Те, кто попал под влияние машины денег и власти, не находят радости ни в чем, кроме деятельности и изменений. Каждый раз, когда возникает возможность действовать, они ощущают потребность действовать: в своем неведении они не могут ничего с этим поделать. Они находятся в неумолимом движении, подобно той машине, частью которой они являются. Будучи пленниками феноменального мира, что еще они могут делать, как не подчиняться требованиям материи!
Сердце же мудрого человека пребывает в покое. Как сказал один даосский мудрец: «Это зеркало небес и земли, это стекло, отражающее все сущее. Пустота, недвижимость, покой, безмолвие, пресность, недеяние – вот уровень неба и земли. Это совершенное Дао. Мудрецы находят здесь свое место отдохновения. Предаваясь отдыху, они пусты».
Именно из пустоты мудреца возникает недвижимость, а из недвижимости – деяние, являющееся недеянием.
Мудрецы утверждают, что воистину мудр тот, кто действует без вожделения к плодам своей деятельности. В этом случае действия не оказывают на него влияния, ибо они оказываются растворенными в мудрости Моего знания.
В этом стихе вновь подчеркивается важность деяния мудреца, являющегося настолько естественным, что кажется бездействием: на самом деле это деяние, которое есть недеяние. Даосский мудрец говорит об этом так:
...
Человек, в котором Дао действует беспрепятственно,
не наносит своими действиями вреда ни единому существу.
Но он не знает о себе того,
что является «добрым» и «мягким».
Человек, в котором Дао действует беспрепятственно, но он и не презирает тех, кто свои интересы лелеет.
не переживает по поводу собственных интересов,
Он не стремится к тому, чтобы заработать много денег, но не гордится тем, что идет в одиночестве.
но он не превозносит и бедность.
Он следует своим путем, не полагаясь на других,
Брахман – это ритуал, Брахман – это подношение, Брахман – это тот, кто делает подношение огню, являющемуся тем же Брахманом. Если в каждом действии человек видит Брахмана, то воистину он будет Им поглощен.
Этот стих индуистские монахи читают перед едой в качестве молитвы, и под «огнем» здесь подразумевается огонь голода, джатхарагни. Смысл чтения этого стиха в качестве молитвы перед едой заключается в том, что потребление пищи является необходимым процессом для всех существ, включая мудреца, который рассматривает действие употребления пищи как джняна ягию: и пища, и тот, кто ее принимает, и процесс переваривания – все это является видоизменениями Брахмана – подобно тому, как волны являются частью океана.
Метафора, используемая в данном стихе, подразумевает хорошо известный ритуал, описанный в Ведах – ягию. Каждая ягия содержит в себе четыре существенных фактора: 1) божество, к которому взывают и которому делают подношение; 2) огонь, в который бросают подношение; 3) вещество, из которого состоит подношение, и 4) человек, совершающий ягию.
Мудрец, рассматривающий знание и действие как единое целое, обладает истинным пониманием: оба пути ведут к одной цели. Последователи карма йоги равно обретают свободу, как и те, кто стремится к знанию.
В этом стихе Господь Кришна категорически утверждает, что ни джняна йога, ни карма йога (то есть ни путь знания, ни путь действия) не являются единственным путем к освобождению. Можно достичь цели, следуя любым из этих путей. Следовательно, ищущий должен испытывать огромное удовлетворение от осознания того, что все пути ведут к одной и той же цели.
Большинство ищущих желают знать, какой путь к освобождению является «лучшим». Это ошибочная идея, основанная на неверном представлении, что человек сам может выбирать себе путь. Факт же заключается в том, что никто не принимает решение становиться ищущим: человек становится на путь поиска по той причине, что это его судьба и что такова воля Бога. Природные характеристики организма тела-ума – над которыми никто не имеет контроля – определяют то, что будет целью поиска данного человека. Другими словами, именно воля Бога определяет, к чему человек будет стремиться – к деньгам и власти или к освобождению. Так что духовный ищущий не должен считать себя выше тех, кто стремится к обретению материальных вещей.
