«А что если все это лишь галлюцинация? Что если это Е. П. Б. загипнотизировала меня? Вот если б у меня остался какой-нибудь вещественный предмет, который бы подтвердил, что Он действительно был здесь; что-нибудь такое, что можно было бы подержать в руках после того, как Он уйдет!» С доброй улыбкой Учитель, как будто читая мои мысли, размотал «фехту» со своей головы, благожелательно поприветствовал меня на прощанье и — исчез: стул его был пуст; я был один в своем душевном волнении! И все же не совсем один, ибо на столе лежал вышитый головной платок — вещественное и прочное доказательство, что меня не околдовали и не сглазили физически, но что я находился лицом к лицу с одним из Старших Братьев человечества, с одним из Учителей нашей нерадивой незрелой расы».[203]
Одного из посланников Братства мы встретили уже в начале второй главы. Даже не одного, а двух. От этой встречи началось наше путешествие в мир древности и, одновременно, в сказку непризнанной, сокрытой истории. < Мальцев С. А., 2003 >
Таинственный парламентер пришел к папе Льву XIII, главе римско-католической иерархии, передав ему некое слово. Состоялась их встреча, и судьба Калиостро была решена.
Его, того, кто был ненавистным врагом церкви, масоном, было приказано помиловать и отправить для содержания в особый замок, откуда он бесследно исчез, заставив палачей придумывать о его смерти разные туманные версии.
Это был один из эпизодов борьбы, противостояния иерархов Ватикана и Братства Посвященных.
Калиостро, один из Братьев был взят в плен. Чтобы это не выглядело как проявление настоящей войны, все было обставлено как суд над опасным еретиком. Приходилось считаться с условностями государственного устройства, с законами, придуманными масонами, вольнодумцами-реформаторами. Ведь нельзя же было просто так схватить и казнить человека в просвещенной Европе. Невозможно было заявить обществу: «На войне как на войне, мы хотим уничтожить адепта из противоположного лагеря, смотрите, как это делается». Нужен был хоть какой-то предлог, и тогда, как и сотни лет назад в разоблачениях тамплиеров, розенкрейцеров и других «язычников», выдвинули обвинения, которые были пустыми как выеденное яйцо, но задевали чувство ненависти и страха человека перед неизвестным. Очевидцам процесса объявляли: граф Калиостро — масон, это принадлежность к тайным еретикам, нечистям, это очень страшно; он занимался запрещенной наукой, это вдвойне страшнее, потому что никто не знает, какое зло, какое чудовище выйдет из колбы этой науки и набросится на бедное человечество; он высмеивал веру нашу, а значит и веру вашу, насмехался над всеми вами; он владел непонятно откуда взявшимися деньгами, а вдруг он с помощью своих наук наделает столько денег, что купит власть во всем мире и подчинит себе всех?
Прикрытие настоящих причин — противостояния, борьбы — было создано, и никого уже не интересовало, что многие и многие в то же самое время могли заниматься теми же науками, не опасаясь никакого наказания и преследования за это.
Как было уже много раз, можно было, подготовив общественное мнение, сформировав его, направив в нужную сторону, уничтожить еще одного воина из армии врага. Но вдруг появился таинственный парламентер, и прозвучало загадочное слово, которое заставило главу иерархии магов признать силу противоположной стороны.
И все-таки победа церкви была налицо. Кто теперь знает что-нибудь хорошего о Калиостро? Кроме слухов и версий, подозрений и клеветы от него не осталось ничего. Только «авантюрист».
Как после этого верить, что он был причастен к Братству Посвященных? Как после этого не поверить в другую версию — что Братство Посвященных на самом деле сборище обманщиков и проходимцев, прикрывавшихся таинственностью и дешевыми фокусами? Как после этого не верить, что масонство — одно сплошное надувательство честных людей, справедливо заслужившее осуждение Церковью? Как после этого не верить во все эти версии сразу?
Подобное повторилось позже, с другим посланником Братства.
Еще до того, как открыто заявить о своих связях с Братством Посвященных, Блаватская получила одно очень выгодное предложение. В то время она была уже известна своими феноменальными способностями, и однажды к ней явился человек Ватикана, чтобы передать просьбу папы римского: используя мощные гипнотические способности обратить в католическую веру одно высокопоставленное лицо в Египте. Взамен она получила бы признательность папы и пожизненное покровительство со стороны Церкви.
Посредник папы с треском был выставлен за дверь. Пришлось долго успокаиваться после такой новости. Но это было признанием силы со стороны одного из самых крупных сообществ магов. Впрочем, признание, не обещавшее ей ничего хорошего.
