Место между мастером и святым занимает пророк — хранитель среднего пути. В нем примиряются противоречия. Он — учитель, он открывает доктрину, он — вестник божественной воли. Через него открываются замыслы Бога. Пророк — просветленный воспитатель, он учит как знаниям, так и опыту. Пророки указывают путь к совершенству в искусствах и науках. Они покровительствуют программе мирового просвещения и в конечном счете образуют «вечный университет», «коллегию труда». Они показывают, что все знание истинно лишь отчасти и что пути учения ведут к внутреннему пониманию, которое есть сознательное восприятие полноты божественного разума. Таким образом, сущестуют три ордена — воинов, жрецов и учителей праведности; и каждое человеческое существо, руководствуясь интуицией собственной души, отыщет один из этих путей в самом себе и изберет тот, который обеспечит осуществление его самого сокровенного намерения.
Современное направление суфийского мистицизма далеко от какого бы то ни было формализма в религиозном поклонении. Оно составляет часть отдыха после работы. В их доктрине нет места борьбе убеждений или расхождениям во взглядах. Они никогда не спорят о своих верованиях и не пытаются обращать в свою веру или оказывать влияние на приверженцев других религиозных убеждений. Они скорее стараются представить суфизм как особого рода преданность, которую могут проявлять все любящие Бога и стремящиеся служить своим собратьям. У них нет особых откровений для интеллекта, кроме рекомендации успокоиться и испытать любовь к Богу. Они полагают, что переживание всемогущества Господа способно разрешить разногласия человечества. Ничего нельзя доказать в споре, ничего нельзя решить переменой убеждений. Истину нельзя ни уязвить, ни защитить. Тот, кто чувствует присутствие Бога, не нуждается ни в каких иных доказательствах чуда жизни. Суфизм распахивает двери перед усталыми и удрученными и потому заключает в себе особое очарование для того меньшинства охваченных тревогами смертных, которое не нашло утешения в материальном успехе.
Секта занимается восточными практиками (в видоизмененной форме), которые подкрепляют созерцательный образ жизни. Суфии рекомендуют не отшельническое существование, а, напротив, необходимость сохранять внутренний покой, не пренебрегая естественными обязанностями. Они создали монашеские обители и места уединения, которые, однако, имеют символический характер и предназначены для тех, кто ищет одиночества в силу внутренней потребности.
В последнее время несколько суфийских групп приобрели значительную известность благодаря своим исследованиям в области сравнительной религии и энергичным попыткам объединить ближневосточные секты в духовное братство. Они не агрессивны и искренне верят, что достигшие уровня понимания, требующего более богатой внутренней жизни, будут, естественно, под тем или иным именем вести жизнь, проходящую под знаком мистического озарения.
КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ
МУДРЕЦЫ КИТАЯ
Обширная территория Китая, его громадное население и долгая история культуры, соединившись, создали богатую и изменчивую традицию. Срединное Царство было миром для самого себя, и, хотя на него оказывали влияние иностранные идеи и доктрины, эта интересная и романтическая страна породила искусства и науки, религии и философии, профессии и ремесла, присущие только ей одной. Китай впитал расовые и культурные системы и, как упорный алхимик, превратил все, что было некитайским, в то, что останется китайским навечно. Поэтому было бы разумным допустить, что Великий Китай не испытывал недостатка в тех отраслях знаний, с помощью которых другие нации и народы развили свои познания относительно внутренней жизни человека. Мы знаем, что так называемые эзотерические[217] искусства и науки были известны в Китае с древнейших времен. У этого народа были кабалистика[218], астрология, нумерология, алхимия, френология[219], спиритизм и демонология. Их древние писания полны советов и намеков, касающихся тайных упражнений души и тела, предназначенных для развития внечувственного восприятия и духовного потенциала человека.
Было бы просто невероятно, если бы в этой стране не возникло то, что мы называем традицией Адептов, или она хоть сколько-нибудь расходилась по существу с аналогичными учениями, обнаруживаемыми в других уголках цивилизованного мира.