Пойдем еще дальше: если сам поиск не является объектом выбора, как мы можем выбирать путь? Наша судьба и природные характеристики наших организмов тела-ума будут естественным образом диктовать нам выбор пути. Воля Бога направит нас к тому пути, которым нам предначертано следовать.
Мудрец, чье внимание полностью сконцентрировано на Брахмане, всегда знает «я ничего не делаю». Он в совершенной степени утвердился в мысли, что чувства просто реагируют на объекты чувств – независимо от того, что он видит, слышит, обоняет, осязает и ест. Что бы он ни делал – двигался, спал, дышал, говорил, опорожнял кишечник или брал что-либо рукой, или же открывал и закрывал глаза – он знает, что он абсолютно ничего не делает.
В этом стихе подчеркивается идея того, что существенной чертой самореализации или просветления является полное уничтожение чувства личного делания – какая бы деятельность ни совершалась через данный организм тела-ума. Рамакришна Парамахамса говорит: «Тот, кто знает, что он является лишь инструментом в руках Господа, свободен от чувства эго. Он понимает, что является лишь механизмом, посредством которого Бог выполняет Свою работу. Такой человек не может никому причинить вреда. В нем больше нет яда эгоизма. Стальной нож становится золотым от прикосновения философского камня. Хотя его форма остается неизменной, для резки этот нож больше не годится. Подобным образом и джняни сохраняет кажущуюся индивидуальность, но ни в нем, ни через него действия, основанные на неведении, больше не производятся».
Вездесущий Господь не берет на заметку заслуги и прегрешения кого бы то ни было. То-что-есть всегда является совершенным. Свет Атмана затмевается тьмой иллюзии, и таким образом человеческие существа впадают в заблуждение.
Этот стих разбивает в пух и прах концепцию того, что Бог сидит где-то на небесах, подсматривает за тем, что творится внизу, и тщательно записывает каждый грех и каждый добродетельный поступок всех без исключения человеческих существ, чтобы в положенное время наказать или наградить их. Должно быть ясно, что такая концепция основана на полном неведении. И она не может овладеть мыслями человека, если он полностью убежден в том, что ни одно действие не может произойти без воли Бога. Если существует абсолютное приятие Божественной Воли, личностная воля существовать не может, поэтому не может быть и никаких вопросов по поводу какого бы то ни было греха или добродетели. Данная концепция сразу порождает такой аргумент: если то, что я совершаю убийство, является волей Бога, почему я должен нести наказание?! Ответ изумительно прост: нет никакого «тебя», который может быть наказан или награжден; совершение убийства было волей Бога, а также судьбой данного человеческого организма, и то, что он понесет наказание за данное действие, также является волей Бога и судьбой этого организма.
Воля и намерение человека – это единственный друг Атмана. Та же воля и то же намерение действует в качестве врага. Ибо когда человек обладает самоконтролем, его воля является другом Атмана. Та же воля человека, который не покорил свое низшее «я», действует в качестве врага.
В этом стихе ясно говорится о том влиянии, которое чувство личного делания оказывает на психику индивидуума. Пока индивидуум считает, что он контролирует свою судьбу, что именно его свобода воли определяет его будущее в этом мире, его воля и намерение – его ум – будут оставаться его врагами. Тот же ум будет другом тому, кто искренне принимает тот факт, что господствовать может только Божественная Воля, что он сам является лишь инструментом в руках Бога. Это вопрос или полного отдавания себя Богу, или сильного чувства личного выбора, личного делания и личной ответственности: первое – это знание, второе – неведение.
Йог, который видит Меня во всем и все – во Мне, никогда не потеряет Меня, и Я никогда не буду потерян для него.
Он вечно пребывает в единстве со Мной и поклоняется Мне как обитающему во всех живых существах. Такой йог всегда пребывает во Мне, каков бы ни был его образ жизни.
