Но на Землю прилетают вовсе не эти «ангелы», а кровожадные монстры, больше всего напоминающие осьминогов. В отдельной статье «Существа, которые живут на Марсе», опубликованной в журнале «Космополитен» в 1908 году, Уэллс объясняет свой выбор следующими соображениями: «… Так в какой же степени эти существа могут напоминать земное человечество? — вопрошал писатель у читателей и сам же отвечал на этот вопрос: — Существуют определенные черты, которыми они, вероятно, подобны нам. <…> Они, вероятно, имеют голову и глаза, и тело с позвоночным столбом, а поскольку у них из-за высокого интеллекта обязательно будет крупный мозг и так как почти у всех существ с большим мозгом он расположен вблизи глаз, то у марсиан окажется, по-видимому, крупный и пропорциональный череп. По всей вероятности, они крупнее землян, возможно, и массивнее человека в два и две трети раза. Однако это еще не означает, что они окажутся в два и две трети раза выше ростом, а признавая более рыхлое телосложение марсиан, можно допустить, что, встав в полный рост, мы будем им по пояс. <…>
Но это лишь одна из нескольких почти в равной степени допустимых возможностей. Существует фактор, на который мы можем положиться: марсиане, должно быть, имеют некий хватательный орган, во-первых, потому, что без него развитие интеллекта почти немыслимо, а во-вторых, потому, что никаким иным путем они не смогли бы осуществить свои инженерные замыслы. Для нашего воображения представляется странным, но и не менее логичным предположить вместо руки наличие хобота, как у слона, или группы щупальцев, или хоботоподобных органов. <…>
На Земле человек уже сильно постарался восполнить свои физические недостатки искусственными приспособлениями — одеждой, обувью, инструментами, корсетами, искусственными зубами и глазами, париками, оружием и тому подобным. Марсиане, может статься, намного интеллектуальнее людей и мудрее, и история человеческой цивилизации для них — вчерашний день. Чего только они не способны были изобрести — в форме искусственных опор, искусственных конечностей и тому подобного! Наконец, вот размышление, которое может успокоительно подействовать на любого читателя, который считает, что марсиане вызывают тревогу. Если бы человек внезапно очутился на поверхности Марса, он почувствовал бы огромную бодрость (преодолев поначалу легкую форму горной болезни). Он будет весить вполовину меньше, чем на Земле, будет скакать и прыгать, будет с легкостью поднимать груз вдвое больше предельного для него на Земле. Но если бы марсианин прибыл на Землю, собственный вес прижимал бы его к почве, словно одежда из свинца. Он весил бы два и две трети своего веса на Марсе и, вероятно, нашел бы свое новое существование невыносимым. Его конечности не служили бы ему опорой; вероятно, он тут же умер бы, сокрушенный собственным весом. Когда я писал "Войну миров", в которой марсиане оккупируют Землю, мне пришлось решать эту сложную проблему. Некоторое время она меня буквально мучила, а затем я воспользовался мыслью о механических опорах и сделал моего марсианина просто бестелесным мозгом со щупальцами, который питается, высасывая кровь и минуя процесс переваривания пищи, причем его вес несет не живое тело, а фантастической конструкции машина. Но, несмотря на все, как читатель может припомнить, земные условия оказались в итоге гибельными для марсиан».
Добавить к этому нечего. Уэллс сам рассказал, по какой причине его марсиане стали именно такими, какими мы их знаем по роману и по множеству иллюстраций к нему, сделанных за прошедший век.
Одним из серьезнейших оппонентов теории каналов стал Эдуард Эмерсон Барнард, прославившийся открытием Амальтеи (пятого спутника Юпитера).
В 1894 году Барнард приступил к наблюдениям Марса, стараясь смотреть на объект изучения непредвзято, позабыв обо всех гипотезах, которые существовали до него. Вывод Барнарда был беспощаден: «Я не верю в каналы в том виде, как их изображает Скиапарелли. Я вижу детали поверхности там, где находятся некоторые из его каналов, но это не прямые линии. <…> Каналы, как их изображает Скиапарелли, — ошибка, и это будет доказано…»
В том же году английский астроном Эдуард Уолтер Маундер провел простой и в то же время провокационный эксперимент: изобразив на бумаге группы точек и поместив ее на слабо светящийся стеклянный шар, он показал, что на определенном расстоянии они сливаются в линии — причем в тонкие прямые линии сливались даже точки, расположенные друг от друга на расстоянии, в три раза превышающем их диаметр!
