Небольшое отступление, чтобы лучше уловить связь между двумя вещами — американской разведкой и итальянским масонством. Вопрос даже следует поставить шире — всем европейским масонством. Потому что подчинение традиционного европейского масонства американским масонским организациям рассматривалось как одна из важных задач по закреплению наступления США на позиции союзников. Причем Южная Европа оказалась в зоне особых притязаний США. Почему?
Во-первых, потому что бассейн Средиземного моря на стыке трех материков является первостепенным в стратегическом плане. Средиземноморье приобретало все больший вес как ввиду сколачивания Североатлантического союза, так и противостояния с социалистическими странами, особенно Югославией.
Во-вторых, в ослаблении консервативных сил на юге Европы, росте влияния левых партий на Апеннинах и во Франции Вашингтон видел препятствие своим планам. Дробление левых сил, их ослабление, а если возможно, и физическое подавление, как это делалось в Греции, — вот задача, которая неотступно присутствовала во всех секретных оценках и документах Совета национальной безопасности США.
Но помимо, так сказать, фронтальных планов были разработаны и планы «обходного действия». Они детализировались и видоизменялись по мере создания НАТО, изменения итальянской (и французской) ситуации. Но суть оставалась неизменной: подрыв левых сил изнутри, раскол их организаций, создание «желтых профсоюзов», прислуживающих хозяевам, финансирование правых партий и организаций. Особое внимание было, однако, уделено острым акциям «под чужим флагом», которые могли бы скомпрометировать левые силы, запугать массы, вызвать неверие в парламентскую демократию, тоску по «сильной власти». С помощью созданных американцами секретных служб Италии фашистские боевики внедрялись в левацкие организации, террористические отряды. Чередование «красного» и «черного» терроризма в конечном счете должно было поощрить армию, вооруженные силы, неофашистов на переворот. В разгар операции предусматривалась и интервенция войск НАТО на итальянскую территорию. Им ставилась задача отрезать Рим и центр страны от промышленного, рабочего Севера. Успех «греческих полковников», осуществивших в апреле 1967 года под руководством ЦРУ фашистский путч, вдохновлял. Сохранение фашистских режимов Испании и Португалии в случае переворота в Италии позволяло соорудить «антибольшевистский заслон», находящийся на содержании у Вашингтона. Наличие натовского плана позже признал премьер-министр Италии Андреотти и ряд других компетентных лиц. По-итальянски план получил название «Гладио» — так назывались короткие мечи гладиаторов. В натовском лексиконе он именовался «Стей бихайнд» — «Стой сзади».
Согласно этому плану, во многих местах Италии были созданы секретные склады с оружием и отряды боевиков под руководством, как правило, фашистов, имевших опыт военных действий, чтобы в час «икс» завязать схватки, начать выступления, которые дали бы повод для вмешательства регулярных частей НАТО. В случае успеха США становились бы полными хозяевами ситуации на Средиземном море. Для них облегчалась возможность наносить удары по национально-освободительному движению в арабских, африканских странах.
Италия, таким образом, становилась главной ареной провокационных акций по дестабилизации, которые итальянские обозреватели окрестили «стратегией напряженности». Роль силы, способной координировать такого рода акции, облегчать «скрытые операции» ЦРУ и подрывных сил, отводилась масонским ложам в Италии, дававшим наибольшую гарантию скрытности действий.
В том же далеком 1944 году, когда Джелли стал агентом американской контрразведки, в США была составлена инструкция, рассматривающая возможность подрывных акций под «флагом» масонства.
В документе американского Управления стратегических служб за № 9 а 32199 от 15 сентября 1944 года отмечалось, что правые силы хотели бы обеспечить масонское прикрытие террористическим группировкам, целью которых была бы дискредитация компартии. На помощь этим силам была мобилизована сеть агентов, созданная в Италии полковником Максом Корво и другими представителями американской разведки.
Но в том виде, в каком действовало итальянское масонство, оно вряд ли могло отвечать подобным планам. Читателю, видимо, известно, что в 1925 году Муссолини запретил масонскую деятельность в Италии, подверг преследованиям ряд руководителей движения. Менее известно, однако, что преследования коснулись лишь либерального крыла итальянского масонства, получившего по имени своей резиденции название «Великого Востока дворца Джустиниани». Муссолини реквизировал в Риме этот старинный дворец, занял его своими учреждениями.
