Ознакомительная версия.
В.: Нужно создать проблему чтобы решить ее. У.Г.: Да, но можно выжить и без этого знания.
В.: Я как раз к этому и вел… У.Г.: Мы можем выжить. Все виды выживали миллионами лет, и мы произошли от них. Без них нас бы, возможно, не было здесь сегодня. Так откуда эта потребность знать?
В.: Знать что?
У.Г.: Знать, что ты счастлив, что тебе скучно, что ты не свободен, что ты просветлен или не просветлен, что ты не можешь постоянно испытывать удовольствие – все это. Сюда же относится и потребность знать: «Как ты натолкнулся на это?» Вы хотите знать причину. Вы хотите знать, что я делал и чего не делал. Видите, вы пытаетесь установить причинно-следственную связь. Вы делаете это по той простой причине, что хотите, чтобы «это» произошло и с вами. Твой жизненный опыт полностью отличается от моего жизненного опыта. Кто-то говорил, что история моей жизни очень впечатляет. Но твоя жизнь в равной степени ярка. То, что там есть, никак не может выразить себя – вот настоящая проблема. Что делает это невозможным? Что не позволяет уникальности, конечному продукту миллионов и миллионов лет [эволюции], выразить себя? Ему [уму] всего лишь две тысячи лет. Глупо думать, что ему удастся это сделать. Не удастся. Ты не кричишь о своей уникальности на каждом углу. Я не разъезжаю по свету, заявляя, что я уникальный человек. Нет, не это я имею в виду. Но ты уникален. Два уникума даже и не думают сравнивать, кто из них уникальнее. Мне приходится использовать слово «уникальность», потому что это действительно уникально. Нет даже двух одинаковых человеческих тел. Они [ученые] пришли к такому выводу. К сожалению, понимание этого пришло в результате исследований и экспериментов в криминальных лабораториях для выслеживания преступников по отпечаткам пальцев. И не только по отпечаткам пальцев, они могут выследить человека по его запаху или по крошечному кусочку его волоса. [Смех] Твоя слюна, твои ткани и твое семя не такие, как у всех других. Нет и двух одинаковых лиц.
В университете я изучал ботанику. Когда изучаешь листья под микроскопом, можно увидеть, что не существует двух одинаковых листьев. Все наши идиотские попытки подогнать индивидуальность каждого под общий шаблон будут безуспешны. Если давить слишком сильно, мы можем взорваться. Это неизбежно, потому что в наших руках ужасающие инструменты разрушения, намного превосходящие способность так называемого ума справиться с ними.
В.: Я хочу вернуться к своему вопросу Когда я начал, я сказал, что есть два компьютера, X u Y. Эти компьютеры запрограммированы. Все запрограммировано. Раз все запрограммировано, все – усилие, воля и все такое – не играет никакой роли. У.Г.: Да, я и говорю.
В.: Нет возможности для того, что называется «усилием». У.Г.: И об этом я тоже говорю… Или для свободы действия.
В.: …воли или тому подобного. Потому что все запрограммировано. У.Г.: Да, и не только культурой, но и самой природой, возможно, ради ее собственного выживания. Мы не знаем; он [каждый вид] запрограммирован. Поэтому я говорю, что нет никакой свободы действия. Требование свободы действия бессмысленно.
В.: Ну, возможно, это тоже запрограммировано, и потому люди продолжают требовать. Мы можем оставить эту тему. Возвращаясь к вопросу о кошке и человеке, я лично думаю, что нет никакой разницы. У.Г.: Нет. Если бы мы оставались такими, то, скорее всего, стали бы другим видом. Это всего лишь предположение.
В.: Каждый раз, попадая в ледниковый период, или другой период, когда все возобновляется, мы начинаем с этого уровня. У.Г.: Да, мы пришли в ядерный век, будущее которого выглядит весьма удручающе. Но суть не в этом.
В.: Знаете, слово «удручающе» может быть еще одним способом охарактеризовать… У.Г.: Если человеческая раса исчезнет, мы исчезнем вместе с ней.
В.: Все компьютеры будут уничтожены. У.Г.: Не только компьютеры, все будет уничтожено.
В.: Нет, компьютеры, потому что я свел все к компьютерам… Мой второй вопрос: Вы сказали, что должны быть глубоко обязаны всем духовным учителям, по крайней мере, по одной причине, а именно потому, что если бы не они, я или Вы, или кто-либо другой не понял бы, что просветления не существует. У.Г.: Не понимаю. Скажи снова.