«В каждом случае, — писал он, — объект четко различался наблюдателями и воспринимался и как линия, и как точка; это не было, конечно, заранее определено, чтобы не повлиять на чистоту эксперимента. <…> Эти грубые простые опыты могут, я думаю, пролить некоторый свет на "систему каналов"…»
Однако, несмотря на эту впечатляющую демонстрацию, скептики оставались в меньшинстве. Тем более что в августе 1896 года Лоуэлл, купив новый телескоп-рефрактор, открыл систему каналов на Венере! Пресса немедленно раструбила об этом, а глухое ворчание ученых было проигнорировано.
Затем Лоуэлл взял передышку, чтобы «подлечить нервы», оставив Эллиота Дугласа директором обсерватории Флагстафф. Дуглас продолжал накапливать наблюдения в поддержку теорий Лоуэлла и в конце концов открыл каналы на спутниках Юпитера! Это так поразило его, что он тоже, по примеру Маундера, начал экспериментировать с бумажными кругами, изображающими планеты, и убедился, что определенные группы пятен с определенного расстояния выглядят как сеть «каналов», которую Лоуэлл изобразил для Венеры. После возвращения Лоуэлла весной 1901 года Дуглас написал его шурину письмо, в котором жаловался, что методы шефа «ненаучны» и сводятся к «охоте на факты в поддержку некоторого предположения». За этот выпад Лоуэлл, к которому в конечном итоге попало письмо, уволил «принципиального» Дугласа.
В то же время Маундер решил закрепить успех «бумажного эксперимента». Вместе с ученым Эван-сом он собрал группу мальчиков из школы Королевского госпиталя Гринвича и попросил их изобразить нарисованный на бумаге диск, на котором в беспорядке были расположены бесформенные пятна и пятнышки. Исследователи обнаружили, что когда диск находился на довольно приличном расстоянии от детей, те начинали рисовать тонкие прямые линии «каналов».
Отчет об этом исследовании «Эксперименты относительно реальности каналов Марса» был опубликован в 1903 году. Лоуэлл ознакомился с ним и отозвался презрительно — что нужно наблюдать Марс, а не заниматься «пачканьем бумаги». Мол, если британское правительство изыщет способ стабилизировать атмосферу над земными обсерваториями, тогда все увидят, что планеты Солнечной системы покрыты каналами, и вопрос будет разрешен раз и навсегда.
В 1903 году Лоуэлл нанял астронома Лэмпленда, который должен был сделать фотографии Марса. Через два года Лоуэлл торжественно объявил, что Лэмпленд добился успехов и получил фотоснимки Марса, на которых отчетливо видны каналы. Следовательно, ирригационная сеть марсиан — не иллюзия и существует на самом деле.
Амбициозный любитель вновь выдал желаемое за действительное. Несмотря на то что Лэмпленд получил за эту работу медаль Королевского фотографического общества, а сам Лоуэлл был засыпан поздравительными телеграммами от знаменитых астрономов, когда пришла пора издавать новую книгу, бывший дипломат не сумел воспользоваться плодами очередного сенсационного открытия. Фотоснимки были низкого качества, диаметр Марса на них не превышал 6 мм, что было на пределе возможностей печати того времени, и в результате в огромном томе «Марс и его каналы», выпущенном в декабре 1906 года, есть замечание Лоуэлла о том, что фотография подтверждает его слова, но нет самих снимков. Ученые же, видевшие оригинальные позитивы, опять разделились во мнениях: одни подтверждали наличие каналов, другие — нет.
Новая книга Персиваля Лоуэлла (она, кстати, была переведена на русский язык) вызвала множество отзывов, в том числе нелицеприятных. Наиболее известный отзыв — книга натуралиста и сторонника дарвиновской теории происхождения видов Альфреда Рассела Уэллеса «Обитаем ли Марс?» (1907).
Уэллес воспринял талмуд «Марс и его каналы» как «вызов не столько астрономам, сколько образованному миру в целом». Поэтому подход Уэллеса к проблеме заметно отличается от подхода астрономов. Он пытается «смотреть в корень», то есть обсуждает не наблюдения Лоуэлла, а выводы, сделанные им.
Для начала Уэллес громит саму концепцию высокоразвитой цивилизации, которая ведет себя более чем нелогично. Вместо того чтобы осваивать приполярные районы, именно там строить города, она зачем-то тянет через пустыни к экватору колоссальные каналы, потери воды в которых только на испарение составят такую величину, что уже через пару сотен миль не останется ни капли. Если же предположить, что система все же работает, то те запасы воды, которые скапливаются в полярных шапках, были бы исчерпаны за десять сезонов, полностью поглощенные пустыней.
