Если же кто-нибудь улыбается, не понимая сейчас внутреннего значения сказанного, — пусть улыбается. Потом он так же улыбнется своему неведению.
Красота и гармония стучатся в дверь.
Всё глубже постигая действительность, мы начинаем осознавать, насколько условны зачастую так называемые "летописи наших знаний". Иногда даже величайшие исторические события следует принимать с большой осторожностью. Например, первые страницы русской истории начинаются с описания того, как три варяжских князя — братья Рюрик, Синеус и Трувор — были приглашены славянами управлять ими. Нередко люди задумывались над странным фактом, что после себя Рюрик оставил своих потомков, в то время как легендарные братья совсем исчезли из истории. Но, если обратиться к хроникам скандинавским, найдём, что в славянскую землю пришел "конунг Рурик со своим домом (син хуус) и верною стражею (тру вер)", имея в виду, что Рюрик пришёл с домочадцами и дружиной. Таким образом, видно, как исторический факт о приходе Рюрика с семьёй и стражей был искажён переводчиком, создавшим имена, не существующие ни в России, ни в Скандинавии. Так, истина должна быть тщательно подкреплена фактами.
Все высоко ценят "Песнь Песней" Соломона, и общепринято считать, что произведение было написано самим Соломоном. Позднее появилось много мифических сказаний и преувеличений вокруг поэтической Суламифи. Но если тщательно изучить действительно существующие источники, станет ясно, что "Песнь Песней" была прекрасным официальным гимном, написанным придворным певцом в честь египетской царевны, и даже такие авторитеты, как Ориген и Иероним, подтверждают это. Так, в поисках достоверности выясняется, что Прекрасное не может быть ничем осквернено.
На протяжении долгой истории нашей планеты имеют место подобные несоответствия, относящиеся к правителям. Сравнивая общепринятые описания жизненного пути правителя с подлинными историческими источниками, иногда мы находим совершенно противоположные характеристики. Возьмём, к примеру, официальное представление о великом Акбаре и сравним его с самым высоким исследованием более ученого, но менее известного летописца. Становится ясно, сколько же должно быть проявлено распознавания не для искажения, а для очищения правды.
Часто легенда подтверждается фактами. Приведём следующий пример. Когда вы проходите по прекрасному сказочному царству индейских поселений Америки, когда слышите чудесные песни и любуетесь ритуальными танцами, полными глубокого смысла, знакомитесь с образом жизни индейцев и с их домашним обиходом; когда внимательно разглядываете их ноги, обёрнутые белой тканью, или дивитесь на странный головной убор и рубашки с орнаментом; и когда, наконец, вы постигаете богатую фантазию тотемных столбов, возникает ощущение, что находитесь где-то в западной России или в Сибири, если знакомы вам те места. Как же действительно редко возникает такое поразительное сходство на совершенно разных континентах и в совершенно иных условиях жизни. Так, одно это зримое свидетельство укрепляет древнюю легенду о том, что несколько северных индейских племен мигрировало из Сибири на Аляску. И становится понятным, что легенда эта настолько реальна и очевидна, что ничего не скажешь против, особенно, когда видишь этих коренных жителей страны.
Во время моей поездки в Санта-Фе в прошлом году, д-р Хьюитт, директор музея в Санта-Фе, выразил желание приобрести для выставки некоторые из моих картин. Я обещал ему предоставить картину специально с подлинно русским сюжетом и выбрал ту, где изображен священный танец вокруг древних идолов славянских племён, причём детали были заимствованы из подлинных материалов раскопок, проводимых мною в России. Несколько позже я понял, что намерение представить именно такой сюжет оправдалось полностью, потому что во время выставки меня много раз спрашивали, доводилось ли мне бывать где-нибудь на Аляске или в деревнях индейцев, поскольку сюжет этот, столь типичный для восточной России или Сибири, как оказалось, очень схож с укладом жизни и американских индейцев. И древний идол славян постоянно сравнивался с тотемным столбом Аляски.
Я несведущ в области языковедения, но думаю, что даже в языке могли бы быть найдены своеобразные элементы, напоминающие о связи двух континентов. Как художник, могу утверждать, что образное и музыкальное сходство говорит мне совершенно определённо о том, что эта древняя легенда не вымысел фантазии, а еще один обрывок достоверности. И сколько же обрывков достоверности, таких простых и совсем рядом с нами, забыто и не понято!
