Мне пришлось изобразить человека с ключом, чтобы указать тебе на тот факт, что здесь следует открывать и закрывать, то есть осуществлять умножение зародышевых и растительных субстанций. Заметь, что столько раз, сколько ты растворяешь и фиксируешь, во столько же раз природные субстанции возрастут количественно, качественно, и в отношении полезности их свойств, причем в соотношении, кратном десяти: десять операций увеличат их в сотню раз, сто — в тысячу, тысяча — в десять тысяч, десять тысяч — в сто тысяч, сто тысяч — в миллион раз, и так можно продолжать до бесконечности, в чем я с Божьей помощью трижды имел возможность убедиться. И когда твой эликсир таким образом усилен до бесконечности, одна его крупинка, упавшая на поверхность расплавленного металла размером с океан, тинктурирует его и превратит в совершенную субстанцию, то есть в золото или в серебро (в соответствии с тем, как он увлажнялся и ферментировался), изгоняя прочь всякую нечистую и чуждую материю, соединившуюся с металлом при его изначальной коагуляции. По этой же причине я изобразил ключ в руках мужчины, принявшего облик Святого Петра, чтобы показать тебе, что для осуществления умножения наш Камень требуется открывать и закрывать; для этой же цели, чтобы показать тебе, с каким именно Меркурием следует это проделать, я одел мужчину в желто-красное, а женщину — в оранжевое. Это не нарушает молчания Пифагора, и в то же время ясно показывает тебе, что женщина, то есть наш Камень, требует богатых украшений и цвета Святого Петра. На свитке в ее руках написано: «Christe precor esto pius», то есть «Христос, молю тебя о снисхождении», будто бы она просит: «Господь, будь милостив, и не позволь тем, кто дошел до этой стадии работы, испортить все слишком сильным огнем. Вполне истинно, что отныне я не буду бояться врагов, и что любое пламя мне безразлично; однако сосуд, в котором я нахожусь, весьма хрупок. И если сделать огонь слишком сильным, сосуд лопнет и распадется на осколки, рассеяв меня самым неподходящим образом среди пепла». Следи же внимательно за огнем на этом этапе, тщательно и терпеливо управляя этой чудесной квинтэссенцией, а также помня, что огонь действительно следует увеличить, но не слишком сильно. И молись Высшей Милости, чтобы та не позволила злым духам, охраняющим рудники и сокровища, разрушить твое предприятие или очаровать твой взгляд, когда ты будешь наблюдать загадочные изменения квинтэссенции в твоем сосуде.
Глава 9. НА ТЕМНО-ФИОЛЕТОВОМ ПОЛЕ ЧЕЛОВЕК, ОКРАШЕННЫЙ В ПУРПУР, ДЕРЖИТ ЗА НОГУ КРАСНОГО КРЫЛАТОГО ЛЬВА, КОТОРЫЙ СОБИРАЕТСЯ ПОХИТИТЬ ЭТОГО ЧЕЛОВЕКА И УНЕСТИ С СОБОЙ
Темно-фиолетовое поле подчеркивает тот факт, что Камень[80] получил в ходе всей варки прекрасные одежды желто-красного цвета, такие же, в которые был облачен Святой Петр и которые он у него просил, и что совершенная и полная варка (знаменуемая желтым цветом) позволила ему избавиться от оранжевых одежд. Цвет красного лака, коим нарисован летающий Лев, похож; на пунцовый цвет гранатового зернышка, указывающий на то, что Камень теперь завершен по всем правилам и меркам, и теперь он, подобно Льву, пожирает все металлические природные субстанции, превращая их в свою подлинную субстанцию, в истинное и чистейшее золото, более чистое, чем то, что добывается на лучших приисках. Кроме того, он теперь способен унести человека из этой долины горестей, то есть прочь от неудобств бедности и болезней, и на своих крыльях победно поднять его над гнилыми стоячими водами Египта (каковые являются суетными мыслями смертных), заставляя его презреть эту жизнь и ее богатства, и отныне день и ночь размышлять о Боге и Святых его, жить в Эмпиреях небесных, и пить сладкие воды из фонтана вечной надежды. Воздавай хвалу вовеки веков Богу, который одарил нас милостью лицезреть этот прекрасный и совершенный пурпурный цвет, этот чудесный цвет дикого горного мака, этот сверкающий и пламенеющий пурпур, который не может измениться или прейти, и над которым само Небо и Зодиак не имеют более власти и превосходства, и чьи сияющие и слепящие лучи будто бы хотят сообщить человеку нечто сверх-небесное, заставляя его (когда он увидел и понял) поражаться, дрожать и трепетать в одно и то же время. О Господь, дай нам милость, чтобы мы использовали могущество Камня для укрепления Веры, для пользы своей души, и для увеличения славы нашего благородного Царства. Аминь.
