— А вы никогда не были по ту сторону?
Она покачала головой отрицательно:
— Я в Даксфорде родилась и выросла.
И добавила шепотом:
— И научилась летать!
— Хотите, я провожу вас дальше? — спросил Готорн. — Не всем этого хочется, но некоторые любят, чтобы их провожали, пока они не растают. Странные фокусы выкидывает сознание.
— Я попробую сам, — сказал я. — А вы будете здесь, когда я приду снова? Или все к тому времени изменится?
— Не морочьте себе голову. В любом случае это будем мы. Конечно, вы увидели далеко не все. Верхушку айсберга — так у вас говорят? Мы и в самом деле очень большая организация.
— Тогда до следующей встречи, — сказал я. — Пока!
Я крепко зажал латунный логотип в кулаке. Если я и потеряю его, то не по своей вине.
Я повернулся и зашагал по той же дорожке, которой пришел сюда час назад. Странное тепло окутывало меня. Мне понравилось здесь. Мне очень понравилось здесь.
Далеко ли я так пройду? Я свернул в сторону от мощеной дорожки, и под ногами захрустел гравий парковочной площадки.
Я обернулся, чтобы еще раз посмотреть на здание, закрепить его в памяти. Огромный ангар и протянувшийся в сторону от аэродрома ряд служебных зданий.
Я так мало увидел. Приемную, галерею, ангар, парковочную площадку. Беглый взгляд на окрестности.
Почему она — Лаура Бристоль — не пришла? Обещала ведь показать мне все.
Сколько людей работает в этой компании, чем они занимаются? Организация оказывает некоторые услуги, сказал Готорн.
Какие услуги?
Авиаконструкторские, конечно.
А еще что?
Я еще раз поднялся на возвышение, чтобы оглядеть аэродром. Золотисто-белый Киттен, уже закрытый, выруливал к траве, готовясь к первому полету. Рев мотора на этом расстоянии был едва слышен.
Зрелище не таяло. Я снова обвел глазами все вокруг. В следующий раз я обязательно полечу, подумал я.
Глубокий вздох, чтобы расслабилось тело. Еще один, чтобы расслабилось сознание. Еще один…
— Ричард! — откуда-то издали донесся женский голос.
— Ричард, подождите!
Я пробежал глазами по дорожке. Лаура Бристоль у автомобильной стоянки махала мне рукой.
— Еще минутку!
Мы встретились у живой изгороди, росшей вдоль дороги к ангару.
— Извините, я не могла прийти раньше, — сказала она. — Мне так хотелось показать вам здесь разные вещи.
— Спасибо, — сказал я. — А мне так хотелось, чтобы мне их показали. Теперь уже в следующий раз?
— Мне нужен ваш совет, — сказала она. — Можно задержать вас на минуту?
— На столько минут, сколько это позволит мне оставаться здесь, — ответил я.
Какое удовольствие, подумал я, любоваться на эти черные глаза не мгновение, а дольше.
— Я быстро, — сказала она. — Компания предложила мне участие в разработке диска частичного давления. Это страшно интересно, но я подумала, может быть, у вас… вы ведь ближе к тому времени. Я хотела вас спросить, что вы думаете о самой идее.
— Диск частичного давления? Боюсь, это мне ни о чем не говорит…
Ее не смутило мое невежество, она тут же стала объяснять:
— Это способ воздушного транспортирования. Контролируется давление на поверхностях диска, и атмосфера толкает диск в сторону более низкого давления. Этот принцип позволяет передвигаться с очень большой скоростью, поскольку нет звукового барьера: аппарат фактически движется не в воздухе, а в области частичного вакуума, в самом его эпицентре…
Ее глаза встретились с моими, и она остановилась.
— Ну, это я так, между прочим, — сказала она. — Суть дела в том, что мне предлагают работать в подразделении нашей компании, которое находится в будущем времени, на несколько столетий впереди. Но оно все же остается параллельным вашему времени, и я подумала, что, может быть, вы согласитесь немного рассказать мне о нем, то есть о времени, в котором вы живете. Мне мельком показали ваш мир, и это потрясающе, но там повсюду масса высокой технологии, и я должна сознаться, что не привыкла к такому…
Мне следовало рассказать ей хотя бы о некоторых преимуществах и недостатках жизни среди более высоких, чем в Даксфорде, технологий; но прежде чем моя вежливость призвала на помощь разум, я выпалил:
— Не соглашайтесь.