А правое крыло итальянского масонства носило название «площади Иисуса». Отколовшись от «дворца Джустиниани» в 1908 году, это крыло стояло на откровенно реакционных позициях, объединяло в своих рядах крупнейших латифундистов и «черную», связанную с Ватиканом аристократию. Многие из них были фашистами. И в отличие от своих либеральных «братьев» иисусовцы приветствовали приход Муссолини к власти.
Более подробно на отношениях между фашизмом, нацизмом и масонством мы остановимся позднее, а сейчас отметим, что разгром фашизма, победа антифашистских сил в Европе, в том числе и в Италии, ослабили позиции масонов «площади Иисуса», сузили круг их влияния.
Чтобы приспособить «братство» для своих целей, сделать его влиятельным, боеспособным, американцам необходимо было помочь «джустинианцам» встать на ноги, не забыв убрать из его руководства «радикалов», лиц, тяготеющих к левым силам (в частности социалистов, которые в то время поддерживали пакт о единстве действий с коммунистами). Имелся в виду и сложившийся исторически антикатолический крен в деятельности «дворца Джустиниани», и антифашизм, укрепившийся в годы преследований. Поскольку крах фашизма оставил в Италии опасную, по мнению Вашингтона, пустоту, необходимо было объединить в конечном счете все силы, которые могли бы выступить с антикоммунистических позиций. Тут нужен был и Ватикан с его вековым умением влиять на массы. Отсюда задача — примирить «дворец Джустиниани» с «площадью Иисуса», объединить их, умерить антиклерикализм лож.
Эту деликатную и сложную миссию взяла на себя американская разведка. Удивляться этому не приходится, если вспомнить, что Управление стратегических служб (УСС), созданное в годы войны, а затем его преемник — Центральное разведывательное управление — были сформированы с участием североамериканской элиты, целый ряд представителей которой был связан узами масонских клятв. Крупнейшими масонами «шотландского ритуала» были руководитель УСС Уильям («Билл») Доннован, братья Даллесы, высший и средний состав ЦРУ.
Руководитель итальянского отдела УСС Фрэнк Джильотти, пастор протестантского толка и масон, был избран руководителем операции. Еще в ходе войны он отыскал в ложах Нью-Йорка и других мест проживания итальянцев (здесь ему помогало итальянское происхождение) подходящих кандидатов, которые могли бы занять позже видные места в иерархии правительства и итальянского масонства. Среди них был бывший командир итальянских республиканских отрядов добровольцев в Испании Рандольфо Паччарди[8] они с Джелли сражались тогда на противоположных сторонах. Прежний антифашизм Паччарди не смущал Джильотти и его хозяев (тем более что все еще шла война против наци-фашистов), а антикоммунизм Паччарди был им хорошо известен. В послевоенных правительствах ему была уготована роль министра обороны, застрельщика присоединения к НАТО. Заметим, что кончил бывший антифашист в качестве кандидата неофашистов и крайне правых на роль диктатора. Его течение, носившее название «новой республики», имело целью совершить военный переворот и упразднить демократические институты, завоеванные Италией в ходе Сопротивления и борьбы с фашизмом.
Не могу удержаться, чтобы не привести выдержку из романа Эрнеста Хемингуэя «За рекой, в тени деревьев». Главный герой книги, американский полковник Ричард Кантуэлл, пародируя масонскую фразеологию, называл метрдотеля венецианской гостиницы, где он жил, «великим магистром военного, аристократического и духовного ордена кавалеров Брузаделли» и вел с ним иронические разговоры о «достопочтенном господине Паччарди». Брузаделли — миланский миллионер, владелец текстильной фабрики. Его имя прогремело на бракоразводном процессе, в ходе которого он обвинил бывшую жену, что своим страстным темпераментом она довела его до умственного расстройства. Именно в таком состоянии, заявил он на суде, он и отписал свое имущество управляющему фирмой (по совместительству — любовнику жены). В книге приводится характерный диалог с Кантуэллом:
