– Предлагаю вам немедленно отправиться в город и присмотреться к местной флоре и фауне, а также закупить продуктов.
– Я так устал, – пролепетал Петрович. – И вещи надо рассовать куда-то.
– Тогда оставайся в номере – заодно опишешь события последних дней. А мы с Касьяном пойдем изучать город.
Джи поднялся и вышел в коридор, я лениво зашагал за ним.
– Я не могу долго оставаться в одиночестве! – завопил, догоняя нас, Петрович.
– Все-таки решил не упускать свой шанс, – засмеялся Джи.
– Вечно ты расползаешься в жалости к себе.
Падал колючий снег, Джи шел впереди, а мы плелись следом.
На углу улицы у деревянного купеческого особнячка стояла одинокая старушка, закутанная в дырявую коричневую шубу, и жалостливо просила милостыню. Я бросил ей пятачок.
– Перед Господом мы все похожи на эту старушку, просящую подаяние, – отметил Джи.
Петрович покрутил носом, а потом вернулся и положил три копейки.
Джи вручил ему рубль и сказал:
– Отдай ей от нас: сколько мы подадим ей, столько и Господь однажды подаст нам.
– Да поможет вам Господь на страдном Пути, – перекрестила нас старушка, – дай Бог вам терпенья и благости.
Я почувствовал благодать от ее слов и уже легко зашагал по тротуару.
– Почему старушка упомянула о страдном Пути? – всполошился Петрович.
– Путь Посвящения вначале проходит через стадию Нигредо, через всевозможные страхи и ужасы, через встречу со смертью. Если ученик застрял в Нигредо, то душа его опускается в нижние миры, и ему придется пройти инфернальные круги. Земной Ад – это формы возмездия человеку за его преступления.
Космический Ад – это нечто намного ужасней и беспощадней. Но, не пройдя ступеней Ада, человек вряд ли сможет понять и оценить красоту восходящих миров.
Все победы являются лишь формами одной космической игры, и нельзя привязываться к выигрышу. Надо уметь проигрывать и полностью пережить это – такое переживание только очищает и возвышает наши души. Попробуйте пережить свое полное поражение, свою смерть.
Например, война-это смерть на каждом шагу. Человек, который любит смерть, уже не является обычным мирянином – он имеет отношение к чему-то более существенному. А люди все погибнут, ибо они чрезмерно цепляются за свою шкуру. На тонком плане они похожи на стадо баранов, идущих на убой, ибо они не стремятся к духовной истине. Чтобы стремиться к духу, надо каждый день проливать внутреннюю кровь – кровь своего Уробороса, – иначе быстро впадаешь в самообман.
Я пытался осмыслить услышанное, но бесконечное упрямство вытесняло на периферию души все здравые доводы. Вдруг, обгоняя нас, плавно и грациозно промелькнула милая эфирная девушка. Ее золотистые волосы были осыпаны снегом и мягко струились по белой шубке.
– Не мог бы ты, Петрович, пригласить ее на концерт! – воскликнул восхищенно Джи. – Она явно из наших мистических пространств.
– Не хочу приставать к незнакомкам, – буркнул он.
– А тебе, брат Касьян, я понимаю, несолидно приглашать эту красотку с хорошим тоналем на концерт – ведь у тебя есть верная Гиацинта.
Во мне заметалась масса противоречивых чувств. Видно было, что Джи слегка подтрунивает надо мной. Мне очень хотелось пригласить эту воздушную девушку, но боязнь резкого отказа приводила меня в непреодолимый ужас. Моя гордость трепетала и возмущалась.
"Как это унизительно – навязывать себя незнакомым женщинам, – думал я, – тем более что, скорее всего, она презрительно откажет…"
К моему удивлению, Джи догнал летящую девушку:
– Прекрасная незнакомка! Мой друг, братец Касьян, очень хочет пригласить вас на джазовый концерт – сегодня вечером, в Доме культуры оружейников.
Чудесная мадмуазель застыла от изумления и бросила на меня любопытный взгляд.
~ Я очень спешу, но вечером обязательно приду, – улыбнулась она, и в глазах ее засияли кокетливые огоньки.
– Я буду ждать вас у входа в концертный зал! – вдруг выскочил вперед Петрович.
Девушка засмеялась и исчезла в толпе.
– Сегодня у нас намечается романтическое приключение, – многозначительно произнес Джи.
Усталость и сонливое настроение как рукой сняло. Я старался не подать виду, что от такого мимолетного приключения затрепетало мое сердце.
– А как на это посмотрит любимая Гиацинта? – засуетился Петрович.