От удивления у нее даже рот раскрылся, а глаза вопросительно уставились на меня.
— Ричард, я не просила вас принимать решение. Я надеялась, что вы можете…
— Ох, простите меня, — сказал я, — как глупо с моей стороны.
Я стал искать объяснение и сразу же нашел его:
— Лаура, я беглец. Я бежал от высоких технологий. И поэтому я здесь. В том мире, где я живу, мой малыш Каб устарел почти на семьдесят лет, это антиквариат. Все остальное…
Она кивнула. Стоило ли мне продолжать?
— Это большая возможность, — сказала она.
— Возможность… чего?
— Ну, учиться. Расти. Изменяться.
— Вы летаете на Киттене, не правда ли?
— Да, — растерянно кивнула она. — Компания очень охотно помогает нам в летной практике. Разрешение на полеты класса А я получила еще год назад.
— Так вот, если вы отправитесь в двадцать третье столетие, то будете проектировать диски, летающие с гиперскоростью. Где же ветер?
Она внимательно всматривалась в мое лицо.
— Вы будете скучать по нему, — продолжал я. — По грохоту четырех цилиндров и свисту деревянного пропеллера, по пению ветра в натянутых тросах. Вы будете скучать по всем людям, которые знают эту музыку, которые создают ее.
— А если я остаюсь здесь, если я не отправлюсь в то столетие, то не буду ли я скучать по высокой технологии? Почему вы об этом не спрашиваете?
Ее глаза неотступно следили за моими.
— Да, я должен был спросить об этом.
Ласковый ветер прикоснулся к нам, взъерошил траву, потом разгладил ее, разровнял и оставил в покое. Лаура тоже успокоилась.
— Скучаешь за тем, от чего твое сердце отказалось, — сказала она.
— По-моему, вам не нужен был совет, Лаура.
— Ой, как вы ошибаетесь! — воскликнула она.
Затем, помолчав, сказала задумчиво:
— Вы мне очень помогли. Я никогда этого не забуду.
К моему удивлению, она вдруг шагнула вперед и чмокнула меня в щеку.
Я не споткнулся и не ударился, но ощущение было такое, словно я поскользнулся и свалился с ветки какого-то зачарованного дерева. Целый и невредимый, я открыл глаза.
Угли в камине осыпались под решетку серым птичьим пухом. Старые часы тикали все так же. Не прошло и часа.
На улице стемнело и начался дождь. Мой кулак, крепко сжатый вокруг латунного логотипа компании, оказался пустым. В противоположность сердцу — оно было странным образом переполнено.
Лаура Бристоль примет такое решение, какое сама захочет, подумал я.
И, какое бы она ни выбрала, для нее оно будет правильным.
Я наклонился к камину и положил свежее полено на угли.
За сорок лет полетов я встречался с тысячами летчиков и, думаю, еще тысячами людей, которые любят небо. Сколько из них нашли это место еще до меня? Сколько раз то один, то другой из них проскальзывал в мир Сондерс-Виксен ради чистого удовольствия и спокойно парил в том небе, таком простом и добром, где даже солнечный свет другой, и работал на машинах, которые в нашем времени не существуют, и встречал друзей и возлюбленных, которых ему так недоставало здесь?
Перекрывая пространство моей комнаты, рядом с этой минутой движется городок Даксфорд, и ему не угрожают войны.
Что бы ни происходило в моем двадцать первом столетии, всего в трех глубоких вздохах отсюда стоят ангары Сондерс-Виксен Эйркрафт Компани, Лтд., в своем уютном 1923-м году — прошлое, которое ждет случая стать моим будущим, когда я задумаю и воображу новое путешествие.
Там живут Дерек Готорн и Лаура Бристоль и десятки незнакомых мне инженеров и бизнесменов, конструкторов и летчиков, у которых мне есть чему поучиться.
Готорн прав. Наш мир — это грызня, здесь нет места для домашних котят.
Но иногда, я думаю, я буду рад находить его землю. И я рад, что у меня есть выбор.
