Ознакомительная версия.
Сейчас, как и раньше, я сделаю для тебя всё, что смогу, что не так много, ибо каждый должен работать над собой. Оставайся преданным и верным, не вмешиваясь в дела других, ищи знаки, указывающие на твои повседневные обязанности, и ты заметишь, что дорога стала легче. Лучше умереть, делая своё дело, чем дело другого, как бы хорошо ты его ни исполнял. Ищи мира, который приходит, когда мы осознаём истинное единство всех и нашу собственную малость. Умом и сердцем положись на свою Сущность, и ты найдешь мир.
Мертвящая тупость, о которой ты говоришь – это испытание времени. Но у нас есть хорошие и искренние люди, и они могут поступать так же, как поступали праведные люди в прошлом. Наши идеи более могущественны, чем весь материализм века, который, непременно, вымрет и будет замещён истиной. Не позволяй духу времени, злобности и апатии людей зародить в тебе горечь. Вначале всегда так бывает, но сейчас, после предостережения, ты вооружён.
Не допускай в себе горечь, всегда держи все свои эмоции в стороне; пусть борьба идёт за идею, а не против кого-то. Не позволяй, чтобы в кого-нибудь бросали камни. Будь милосердным. Не принуждай людей оставить работу, какова бы ни была их вина. Когда захотят, они могут это сделать, но не угрожай и не наказывай, ибо это не приносит ничего хорошего, кроме большого вреда.
Хочу сказать тебе, никогда не ворчи, чтобы тебе ни приходилось делать. Если надо уступить, считай, что это хорошее дело. Позднее это обернётся пользой и для других, и для тебя. Но если постоянно сопротивляться, это не приведёт к добру, и ты ничего не добьёшься. Таким образом, применяй свои собственные теории… Если мы знаем нашу работу по-настоящему – это соревнование улыбок… Никогда не бойся, никогда не сожалей и отсеки все сомнения мечом знания.
Я думаю, что и тебе помогут, если ты постараешься помочь попавшему в беду несчастному простой беседой, выражением сочувствия. Если не можешь помочь деньгами, дай пять центов нуждающемуся человеку. Сделанное в духе истинного братства, это поможет тому, кто даёт, потому что таким путём ты устанавливаешь новые, дружеские связи. Стараясь облегчить печаль или страдание другого человека, ты обретёшь силу, когда она будет нужна тебе больше всего.
Пусть каркают, если мы будем молчать, это останется незамеченным. Там и так достаточно неприятностей. Чтобы не ухудшить положение, лучше совсем не касаться этого дела, которое обретаёт силу только в том случае, если мы обратим на него внимание. Самое лучшее правило для всех нас, кто серьёзно сотрудничает в общей миссии, держаться спокойно в каждом деле, в котором есть какой-либо личный оттенок.
Silentio (спокойствие – Перев.), мой дорогой, почти так же хорошо, как и терпение. Хорошо смеётся тот, кто смеется последним. Время – дьявол, перемалывающий всё… Используй время, чтобы достичь спокойствия и надёжной стабильности, ибо река большая не потому, что глубокая, а потому что ЁМКАЯ.
Так как душа обладает способностью обращаться, к кому она хочет, всегда полагайся на свою высшую Сущность. Это придаёт силу. Проявляй упорство, и постепенно новые идеалы и мыслеформы вытеснят из тебя старые. Этот процесс бесконечен.
Конечно, неприятности ждут нас впереди, но я хочу думать, что старого боевого коня не так легко испугать или удержать от дороги. Старайся, как можешь, укреплять добрые мысли и чувство солидарности… Наш старый пенджабский лев не так далеко, но совсем не в том месте и не в тех условиях, как некоторые полагают.
По мере продвижения наш путь становится яснее, а когда мы достигаем большей ясности, мы меньше беспокоимся о том, что впереди.
Есть цель служения и её внутренний двойник. Что сильнее, то, в конце концов, и выявится во вне.
Не суди в гневе, ибо гнев проходит, а суждение остаётся.
Обещание, данное себе, настолько же обязывает, как любые другие.
Истинно любите Бога, а не друг друга. Любите друг в друге отражение Бога, ибо Он в каждом из вас.
Мы все такие, какие мы есть, я тоже. Мы никогда не были другими, только продолжаем быть. То, какие мы сейчас, определяет, какими мы будем.
Чтобы компенсировать леденящий эффект понимания малости человеческих дел, нужно внушать себе большое сочувствие, включая и к себе. Если этого не сделать, приходит презрение, и в результате появляется сухость, холодность, чёрствость, чуждые по духу и препятствующие хорошей работе.
Я знаю, что его отсутствие – это потеря для тебя, но если считать все вещи и все события существующими в Высшей Сущности, а Её – в них, это сделает тебя частью Целого, и ты увидишь, что для печали или страха нет реальной причины. Постарайся осознать это, и таким образом ты приобретёшь уверенность и даже радость.
Огромные тени в некоторых долинах являются результатом прежних жизней в других телах. И все же интенсивность всеобщей любви и стремлений рассеет их в один момент.
Несколько писем У.К. Джаджа из архива Объединённой Теософской Ложи в Лос-Анжелесе
Нью-Йорк, 25 июля 1893 г.
Дорогой Брат!
У меня немного времени для ответа на твои вопросы, поскольку в связи с моей недавней поездкой в Лондон прибавилось много дел, а Конгресс Теософского общества в Чикаго ещё больше увеличил нагрузку.
Я просил <…>, и он написал тебе о том, как мы проводим здесь Воскресную школу. Это может быть организовано преданными членами Теософского общества, если они хотят попробовать, в любом месте. Здесь школа пользуется успехом. Я надеюсь, что у тебя тоже дело пойдёт успешно.
Что касается остального, разреши мне сказать тебе о том, чем я руководствовался всю жизнь и, возможно, это пригодится тебе. Когда ко мне приходит идея какой то работы для Теософского общества, я следую ей, даже не зная, как и что делать, при этом помощь и правильное направление всегда приходят ко мне. Потому что у меня есть самая высшая вера, что, оставаясь незамеченной, Великая Ложа позаботится обо всём. Таким образом, если у тебя есть идея регулярных и планомерных собраний, осуществляй её, а вера и искренность помогут тебе в этом. Но сделай собрания по-настоящему теософскими. Это значит – никакого сектантства. Если ты постоянно даёшь знать, на словах и на деле, что никого нельзя принудить верить, ты сможешь распространять истины, которые считаешь правильными.
Предположим, есть большое Теософское объединение, кредо которого – универсальное братство. Если некоторые не хотят быть его членами, тогда, формально, оставь местное отделение для тех, кто хочет, а для остальных будет польза от посещения собраний. Ничто не может быть помехой, если есть желание слушать музыку на таких собраниях. Всё, что нужно – это ясная голова и сильная рука в руководстве, чтобы не потворствовать вере, как таковой. Это дело может быть успешным. Я знаю многих, кто хотел бы посещать такие собрания и кому нравится, чтобы было немного музыки. Но в таком случае я бы сделал следующее: а) исключил всё, имеющее отношение к гимнам Иисусу и современной религии, и б) ссылался бы на каждую религию и не делал между ними разницы.
Может быть твоя идея – это начало большого и нового успеха, потому что, хотя многие священники действительно стащили и проповедуют наши идеи без упоминания источника, ни у одного из них нет смелости сказать: «Я – теософ и проповедую это, не принуждая вас верить». Действуя таким образом, ты добьешься уважения и, в то же время, возможно, приобретёшь много слушателей. Я удивляюсь, что другие не делали так, но, как видно, тщеславие, личные особенности и страх мешали им. Если сумеешь осуществить свою идею – это будет первый опыт такого рода, и, в то же время, Теософское общество и его администрация окажут тебе полную поддержку в его распространении.
Дай мне знать, что ты думаешь обо всём этом. Желаю удачи и уверенности, надежды и доброго вдохновения.
Искренне твой
Уильям К.Джадж
Нью-Йорк, ноябрь 1893 г.
Дорогой Брат!
В ответ на твоё письмо от 13 июля с вложенным в него катехизисом, я написал тебе длинное письмо в августе и решил ждать твоего ответа. Так как немедленно после этого я погрузился в работу Чикагского конгресса, которая не совсем ещё закончена, я был слишком занят, чтобы снова обсуждать катехизис в деталях. И как сказал, я предпочёл дождаться твоего ответа. Попробую вскоре найти время, чтобы пересмотреть и снова послать его тебе. Это очень трудно, поскольку составление катехизиса ведёт к догматизму, которого следует избегать. Хотя у меня есть очень определённые собственные верования, но я сомневаюсь в том, что они должны быть изложены в такой догматической форме поучения, какой был бы катехизис. Есть большая трудность, с которой нам придётся столкнуться. Если детей легко учить и они быстро понимают, то взрослым, занимающимся теософией, трудно понять её, потому что у них очень много старых понятий, от которых надо избавляться.
Ознакомительная версия.
