Надо отметить, что такие исследования всегда вызывали массу споров, несмотря на публикации в серьезных научных изданиях. Однако критика чаще вызвана убежденностью некоторых ученых в невозможности подобных явлений, нежели методологическими промахами исследователей. В изучении паранормальных явлений такой вид полемики – обычная вещь. С другой стороны, поток критики поспособствовал повышению качества самих исследований, и в настоящее время их стандарты доказательства даже выше, чем в фармакологии для доказательства эффективности и безопасности лекарств[613]. Поэтому возможность применения медитации в лечебных целях не стоит отметать.
Духовному исцелению способствуют и различные религиозные практики. Яркий тому пример – исцеление силой молитвы. Действенность молитвы неоспорима, даже если в основе ее механизма лежит эффект плацебо[614]. Другой пример – исповедь. В ней человек может облегчить душу, анонимно и конфиденциально поведав о диких, постыдных или просто некрасивых проявлениях симптомов своей травмы. Страдания некоторых людей облегчают путешествия шаманов за осколками их душ и экзорцизм. Кто-то находит утешение в воскрешении древних религий или созидании новых. И те, и другие определенным образом помогают своим последователям смириться с утратами, болезнями и разрывами отношений, а также наделяют их силой и стойкостью, поскольку в их основе, как правило, лежит идея радости бытия и благодарности за все, что дается свыше.
В ходе недавних исследований был обнаружен еще один механизм. По данным Николаса Христакиса и его команды в Гарвардской медицинской школе, эмоции и поведенческие стратегии (эмпатия, альтруизм, счастье и депрессия) заразны – в том смысле, что их распространение в социуме по характеру подобно вирусному[615]. Для их успешной диффузии необходимо наличие некоей критической массы взаимосвязанных индивидуумов, то есть людей, способных так или иначе повлиять друг на друга. Этим эффектом связаны не только друзья, но и друзья друзей и так далее. Поэтому любой человек, пользующийся популярностью у окружения и имеющий свободный доступ к средствам связи, обладает огромным влиянием на людей, в том числе на незнакомых – непропорционально огромным в сравнении со средним показателем. Если такой человек вступает на путь исцеления – скажем, увлекается какой-либо оздоровительной методикой, это приносит пользу многим людям, заставляя их последовать его примеру. Инициатор этого процесса и сам много выигрывает, когда вокруг него образуется здоровое общество. Возникает вопрос: нельзя ли разработать методики исцеления, использующие этот эффект, и запустить их в стремительно развивающихся сегодня социальных сетях? Теоретически это означало бы рождение нового вида общественной деятельности, но также и появление нового, более высокого уровня ответственности перед обществом.
Глава 29
На пути к партнерской цивилизации
Доминаторская цивилизация будет продолжать воспроизводить себя до тех пор, пока мы не излечим свои травмы и не перестанем наносить себе и друг другу новые. Но нам недостаточно только лишь справиться с травмами: чтобы обеспечить своим потомкам надежное будущее, мы должны построить новую культуру, основанную на принципах равенства и взаимопомощи. Однако, как показывает история реакций человечества на Великое Падение, даже последовательные реформы в этом направлении неизменно наталкиваются на сопротивление иерархических структур. Богатые и могущественные люди, учреждения и корпорации не собираются праздно наблюдать, как приходит в упадок взрастившая их система. Как и прежде, они будут использовать свою власть с целью сохранения статус-кво: контролировать распространение информации, тормозить демократические процессы, ограничивать гражданские свободы и препятствовать установлению в обществе экономического равенства. В таблице 20 перечислены некоторые защитные механизмы, которые сильные мира сего используют постоянно.
Таблица 20. Защитные действия иерархических структур
Мы не можем вступить с доминаторской культурой в открытое противоборство. Это неминуемо привело бы к поражению или кооптированию[616] в существующий строй и обязанности играть по его правилам – опыт многочисленных революций тому подтверждение. Вместо этого следует уклоняться от нападений иерархической системы и действовать подобно мастерам восточных единоборств, которые не ищут драки, но если она неизбежна, вступают в нее, используя против врага его собственную силу. Именно такими непрямыми методами мы и должны бороться с существующим миропорядком: подмывать его фундамент, создавая собственные, радикально отличные от него социальные системы, которые бы не бросались в глаза, но и не давали бы себя уничтожить и подчинить.
