слова в литературе (особенно в медицинской). Поскольку в сфере мистицизма данный термин имеет большое значение, исследование будет очень полезным. Словарь дает для слова 4 варианта его употребления, которые покрывают всю сферу значений, и я процитирую их полностью. В «Словаре века» (Century Dictionary and Cyclopedia) экстаз определяется следующим образом:
a) состояние, в котором ум как бы возвышается и освобождается от тела; состояние, в котором функции органов чувств приостановлены созерцанием какого-то необыкновенного или сверхъестественного объекта или занятостью какой-то всепоглощающей идеей, чаще всего религиозного характера; захватывающий восторг или восторженный порыв;
б) всепоглощающее чувство, экзальтация, в которой ум поглощен волнующим предметом, руководящим поступками; внезапный прилив интенсивного чувства.;
в) в медицине – болезненное состояние нервной системы, близкое к эпилепсии или трансу, в котором пациент принимает восторженную позу и выражает восторг (синонимом является слово экстазис);
г) ненормальность; безумие.
Этимологически слово имеет значение «смещение с должного места, пребывание вне».
С внешней точки зрения все четыре значения согласуются с этимологическим значением этого слова. Но в глубинном смысле отличия столь же велики, как разница между змеей и угрем, которые похожи только внешне. В связи с первым значением такое «смещение с должного места» верно лишь при допущении, что должным местом является личное эго. Но базовый тезис мистической философии говорит о данном допущении как о главной ошибке.
Исходное значение санскритского слова «самадхи» обнаруживает гораздо более глубокое проникновение в истинный смысл мистического экстаза. Самадхи означает: «сонакладывание, сведение воедино, присоединение; единение; сочетание; осуществление; согласование; урегулирование; оправдание; доказательство; внимание, поглощенность чем-то; глубокое размышление о Высшей Душе, истовое поклонение». Таким образом, важнейшим значением будет «сведение воедино того, что по ошибке разделено». Такой смысл позитивен и возвышен, тогда как этимология слова «экстаз» уничижительна. Это различие в точках зрения перекликается с различием между системами Птолемея и Коперника, где более глубокое индийское видение соответствует помещению в центр Солнца. Типичная ориентация древних греков была не духовной, а чувственно-материалистической (такие философии, как учение Платона и Плотина, являлись исключением). Грекам было ближе тело, а не пространство. Поэтому им казалось, что сознание, отделенное от тела, находится не в должном месте. Греческая мысль была не столь глубокой, как принять считать. До наших дней дожили выдающиеся исключения – именно потому, что они видели более верно. Хотя они и заслуживают оказываемой им чести, это вовсе не оправдывает распространение их достоинств на всю греческую цивилизацию. Наша пространственно ориентированная математика ближе к ощущению индийца, а не типичного грека. – Прим. автора.
Платон (греч. философ, 428–348 до н. э.) сравнивал жизнь земного человека с пещерой, в которой люди сидят спиной к входу и могут судить об истинной жизни под солнцем только по теням тех, кто проходит рядом с пещерой.
Состояние, в котором есть противопоставление и отсутствует беспристрастность по отношению к противопоставленным элементам, не относится к категории нирдвандва («недвойственность»). Наличие сверхценности свидетельствует о состоянии двойственности. В подлинно абсолютном состоянии вообще нет и не может быть никакого предпочтения. Таким образом, сознание Блаженства, Всеведения и Сострадания окрашено чем-то относительным – до тех пор, пока присутствует ощущение и понимание существования чего-то другого, имеющего иную ценность. Всякое возможное описание состояния «нирдвандва» неизбежно кажется относительному сознанию как бы полным ничто. Это объясняет, почему непросветленные психологи считают высшие мистические состояния сознания тождественными бессознательному. В этой интерпретации есть серьезная ошибка, но она понятна лишь тому, кто достиг непосредственного знания истины. Такой человек не может объяснить свое знание тому, у кого нет такого знания. Можно лишь категорически заявить: «Это не бессознательность». Но это так мало похоже на сознание в обыденном понимании, что с относительной перспективы выглядит неотличимым от бессознательного. – Прим. автора.
Обычно (если не всегда) руководства настаивают на том, что для достижения трансцендентных состояний необходим покой ума и чувств. Здесь я не занимаюсь критикой этих руководств, а просто отмечаю то, что происходило со мной. Но возможно, возникнет основательная потребность в подобной критике. – Прим. автора.
Например, в рассказе Махабхараты о встрече Арджуны с богом Шивой (принявшим облик гималайского горца) сказано, что в это время «весь лес затих, потоки перестали шуметь и птицы умолкли».
Если читатель хочет хоть что-то понять, надлежит относиться к этим необычным сочетаниям понятий терпимо. Нет таких словосочетаний, которые бы строго соответствовали подразумеваемому смыслу, поэтому приходится передавать самое необычное содержание обычными средствами выражения. Связь идеи и ее референта таинственна в любом случае – даже в обыденном словоупотреблении. Большинство из нас по привычке пренебрегает этой тайной, которая вдохновила лучшие философские умы на создание многотомных трудов. – Прим. автора.
Когда желать что-либо означает тут же это иметь, тогда невозможно отделить желание от обладания. Здесь теряется возможность сознавать желание. Обычно мы получаем желаемое не в полной мере и только после долгих усилий. Поэтому мы хорошо сознаем желание. Если бы отсутствовали какие-либо барьеры на пути к полному осуществлению желания, то не могло бы быть и сознавания желаний. – Прим. автора.
Это явный случай диалектического развития, совпадающего с Гегелевской логикой тезиса-антитезиса-синтеза. Тезису соответствует сознание, обусловленное желанием, антитезису – состояние Удовлетворения, а синтезу – Состояние Высокой Беспристрастности. Считая этот процесс автономным, Гегель был прав. Но, я думаю, мы можем более детально рассмотреть логику этого построения. Не было бы никакого удовлетворения, если бы ему не предшествовало отсутствие, из которого произрастает желание. Но в тот момент, когда это отсутствие уходит, иссыхает и удовлетворение, как дерево, у которого подрублены корни. Тогда двойственность растворяется, оставляя недвойственное состояние, которое с точки зрения эмоциональной и познавательной является Беспристрастностью. – Прим. автора.
Здесь я должен привести решительное возражение против тезиса Юнга из первой главы его работы «Интеграция личности». Юнг там заявляет: «В конце концов сознание становится беспредельным, но смутным…» Оно не более смутное, чем четкое. Это поистине нирдвандва, и тут неуместны какие-либо противопоставления. – Прим. автора.
Разумеется, было бы глупо воображать, будто эта власть личная. Когда солнце отражается в капле воды, огромная энергия солнца проявляется в ней не полностью. Внутренне Я есмь – это солнце, но, как личное эго, я – подобие солнца в капле. – Прим. автора.