В.: …потому что они продают просветление, как продукт, и мы кидаемся на него. У.Г.: А потом ты обнаруживаешь, что они продают дешевую подделку.
В.: Точно. Но если бы не они, Вы бы не осознали и этого. У.Г.: Не думаю, что есть место для какой-либо благодарности им.
В.: Нет. Я бы не сказал. У.Г.: Видишь, ты попал в ситуацию, из которой нет выхода. Ты в западне. Любая попытка с твоей стороны выпутаться или освободиться из этой ловушки приводит к тому что ты еще глубже увязаешь в ней. Все, что нам досталось, – это абсолютная беспомощность что-либо сделать. И все же, к сожалению, мы питаем надежду, что можем что-то сделать, мы не останавливаемся перед своей беспомощностью, а идем все дальше и дальше, до самого конца. Живущие учителя и даже те, что еще не родились, вбивают нам в головы, что у них есть ответы на наши проблемы и способы спасти положение.
В.: Поскольку нет вопросов, то исключены и ответы. Где вопросы?
У.Г.: Все вопросы рождаются из ответов. Но никто не хочет ответов. Конец вопросов – это конец ответов. Конец решения – это конец проблемы. Мы имеем дело только с решениями, но не с проблемами.
Вообще-то проблем нет; есть только решения. Но у нас кишка тонка признать, что они не срабатывают. Даже если ты обнаружил, что они не действуют, то на первый план выходят сантименты. Чувство, что «этот человек, в которого я вложил всю свою веру, не может дурачить себя и всех вокруг», не дает тебе вышвырнуть все в окно, спустить это все в канализацию. Сами решения – это проблема. На самом деле проблемы нет. Единственная проблема в том, чтобы обнаружить неадекватность или бесполезность всех решений, которые нам предлагают. Вопросы рождаются из предположений и ответов, которые мы привыкли принимать за настоящие ответы. Но, в сущности, мы не хотим ответов на вопросы, потому что ответ на вопрос – это конец ответа. Если кончается один ответ, то уходят и все другие ответы. Нет нужды разбираться с десятью разными вопросами. Разберись с одним вопросом и положишь конец ответу. И все-таки мне приходится принимать реальность мира, навязываемого мне, чтобы разумно действовать.
В.: Не приведет ли это нас назад к уровню первобытного племени? У.Г.: А мы ничуть не ушли от первобытного уровня. [Смех] Неужели ушли? У пещерного человека не было возможности взорвать весь мир, а у нас есть. Животные не убивают никого ради идеи или веры. Только мы так делаем.
В.: Существует ли какая-либо эволюция, кроме биологической? У.Г.: Ты имеешь в виду духовную?
В.: Ну, любую другую. У.Г.: Мы даже не можем с полной уверенностью говорить о биологической эволюции. Некоторые бездельники типа меня проследили определенные вещи и пришли к некоторым выводам.
В.: Расскажите нам, пожалуйста. У.Г.: Я безграмотный. Я мало читаю. Я уже сто лет ничего не читал.
В.: Чтобы бездельничать, грамота не нужна, сэр! [Смех] У.Г.: Я даже не наблюдаю. У ученых, по крайней мере, есть мотивация, если можно использовать это слово, наблюдать за вещами и понимать законы природы.
В.: Это все эгоцентричная деятельность. У.Г.: Это все эгоцентричная деятельность. Это вопрос самореализации. Вы можете предположить, что я самореализуюсь через этот разговор, окружив себя всеми этими людьми. Да, вы можете бросить этим в меня и, возможно, в этом что-то есть. Я действительно не знаю. Но это точно не удовольствие. У меня боль здесь [Смех] – голова болит.
В.: Острая боль ведет к удовольствию. У.Г.: Они одно и то же, сэр. Мы забываем об этом. Боль – это признак оздоровительных процессов в теле. Вот что я обнаружил. Мы не даем телу шанса выздороветь, но сразу же бросаемся к врачу.
В.: На самом деле все эти духовные лидеры… У.Г.: Они не существуют без нас, сэр.
В.: Нет, не существуют. Они настолько запутали человечество… У.Г.: Они не могут нас запутать. Мы сами хотим этого. В противном случае, как они могли бы нас запутать? Мы добровольные жертвы в этом деле.
В.: Мы сами себя дурачим. У.Г.: Да, мы дураки. Если уходит один дурак, на его место приходят десять. Недостатка в дураках никогда не будет.
Ознакомительная версия.