Одна из возможных стратегий здесь – создание маленьких независимых эгалитарных групп, тесно связанных между собой сетью обмена информацией, партнерских и дружеских отношений. У такой системы нет структуры, которую можно было бы разрушить, нет лидеров, которых можно было бы устранить, поэтому она гибка, адаптивна и одновременно чрезвычайно устойчива к агрессивным воздействиям извне. Такая система не нуждается в генеральном плане развития – ибо он может быть сорван враждебными силами – она просто живет и действует, движимая общими ценностями и целями своих элементов.
Однако, как правило, такие системы подвержены саморазрушению вследствие внутренних конфликтов и развития иерархии власти. Такова история почти любой народной революции, которая начиналась со свержения деспотического режима и заканчивалась установлением другого, не менее деспотического. Чтобы избежать этого, новая система должна быть основана на мировоззрении, ценностях, принципах и социальных процессах, которые бы способствовали личному и коллективному исцелению, сдерживали деструктивные проявления человеческого эго и препятствовали выстраиванию иерархии власти. Исцеление должно стать одной из основных ценностей для каждого члена обновленного общества.
Создание партнерских сообществ
Большинство детей, которые появляются на свет и растут в нашем доминаторском обществе, в той или иной степени травмированы злыми и строгими взрослыми. Поэтому к зрелости они либо сами становятся злыми и строгими, либо привыкают подчиняться. Так замыкается круг, и запускается бесконечный цикл господства и покорности. Единственная надежда разорвать этот круг – объединить активных, деятельных и уверенных в себе людей, занятых в неиерархических эгалитарных социальных структурах в некую субкультуру. На первых порах эта субкультура, разумеется, будет едва заметным феноменом, но затем ей придется окрепнуть, чтобы сопротивляться с одной стороны давлению доминаторского общества, а с другой – сдерживать попытки (которые неизбежно возникнут) отдельных своих членов возвыситься и захватить власть изнутри. Никто в этой системе – ни человек, ни группа, ни учреждение – не должен властвовать над остальными. Напротив, ее членам следует делиться своими возможностями друг с другом.
Эта идея может показаться утопической фантазией, но ведь в свое время механизмы социальной регуляции, сложившиеся в общинах охотников-собирателей и первых земледельцев, функционировали именно благодаря общности верований, ценностей и норм поведения. Например, известны общества, где любой, кто желал власти, считался недостойным ее, и где вожди не имели права в одиночку принимать решения, касающиеся всех. Воссоздание такой социальной структуры – задача крайне непростая, однако выполнимая, о чем свидетельствуют сотни идейных общин и экологических поселений, успешно существующих по всему миру. Большинство из них невелики, подобно группам охотников-собирателей, а некоторые, особенно если это религиозные общины, находятся под управлением духовных лидеров. Но чаще всего важные решения там принимаются методом консенсуса, что вдохновляет людей на открытое выражение личного мнения и поиск альтернативных творческих решений проблем[617].
В самом простом виде консенсус предполагает единодушие во мнениях всех членов коллектива. Но даже в сравнительно малых группах этот метод не всегда продуктивен, поскольку принятие решения блокируется одним голосом «против». В этом случае результирующее решение окажется, скорее, наименьшим общим кратным возможностей членов группы, нежели реализацией ее полного потенциала. Поэтому во многих общинах приняты различные альтернативные модели достижения консенсуса, по принципу «единогласно минус один», «девяносто процентов» и так далее, что препятствует меньшинству или одному человеку требовать уступок от большинства. Существует и более тонкий подход: запрет на использование права вето в личных целях. Иными словами, при такой системе любой (человек или группа), кто голосует против того или иного предложения, должен при этом исходить из интересов всего коллектива. Если же большинство решит, что протест преследует личные, а не общие цели, он автоматически отклоняется. Еще один альтернативный метод достижения консенсуса – формирование лояльного меньшинства, группы, которая поддерживает выполнение воли большинства до тех пор, пока не сочтет, что ее интересы ущемляются недопустимым образом. При таком порядке голосования дискуссии и поиски нестандартных решений ведутся только по наиболее спорным вопросам[618].