Бог северного ветра.
Трудно сказать, что же имеется в виду. Один из крупнейших современных исследователей наследия и личности Фламеля канадец Клод Ганьон потратил несколько лет на попытку выяснить, что за трактат Фламель здесь приводит, но безуспешно (он упоминает этот факт в частном письме к переводчику от 16/10/2000).
Процесс делания угождает Природе, и т. д. (лат.)
Так по-французски Фламель называет галисийский город Сантьяго де Компостела (Santiago de Compostela).
Фламель пишет о так называемой Первой работе, которая из-за своей сложности часто называется в алхимии «Геркулесовым трудом» (в отличие от Второй, известной как «детская игра» или «женское занятие»). Смысл Первой работы заключается фактически в получении Первоматерии делания. Дело в том, что Prima Materia Философов в природе не встречается со времен создания мира; то, что доступно в естественном виде, как это не парадоксально, называют materia secunda (см. Antoine-Josef Pernety. The Great Art. Weiser Pub., York Beach, 1995. p.30, 56). Иногда обе субстанции называют Первоматерией, что еще более усложняет понимание процесса для начинающего.
Здесь Фламель имеет в виду обычную ртуть.
Один из ребусов Фламеля — увидеть эти три печи можно лишь внимательно изучив весь текст «Иероглифических Фигур».
Алхимики и многие исследователи герметической традиции рассматривают плавание аргонавтов как аллегорию магистерия; Золотое Руно, таким образом, представляет собой Философский Камень (см. Antoine Faivre. The Golden Fleece and Alchemy. New York, 1993). Как мы увидим в дальнейшем, подобная алхимическая интерпретация часто применяется и по отношению ко многим другим греческим мифам.
Человек идет к Суду Божьему (лат.)
Этот день будет поистине страшен (лат.)
Отец всемогущий, добрый Иисус (лат.)
Уничтожь грехи, которые я совершил (лат.)
Христос, я молю тебя о снисхождении (лат.)
Приветствуем тебя, Господь Ангелов (лат.)
О Царь Непреходящий (лат.)
Восстаньте мертвые, придите на суд Господа моего (лат.)
Согласно герметической легенде, линия мастеров, или так называемая «Золотая цепь Гомера» (что стало названием знаменитого трактата Кирхвегера — см. Anton Josef Kirchweger. Aurea Catena Homeri. Frankfurt, 1723) никогда не прерывается, иначе существование человечества может оказаться под угрозой. Тем не менее, в связи с развитием технологии и профанированием сакральных знаний, вероятность встретить Мастера «в миру» уменьшается с каждым годом (некоторые современные алхимики утверждают, что это уже невозможно).
Смесь ингредиентов, подобных вышеприведенным, которую помещают в Философское Яйцо, чтобы затем подвергнуть варке, в алхимии называется компостом.
Слово «атанор», которым алхимики называли печь описанной Фламелем конструкции, происходит от al-tannur, что по-арабски значит просто «печь».
Известная нам сегодня и часто используемая в быту водяная баня, или по-французски Bain-Marie, названа в честь изобретшей ее Марии Пророчицы, или Марии-Еврейки, одной из легендарных адептов-женщин (См. Rafael Patai. The Jewish Alchemists. Princeton University Press, 1994. pp. 60–91.)
Принц Халид ибн Язид — сын халифа Язида i, первый мусульманский лидер, серьезно заинтересовавшийся алхимией. Согласно преданию, ученик легендарного христианского адепта Мориена из Александрии, (см. E.J.Holmyard. Alchemy. Dover Pub., New York, 1990. p. 63–67).
Мориен — легендарный александрийский адепт, о котором известно лишь только то, что он был учеником алхимика Стефаноса, и учителем принца Халида; можно предположить, что он жил в конце VII — начале VIII в.
Розин, или Разес, или Аль-Рази (подлинное имя Абу Бакр Мухаммад ибн Закарья) — гениальный персидский врач и алхимик (825–925 г.г.). Создал собственную теорию материи.