Отныне она вышла из тени и стала открытой мишенью для слухов, «версий» и «разоблачений».
Запустили этот процесс наши старые знакомые — иезуиты. Тайный орден, созданный специально для таких «спецопераций». С него потом будут брать пример разведслужбы и спецслужбы, рыцари плаща и кинжала, овладевая инструментами интриг и заговоров. У спецслужб будет идея служения своему государству или своему правительству, или самим себе, но у «воинов Иисуса», как себя называли иезуиты, была другая идея, другие побуждения. Их правила говорили о том, что не нужна никакая «вера в Иисуса Христа, во все догматы веры и десять заповедей». Главное — служение могущественному невидимому покровителю, на связь с которым можно выходить через магические ритуалы и призывание Семи. < Мальцев С. А., 2003 >
Самые мощные средства интриги те, которые выглядят невинными, неуклюжими и не привлекают особого внимания. Это раньше изобретали яды, способные убивать нанесенными в ничтожном количестве на одежду. Прогресс цивилизации принес усовершенствование и в эту область, важно было только изучить законы коллективной психологии и правильно ими воспользоваться. Шотландский иезуит Патерсон подкупил экономку Блаватской и ее мужа — столяра. В отсутствие хозяйки они начали сооружать в ее доме систему потайных ящиков, полок с двойным дном и подвижных ширм. Пока вся эта деятельность не была раскрыта, заговорщики поторопились заявить о ней как можно громче. Помогла распространению новости «Христианская коллегия» — миссионерский печатный орган в Мадрасе. Ничего, что полки и ящики даже не успели закончить, что механизм ширмы так разбух от сырого индийского климата, что она не могла двигаться. Главное было сделано: правдой теперь было то, что в доме Блаватской, где она недавно показывала феномены перед учеными лондонского Общества психических исследований, существовали тайные устройства для показа фокусов.
«Разоблачения» посыпались одно за другим. Никто из ученых-свидетелей феноменов уже не хотел вспоминать, что живые розы падали с потолка, чему бы не помогли никакие потайные ящики и ширмы. Ученые изначально были настроены враждебно и твердили про себя как спасительную молитву: «Этого не может быть, потому что не может быть никогда». Теперь их скептицизм был удовлетворен на все сто. Более того, праведное чувство негодования заставило их громко заявить о проделках Блаватской по всему научному миру. Письма от гималайских Махатм, Учителей, которые появлялись в доме «русской авантюристки», тоже теперь превратились в фальшивки, а вместе с ними и сами Учителя.
Бесполезными оказались все многочисленные заявления и обращения к ученым сотрудников Блаватской и просто честных свидетелей. Защитников «авантюристки» теперь не пускали на порог печатных изданий, дороживших своей репутацией, и приходилось ограничиваться журналом Теософского общества. Не помогли подписи семидесяти пандитов, самых уважаемых в Индии специалистов по санскриту и священной индийской литературе, которые писали: «…заявляем, что существование махатм никоим образом не измышлено. Наши прапрадеды, еще задолго до мадам Блаватской, были убеждены в их психической силе, ибо знали и общались с ними… Мы располагаем многими доказательствами существования и деятельности этих «высших существ»…»[204] Все это не остановило вал клеветы, запущенный иезуитами. Слух пошел, и дело было сделано. Ученые могли и дальше спокойно писать статьи о невозможности невозможного, а журналисты — высмеивать веру индийцев в Махатм.
Попытка Братства оторвать ученых от экзекуций над лягушками и обратить их внимание на реальность духовного мира провалилась.
Это был один небольшой частный момент в неутомимой, самоотверженной деятельности Ордена Иезуитов. Наука, общество еще долго не будут посягать на знание духовных явлений и законов, которым владела Церковь. А чем меньше конкурентов, тем больше власти.
Работа Общества Иисуса (Ордена Иезуитов) имела очень широкий охват, поскольку орден противостоял могущественному врагу. Блаватская была только одним из сотрудников Братства, у других Братьев были другие задачи, и они не объявляли себя. Поэтому тайная сеть общества Вольных Каменщиков-просветителей была для тайной полиции Ватикана постоянной головной болью. Невозможно было проникнуть в тайну масонов, внедрить к ним своих агентов, повлиять изнутри на политику масонского братства, поскольку связи и руководство обществом тянулись далеко на Восток. И тогда руководители иезуитов применили один гениальный тактический ход. < Мальцев С. А., 2003 >