Сейчас, во времена преобразований, следует пересмотреть наши общепринятые научные основы. Но, конечно, с одним условием: мы должны избавиться от предрассудков. Это один из наиболее опасных врагов жизни, который должен быть уничтожен всеми силами духа. И только тогда очень легко нити истины могут сплестись в новый чудесный узор. И этот ковёр поможет нам улететь от реальности прошлого к реальности будущего, и мы поймём, что легендарный ковёр-самолёт не волшебная сказка, а воплотившаяся реальность. Поистине, удивительная сказка жизни может быть воспринята нашим обычным человеческим умом, если он освободится от предвзятости.
Ещё пример перед моим взором. Не только в качество работы, но даже в Красоту мы вносим ограничивающие предрассудки. Так, в Институте Объединённых Искусств в Нью-Йорке наши слова о единстве разных видов искусства, о полезной и жизненной связи, существующей между ними, вызвали чрезвычайное удивление и потрясение. И всё же, отбросив предрассудки и лицемерие, мы уже видим, что единение искусства не есть идеал только, но может быть применено также в жизни каждого дня, в той самой жизни, где совершается сегодня так много преступлений и так много прискорбной жестокости и лицемерия.
Так, из многих сторон жизни нашей находим бесчисленное количество таких же примеров. Каждый искренний художник, каждый искренний учёный могут дать много достойных подтверждений этому. И поиск истины, помогающей избавиться от условностей и лицемерия, должен стать лозунгом наших дней; мы уже видим, как подрастает новое поколение, готовое не только для борьбы, но и для победы. Только истина! Только достижения!
Теперь нам следует показать ещё один из наших величайших предрассудков. В недавней серьёзной статье находим следующую предвзятую классификацию: "образование, социология, политика, религия, наука (включая медицину), искусство, техника". Законно спросить, почему техника не наука? Или почему социология и политика предшествуют религии? И, наконец, почему место искусства между медициной и техникой?
Такое положение искусства является спорным, потому что только предрассудок может поставить Прекрасное рядом с техникой. Место искусства часто понимается неправильно. Даже писали, что искусство всего лишь второстепенное проявление Божественного. Если под этим подразумевать профессиональное мастерство, то, конечно, здесь не вторичная, но даже более низшая степень проявления.
Но Трисмегиста Красота — всеобъемлющая, всетворящая, всепобеждающая сила— должна занять достойное место. Без преувеличения можем утверждать значимость Прекрасного. Мы должны предчувствовать, что Великий Учитель придёт не только в окружении Любви и Истины, но и в сиянии Красоты. Лишь Красота объединяет разных по духу.
Только в ритмах Красоты струны земли достигают Небес. И с Высот указ был дан об утверждении Красоты насущной. Мост Красоты высок и славен. Проходя сводами его, вбираешь в себя чудодейственные силы. Но пройти по нему может только освободившийся от предрассудков.
Займёмся вопросом, имеющим чисто поучительный характер. Факты жизни дают нам наилучшее представление о подлинной системе образования. Например, как важно познакомиться с такой историей: во время сезона 1913 года в Париже, когда состоялось первое представление балета "Весна священная", композитор Стравинский и я столкнулись с реальностью, просветившей нас. В своё время я предложил для балета сюжет, взяв его из жизни древних славян. Зрелищная сторона оформления балета не превосходила ни яркостью, ни чувством меры оформление постановки "Князь Игорь", которое так высоко по достоинству ранее было оценено парижской публикой. Ни в костюмах, ни в декорациях балета не было ничего непостижимого, а также ничего непонятного, вызывающего отвращение и в музыке, которая, несомненно, в настоящее время широко известна. В хореографии Нижинского были представлены несколько экзотических танцев, но в них также не было ничего слишком эксцентричного.
Перед самой премьерой мы заметили, что господин Дягилев и импресарио Аструк были несколько взволнованы, будто бы ожидая чего-то. А во время премьеры разразился грандиозный скандал. Публика так демонстративно свистела и кричала, что, мне кажется, едва ли могла слышать музыку. Кульминация наступила во втором действии, когда на сцене солировала исполнительница главной роли. Я искренне восхищался её мужеством, потому что ей пришлось танцевать не под музыку, а под аккомпанемент сильно шумевшего зрительного зала, и редкие аплодисменты потонули во всеобщем волнении. "Весна священная" шла несколько раз в том сезоне, и всегда её сопровождал тот же шум, и это несмотря на то, что в зале не было пустых мест. Я сам слышал, как несколько разодетых дам, войдя в ложу, спрашивали друг друга: "Вы не знаете, когда же начнётся шум?"
