Последние силы ушли на то, чтобы вытолкнуть из себя тяжелый густой холод, неумолимо тянущий все тело ко дну.
Макс снова замер и вдруг с удивлением и радостью почувствовал, что одна рука, левая, начала двигаться! Он даже мог сжать и разжать пальцы! Подняв ладонь к голове, Барт постарался определить, почему куртка никак не может соскользнуть с коряги. Определил. Острие, выпирающее из воды сантиметров на двадцать, пропороло, видимо, когда он падал, плотную ткань ветровки, и теперь куртка, а вместе с ней и он, Макс, оказались намертво скованы с этой корягой. Чудо? Именно… Нанизаться в полете на торчащий из воды острый штырь и остаться живым…
Стянуть зацепившуюся ткань сверху невозможно — мешает голова, отзывающаяся на любое движение дикой болью. Видно, камнем ему врезали от всей души. Чтобы больше не встал. И если бы не эта коряга, лежать бы ему на темном дне этой тектонической впадины, по ошибке именуемой озером…
Вариант один — каким-то образом выскользнуть из ветровки. Для этого придется нырнуть. А вот сумеет ли он вынырнуть? Из всего набора конечностей, отпущенных Барту природой, по-прежнему действовала лишь одна рука. И то — левая. А он никогда не был левшой! Ноги — вообще не в счет, кажется, он вообще перестал их чувствовать, даже судороги утихли. Если он не сумеет высвободиться из ветровки сразу, то все, конец, потому что еще раз головой в нужное отверстие куртки он точно не попадет.
То есть у него всего одна попытка. И один шанс. Поэтому надо точно просчитать все движения, до мелочей, и постараться реанимировать хотя бы вторую руку.
И Барт едва сгибающимися левыми пальцами стал теребить и терзать правую ладонь. В холодной, как лед, воде.
* * *
Ольга не видела, кто возник у нее за спиной. Лишь обратила внимание, как старик недовольно нахмурился и сделал прогоняющий жест:
— Спускайтесь к катеру, мы скоро к вам присоединимся.
Катер? Значит, где-то здесь озеро? Где же находится эта таинственная пещера? Какое расстояние покрыли они под землей и куда пришли? Там, с вершины Сейв-Вэра, откуда начался их с Бартом трагический подземный переход, никаких озер видно не было. На много километров вокруг. То, где они выловили помешавшихся голых людей, — не в счет. Оно — через длинную низину и совсем в другой стороне. Да и катер по тому озеру вряд ли пройдет — мелкое, все заросшее осокой, валуны выпирают…
Чье-то нечаянное появление, жест старика, последовавшая череда размышлений о неведомом озере — все это витало в душном воздухе подземелья какой-то туманной дымкой, ловко огибая и оставляя выпуклым и ярким главное: невероятные слова собеседника, прозвучавшие минуту назад.
Ты — наша.
Ты-ты-ты… Наша-наша-наша… — стучали настырные молоточки в висках.
— Ждешь объяснений? — осведомился старик.
Ольга кивнула. Слабо, неуверенно.
С ней творилось что-то странное. Стук молоточков в висках сменился какой-то невесомой мелодией, легкой, манящей. Пространство внутри головы, ставшей невероятно большой и квадратной, разделилось на яркие цветные сегменты, в каждом из которых шла своя, самостоятельная и очень занятная жизнь. Ольга даже растерялась, в который заглянуть сначала. Но тут вопрос решился сам собой. Знакомый седой старик с тяжелыми морщинистыми веками задвинул за своей спиной серебристые шторки, властно отделив себя от всех остальных, галдящих, гомонящих, лезущих со своими рассказами и историями, и остался один.
— Ты — потомок древних ариев, ты — такая же, как мы. Твоя родина — Южный Урал, священное место, куда наши предки ушли в поисках лучшей жизни, когда святая земля — Туле — перестала быть пригодной для жизни. Твой род — род ариев. Вас, не знающих своих истинных корней, на земле много, и наша задача — собрать вас вместе. Чтобы вырастить из вас новую расу посвященных. Седьмую расу, которая будет править нашей планетой уже скоро.
Ольге отчего-то стало весело.
— Мои родители, мои дедушки и бабушки — простые люди, русские. Славяне, они прожили на Южном Урале всю жизнь! Я никогда не знала, что мы — немцы.
— Не немцы — арии! — поднял указательный палец старик. — Не суди своих предков. Они тоже не знали многого! В древней Велесовой книге об этом говорится определенно: «Мы сами арии и пришли из земли арийской. Мы пришли из края зеленого. А до этого были отцы наши на берегах моря у Ра — реки. Так род славен ушел в земли, где Солнце спит в ночи…» Разве ты не понимаешь, о чем это?