Я и не заметил, как мы оказались у гостиницы, и только срочный отъезд на концерт прервал мои взвинченные мечты. Мы заскочили в автобус и поехали с музыкантами в заброшенный Дом культуры. Я, выбежав без пальто, нетерпеливо ожидал девушку на заснеженном порожке. Вокруг меня лениво проходили редкие любители холодного джаза. Вдруг я увидел прекрасную незнакомку – ее волосы развевались на ветру, и казалось, она летит навстречу, не касаясь земли.
– Как замечательно, что вы пришли! – признался я.
– Но только на первое отделение, – извиняющимся тоном ответила она, – мой жених вообще не хотел меня отпускать.
Улыбка погасла на моем лице, губы сузились в нитку. Я сам не понимал, что со мной происходит.
Я усадил девушку в зале между собой и Джи. Занавес поднялся, и Норман вдохновенно заиграл на флюгель-горне. На тульском концерте присутствовали полусонные граждане, утомленные собственной ненужностью, но Норман играл так, будто зал набит любителями изысканного джаза. После первого отделения нашу красавицу как ветром сдуло – даже юркий Петрович не успел взять у нее телефон. Закончилось второе отделение, зрители уже толпились у выхода, и одна-единственная девушка, лучистая, с тонкой талией, смущаясь, взбежала на сцену и подала Норману нежную орхидею. У меня захватило дух от ее искреннего тепла и детской наивности.
– Не волнуйтесь, – заверил Петрович, – сейчас эта девушка будет в нашей компании.
Не успел он к ней подойти, как ее перехватил Ханыч, и она уже оживленно беседовала с ним.
После концерта мы втроем тихо отправились пешком по городу, желая поближе познакомиться с местной культурой и слегка странными жителями. Джи посмотрел на Петровича, уныло шагающего без девушки с тонкой талией, и произнес:
– В этом городе мы спокойно можем обойтись без женщин, и даже самих хорошеньких.
Благородные джентльмены воспитывают в себе внутреннюю даму и могут жить в чисто мужском обществе. Не стоит впадать в излишне картонную культуру – лучше хранить легкую дикость, и это настоящая жизнь. Подражание внешней культуре является ошибкой многих эзотерических школ, а легкая спонтанность и неуловимость – перспективой нашего пространства.
Для достижения внутренней цели мы используем свою слабость, наивную уязвимость и временами – силу, нисколько не заботясь о собственной гордыне.
Мы живем под девизом:
"Пойди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что".
Пока на вас направлен Луч космической Бараки, ваша жизнь может быть превращена в серию посвятительных сюжетов из книг "Тысяча и одна ночь", "Рукопись, найденная в Сарагосе", "Мастер и Маргарита", "Похождения солдата Швейка". Вы будете проживать их в волшебной реальности, путешествуя со мной по необъятной России.
Через час мы оказались в гостинице. После странного дня я сильно вымотался и лег в уголке на коврик, прикрывшись пальто.
Я оказался вместе с Джи в высоком готическом замке – он стоял на горе возле реки, голубой лентой вьющейся меж холмов. За дубовым столом сидели знатные господа и дамы, и один из сидящих рассказывал:
– В палящий знойный день по пескам пустыни мчался отряд Рыцарей. С раннего утра, без отдыха, не слезая с коней, мчались они со спешным поручением и смертельно устали. Тяжелая экипировка давила на плечи, и мучила нестерпимая жажда. К вечеру им стало ясно, что у них не хватит сил доехать до места назначения, но вдруг вдали они заметили оазис. Рыцари, воспрянув духом, направились к нему и расположились на берегу источника. Едва они успели снять доспехи, как увидели приближающийся отряд сарацин. Вскочив на лошадей, Рыцари вступили в бой, и после жаркого сражения сарацины бежали, оставив на поле повозку. Один из Рыцарей откинул полог палатки, возвышавшейся на повозке, и увидел прекрасное лицо незнакомки, глядящее на него из-под голубой вуали. Рыцарь почувствовал непреодолимое влечение к прекрасной даме и спросил, кто она.
Дама ответила, что она дочь короля близлежащего города, что во время охоты на них напал отряд сарацин и захватил ее в плен. Рыцарь не мог оторвать взгляда от юной красавицы – ему грезилось, что некогда, в далеком прошлом, он встречался с этой незнакомкой на другой планете и так же страстно был в нее влюблен. Дама уронила платок. Рыцарь наклонился, чтобы поднять его, – и вдруг очутился на планете с голубым солнцем, в роскошном дворце, в окружении незнакомых рыцарей и прекрасных дам. Среди толпы он заметил лицо незнакомки, которая была дамой его сердца. Он вспомнил, что, идя в бой, он всегда хранил ее образ в своем сердце, и эта неземная любовь не раз спасала его от смерти.
