыть глаза.
— Грэтхен, ты сегодня ушла от нас дальше, чем обычно. Ты видела будущее, а не настоящее. Все мы когда-нибудь уйдем…
Блондинка снова взглянула на старика полными слез глазами. Было видно, что ей безумно хочется поверить в его слова, в то, что ее сын жив, а она, впервые за все свои многочисленные путешествия по иным мирам, ошиблась.
— Отец, это правда?
— Конечно. У твоего мужа сегодня великий день. Не мешай ему.
— А эти, чужие?
— Что тебе за дело до них? — спокойно спросил старик. — С ними разберутся.
* * *
Максим, таща за руку Ольгу, бежал вперед по узкому коридору. Иному, чем тот, которым они попали сюда. Первому, подвернувшемуся на пути, когда они кинулись спасаться после крика блондинки.
Этот тоннель был ниже и уже, ровно на одного не очень высокого человека. Поэтому Барту приходилось пригибать голову, чтобы не тормозить темечком, и скорости передвижения это не способствовало.
Они бежали и бежали, долго, задыхаясь от ужаса и собственного горячего дыхания, больно стукаясь о неровности, какие-то углы, пока вдруг Барт не остановился со всего маху.
— Все, приехали…
— Что ты встал? — испуганно вскрикнула Славина. Ей показалось, что она отчетливо слышит за спиной приближающийся топот. — Бежим!
— Тупик, — коротко объяснил мужчина свою внезапную остановку.
Ольга выглянула из-под его руки. Луч света от фонарика расплющился на близкой стене ярким неровным пятном. Стена стояла строго перпендикулярно каменному коридору.
— Может, это тоже — дверь? — заискивающе спросила девушка, не желая мириться с явным поражением. — Может, попробуем открыть?
— Нет, Оля, — Макс говорил совершенно спокойно. — Это тупик. Обманка. Мы — в ловушке.
Славина покрутила головой. Близкие каменные своды выглядели пыльными и запущенными. Под ногами мерзко курчавилась пухлая плесень.
— И что делать? — затосковала девушка.
— Ждать. Думаю, таких обманок из пещеры — множество. Затаимся. Блондинка в явном трансе, ей могут и не поверить. Закончат обряд, уйдут, тогда мы и выйдем.
Свободным от парализованного страхом краешком сознания Славина понимала, что спутник ее просто успокаивает, но все остальное естество, перепуганное, дрожащее, так отчаянно хотело поверить в истинность этих слов и возможность близкого спасения, что Ольга… поверила!
Держаться на подгибающихся ногах было совершенно невозможно, и Славина, преодолевая брезгливость и омерзение, съехала спиной по стене, опускаясь на корточки. То же самое, помедлив, сделал Барт. И тут же погасил фонарик.
И снова на них навалилась тьма. Душная, тяжелая, безысходная.
— Макс, куда мы попали? Что это было? — спросила Ольга.
— Даже боюсь сказать определенно, — задумчиво протянул Макс. — Для меня самого то, что мы увидели, — шок. Думаю, что это была какая-то смесь обрядов. Древнего, языческого и эзотерического, тайного.
— Языческого? — Ольга придвинулась ближе к спутнику, чтобы не пропустить ни слова из его тихого шепота.
— Ты обратила внимание на костюм женщины?
— Да, как будто она сбежала с новогоднего маскарада…
— Нет, Оля, это настоящий, по всем правилам сделанный наряд вельвы, или сейдконы…
— Кто это такие?
— Древние пророчицы, шаманки, колдуньи — назови, как хочешь. Те, кто владел магией Сейда и умел ею пользоваться.
— Сейда? — ахнула Славина. — И здесь — Сейд?
— Именно! Мы с тобой находимся не где-нибудь, а в центре мегалитического комплекса. Священном, культовом месте, специально предназначенном для таких обрядов. Слушай, у меня такое ощущение, что мы оказались в той самой древней Арктиде! Реконструированный обряд Сейда… Это же — с ума сойти! В центре пещеры было возвышение с голубой подушкой, видела?
— Нет, — Ольга огорченно качнула головой.