— Понимаю, — хихикая, согласилась Славина. — Только Велесова книга, она — о славянах. Причем тут вы, немцы? И какое отношение к вам имею я? У вас что, есть моя родословная?
— Родословная — это выдумки! У меня есть большее — знание, ниспосланное свыше! Я разгадал тебя давно, пятнадцать лет назад, когда ты впервые появилась здесь. Тогда мир еще не знал об Аркаиме, об арийской стране городов, открытой на твоей родине.
— Мы с вами встречались? — радостно удивилась Ольга. — Когда? Где?
— Здесь. Вспомни. Театр. Твой первый репортаж.
— Помню. Вы тоже были там?
— Режиссер, у которого ты брала интервью.
— Это были вы? — И Ольга снова развеселилась.
Боже, как же она сразу не догадалась? Конечно, все это невероятно красочное зрелище перетекающих друг в друга сумасшедших обрядов мог поставить только театральный режиссер! И в поразившей ее вычурности и картиночности нет ничего необычного! Спектакль. Гениальный спектакль, в котором участвуют все присутствующие. Грамотно распределенные роли, мастерские декорации. А сцена — весь Сейв-Вэр. Тогда, выходит, что и близнецы, и те, трое, умерли не взаправду? Окончится действие, они оживут, встанут. И все будет по-прежнему?
Эти мысли девушку обрадовали и успокоили.
— Твой жених, подобравший тебя в ночь, когда случилась летняя пурга. Алекс, — внимательно следя за ее реакцией, продолжил старик.
— Причем тут Леша? — снова глупо хихикнула Ольга. — Он не имел никакого отношения к театру. И наша встреча — случайность. Он тоже — жив?
Серебристая шторка задвинулась, старик исчез. Вместо него прямо перед глазами расцвела восхитительная зеленая поляна с лиловыми колокольчиками. Лес, березки. Именно там они гуляли с Лешей в их единственный приезд к ней на родину, когда она знакомила будущего мужа с родителями. Ольга пошла по полянке, мягко переступая через цветочные островки, чтобы не помять трогательные бутоны. Она знала, вот там, за деревьями, на солнечном взгорке, ее ждет Леша.
— Леша! — крикнула она. — Не прячься! Я так долго живу без тебя! Я знаю, ты здесь! Ну, хватит, выходи.
— Снегурочка, — раздался любимый голос, — иди сюда, к нам! Мы тебя давно ждем!
— Кто это — мы? — не поняла Ольга. — Кроме тебя, мне никто не нужен. Никто!
— Мы — это твои друзья. Магистр, Мартин, Грэтхен. Иди к нам! Вместе мы будем счастливы!
— Леша, — Ольга протянула руки, потому что, наконец, увидела за белой березкой родной силуэт. — Где же ты прятался так долго? Почему?
— Так надо, Снегурочка! Но я всегда был рядом, ты чувствовала?
— Да… Но мне сказали, что ты умер… Что с тобой случилось?
— Я нашел неопровержимое свидетельство того, что остров Туле существовал! Наша подводная лодка провела уникальные съемки! Свидетели — весь экипаж!
— А потом, что было потом?
— Потом, когда мы доложили обо всем командованию и взяли курс на Североморск, нас торпедировала неопознанная субмарина. Локаторы определили, что силуэт не похож ни на одну из существующих на земле.
— Тебя убили? Почему? За что?
— Тогда, пятнадцать лет назад, люди не были готовы к тем открытиям, что совершили мы. Наше знание погибло вместе с нами.
— Значит, ты все-таки умер…
— Избранные не умирают, Оля. И мы скоро встретимся, только не здесь, а там…
— Там? — Ольга почувствовала, что Леша снова уходит. — Где — там?
— Там, в нашем общем будущем. В благословенной земле Туле. Где будут жить в счастье и покое только избранные. Только седьмая раса.
— Леша! Не уходи! — закричала Ольга. — Я не хочу больше жить без тебя! Спаси меня от этой муки!
— Тебе ничего не угрожает, Снегурочка, — ласково отозвался Леша. — Ты — среди своих, верь им, как мне!
Голос его стал удаляться, силуэт сделался почти прозрачным. Вот уже прямо сквозь него стали видны небо и облака…
Ольга кинулась за березку, пытаясь схватить, удержать, остановить. Но пальцы поймали воздух.
Девушка опустилась на траву, уже не глядя, куда именно, не заботясь о нежных и ломких цветах, и горько разрыдалась. Светило солнце, золотилась легкая пыльца, пробивающаяся сквозь кружевные тени листвы, изумрудную травяную зелень весело расцвечивали ярко-розовые цветы. Ольга сорвала один, поднесла к лицу. Вместо лилового колокольчика в руке оказался яркий стебелек иван-чая. Откуда? Там, у нее дома, среди березок, иван-чай не рос никогда…