К сожалению, китайский язык был той преградой, преодолеть которую могли очень немногие западные ученые. Такие ученые по большей части не воспринимали мистические обертоны китайской мысли и игнорировали труды и памятники, относящиеся к предмету нашего исследования. Несмотря на это прискорбное обстоятельство, имеется достаточно данных, подтверждающих главное предположение о том, что китайцы действительно верили в реальность неких высших человеческих существ, усовершенствовавших человеческую природу благодаря знанию божественных искусств. Эти существа были способны общаться с созданиями небесных сфер. Они могли возвещать грядущие события, лечить больных, исцелять прокаженных и даже воскрешать мертвых. Во всяком случае, они претендовали на причастность к тайной части знаний, доступной только тем, кто прошел обучение у компетентных учителей и стал учеником мастеров или мудрецов, удалившихся от мира и отказавшихся от собственности и честолюбия. Следовательно, мудрецы Китая по существу тождественны праведникам Индии, и их наставления соответствовали принципам и практике индийских гуру[220] и других почитаемых аскетов.
В Китае, как и в других регионах, сложная символическая структура раскрывалась постепенно. Жизнеописания мудрецов были окутаны аллегориями и легендами, которые ясно указывали знатокам на наличие тайного учения, точно передаваемого из поколения в поколение. Как и у других наций, здесь существовало множество уровней и градаций ученых, учителей и философов, так что знания в Китае были в высшей степени разносторонними.
Мистические искусства привлекали лишь людей определенного класса или типа, а главных представителей китайской эзотерической традиции считали существами, отличными от обычных смертных. То же самое можно сказать и о Египте, Греции и Персии.
Одним из наиболее убедительных доказательств существования традиции Адептов в Китае является раннее возникновение тайных религиозных и философских обществ, напоминавших Элевсинии[221] в Греции и ритуалы, связанные с культом Озириса[222], в Египте. Эти китайские братства приняли основную символику даосизма, конфуцианства и буддизма и выткали из него роскошный гобелен обрядовых процедур.
Кандидаты проходили посвящение, принимая на себя обязательства и получая наставления образом, принятым в школах мистерий классической древности. Китайский посвященный, как и его западный собрат, отдавал все силы совершенствованию не только своего внутреннего мира, но и внутреннего мира своего ближнего, а также реформированию общества и восстановлению Золотого Века.
Китайские Адепты увековечены в летописях народа под названиями духов, сказочного народца и других мифических существ. В Китае нет недостатка в пьесах-мистериях, духовных постановках, метафизических драмах и магических зрелищах. Проникшие в сферу китайской мысли иностранные веяния, буддийские, христианские, мусульманские, персидские и еврейские, были приняты без серьезной борьбы или несогласия. Основному источнику знания ничто не угрожало и ничто его не возмущало, а сложная мифология Китая продолжала маскировать древние науки. Близкое знакомство с китайскими памятниками литературы и искусства полностью подтверждает основную посылку. Этот народ действительно знал таинственную науку наук, в совершенстве владея которой человек может преступить собственную смерть и занять место среди бессмертных.
У тайных обществ средневековой Европы, особенно у возникших после протестантской Реформации, были твердые социальные и политические программы. То же самое относится и к Китаю. Уже во времена Конфуция мудрецы представляли себе совершенную человеческую цивилизацию, философское государство. Они верили в то, что иерархия просвещенных человеческих существ, выступавших в качестве посредников между богами и обыкновенными смертными, непрерывно трудилась — с божественного разрешения и одобрения, чтобы добиться полного обновления общества.
Философские школы являли собой микрокосмы, или миниатюры, демонстрирующие достижимость блаженного состояния, которым в конце концов непременно будут наслаждаться все люди. Следовательно, китайские мудрецы принадлежат к ордену строителей, ибо они тоже возводили свой вечный дом не под аккомпанемент голосов рабочих и стук молотков.