— Она, видимо, во время обряда сидела на этом возвышении, люди стояли вокруг. Может быть, пели, может быть, совершали какие-то движения. Эх, жаль, мы не успели! Я бы за то, чтобы этот обряд увидеть…
— Ну, — поторопила девушка, — она садилась на возвышение…
— Входила в транс, потом, если это именно тот обряд, люди по очереди вытаскивали руны, а она предсказывала им будущее. И этот ее наряд… Сам себе не верю! Точное повторение того, как описано одеяние маленькой вельвы Торбьорг в саге об Эрике Рыжем. Даже варежки из меха белой кошки!
— А при чем тут Шубин? Жест магистра? Гитлер?
— Вот это — самая большая загадка. То, что мы видели, уже никак не древний обряд Сейда. Это совсем другое. Очистительный огонь факелов. Свастика. Так проводили свои тайные сборища члены нацистских эзотерических обществ «Туле», «Вриль», «Германенорден»…
— Значит, дипломат, который мы нашли в пещере, с гербом этого «Туле» — их?
— Видимо. Чей же еще? Виднейший нацистский эзотерик Лист еще в начале прошлого века в своей германско-теософской космогонии писал о том, что Ар-руна означает солнце, первоначальный огонь, арийцев и орла, при этом он также имел в виду смерть и воскресение орла как специфически немецкий символ возрождения. Воскресающий орел, в верности которому клялся Шубин, это воинствующий символ арийцев.
— Я ничего не понимаю! — жалобно сказала Ольга. — Обряд Сейда. Потом — нацистские дела. И, значит, близнецов — тоже они? Ритуальное убийство? За что? Они же совсем дети… Макс, мы попали на сборище сумасшедших? Во главе с вице-губернатором?
— Вице-губернатор, похоже, стал главой сегодня, только что, при нас. А до этого всем этим руководил тот старик, помнишь?
— Я его знаю, — тихонько призналась Ольга. — Этого старика. — И рассказала Максу о встрече в скверике.
— Значит, все твои передвижения были под контролем, — задумался Макс. — И с Шубиным ты не зря встречалась. И вертолет, посланный на помощь, не случайно стал расстреливать нас с воздуха. Мы зашли слишком далеко. Или увидели то, что никак не должны были видеть…
— Дипломат, — уже совершенно утвердительно произнесла Ольга. — Герб «Туле», одежду.
— Видимо, так. И еще — саму пещеру, где он был спрятан. Которая оказалась входом в тайный лабиринт, и вот это обрядовое место.
— Я все равно не понимаю, что здесь, на Кольском полуострове, делает тайное нацистское общество? Откуда оно здесь? Цель? И главное — почему они всех убивают?
— Пока не могу сказать, не хватает некоторых звеньев, вернее, основного…
— Какого?
— Цели их существования здесь, как ты правильно заметила. Сохранение традиций? Здесь? В тысячах километрах от Германии? Нет, должно быть что-то еще, более значимое, ради чего они живут здесь, хранят верность этим диким традициям, совершают обряды… Что-то, о чем мы не догадываемся… Посвящение в магистры нацистского ордена в третьем тысячелетии… Бред!
— Макс, а то, что они считают Туле своей родиной, а Туле и Арктида — одно и то же…
— Я подумал об этом! Но какая связь между поклонением своей прародине и мистическим обрядом Сейда и, тем более, нацистской эзотерикой?
— Эх, был бы с нами Рощин, — вздохнула Ольга, — он бы наверняка сумел объяснить, что тут происходит…
Оба замолчали, горюя о безвременной и теперь уже совершенно очевидной гибели товарища.
— Знаешь, Оль, — нарушил тишину Барт, — я тебе уже говорил, что не верю в случайности… Арктика на сегодня — самое непознанное место на земле. И страшно представить, какие тайны она хранит! Есть уникальные фотографии со спутников как раз в районе полюса. На них явно просматриваются странные тени, уходящие в двухкилометровый лед. Американцы тут же предположили, что это дело рук России, типа, шахты для ракет. Во льду, там, где сушей не пахнет!
