Если вы отрицаете существование души, если вы отвергаете сознание, если вы говорите, что сознание — всего лишь продукт материи, как говорят коммунисты...
Карл Маркс определяет сознание как побочный продукт материи, не больше. Неважно, прав он или нет; важно то, что если это принять, будут уничтожены все возможности для движения. Он отказывает вам в исследовании неизвестного и непознаваемого.
Рабиндранат говорит: "Я искал Бога, и изредка мне удавалось видеть его далеко-далеко, подле звезды. Но пока я приближался к этой звезде, проходили жизни, и Бог перемещался куда-нибудь еще. И поиск продолжался...
Однажды я неожиданно оказался перед прекрасным дворцом, и золотыми буквами там было написано: "Дом Богa". Сначала меня охватила дрожь — оттого, что я наконец добился своего! — и я бросился вверх по многочисленным ступеням, ведущим к двери дворца.
Но когда я уже почти стучался в дверь, меня внезапно поразила одна мысль — моя рука застыла у двери — мысль, что если здесь действительно обитает Бог и Он откроет мне дверь, то мне конец. Моей единственной радостью был поиск, моей единственной радостью было искать Бога. Что бы я стал делать, встретив Его?"
Им овладел великий страх. Он снял башмаки и, взяв их в руки, стал спускаться по лестнице. Он боялся — хотя он и не постучал в дверь, Бог, услышав шаги, может открыть дверь и сказать: "Куда ты? Я здесь".
И тогда я побежал прочь от этого дома быстрее, чем бегал когда-либо. Теперь я снова ищу Бога. Я знаю, где Он живет, поэтому могу обходить это место и продолжать искать по всей вселенной. Поиск продолжается, мои приключения продолжаются, я постоянно взволнован, завтра полно смысла для меня — и я счастлив, зная, что даже случайно не могу попасть к Его дому. Я видел Его дом и также я увидел, что Он — просто предлог; мое истинное желание — исследование неведомого.
Бог был всего лишь словом, я никогда по-настоящему не задумывался о всех его значениях. Если бы вы действительно встретили Его, что бы вы сделали? Вы были бы в замешательстве. Что сказать? И ведь тогда нет никакого завтра, вы полностью остановились — ибо нет ничего за пределами Бога; Бог — само запредельное".
Я очень люблю это небольшое стихотворение; это прозрение вглубь человеческого духа. Дух человека — не что иное, как стремление: стремление к неизвестному, стремление больше узнать, стремление к расширению, стремление исследовать белые пятна, нехоженые горы, нетронутые звезды.
И удовольствие — не в достижении, радость — в усилии, трудности, опасности. Когда вы прибыли, вам приходится искать новый предлог; иначе это будет ваша могила, это будет самоубийством.
Когда Заратустра говорит: Я странник, неустанно восходящий на горы, он говорит нечто обо всех вас. Он говорит о самом духе человека.
Я не люблю равнин и, кажется, не могу долго оставаться на одном месте.
И что бы ни сулила мне судьба, что бы ни пережил я, - жизнь моя будет вечным странствием и восхождением в горы.
Я не приму никакой иной судьбы, ибо любая другая судьба будет просто смертью. Я принимаю судьбу только если странствие и восхождение в горы — часть ее, если мое странствие бесконечно и новые горы, более высокие горы и далекие звезды еще открыты для меня.
В конце концов, человек живет только тем, что внутри него.
Если вы непрестанно ищете истину, Бога, ищете смысл... все это — разные слова, поскольку вы просто не можете постоянно искать ничто. Для этого нужно совершенно другое видение.
Если вы понимаете, что странствие само по себе есть цель, что нет цели, для которой существует странствие — все цели существуют только для странствия; странствие есть цель само по себе — тогда вам даже не нужно иметь целей. Вам не нужно волноваться о смысле, об истине, о Боге; вы можете продолжать поиск.
Но, возможно, это трудновато. И будет несколько странно, если кто-нибудь спросит вас: "Что ты ищешь?" Если вы не можете ему ответить, если вы просто говорите: "Я — искатель в чистом виде, для меня не имеет значения, что искать..."
Чтобы не оказаться в затруднении, вы выбираете какое-то слово: вы ищете освобождения, вы ищете просветления, вы ищете высшую истину — прекрасные слова, вполне удовлетворительные для человека, который задает вам вопрос. Не озадачены ни вы, ни он.
Но что вы находите во всех этих странствиях, во всех поисках, во всех восхождениях? Заратустра говорит: вы находите только себя.
Конечно, если вы не странствовали, вы, возможно, и не найдете себя — ибо все эти восторги, все новые места, которые вы проходите, помогают вам открыть самих себя. Мало-помалу вам в голову приходит, что все цели — просто предлог.
Я — не что иное, как желание, стремление к невозможному.
Это значит познать себя — желание невозможного.
Возможное — только для посредственных умов, для средних людей.
Невозможное — для истинных гигантов.
Им известно, что это нельзя найти, именно поэтому так важно искать. Совершенная уверенность в том, что это никогда не находили и никогда не найдут, приносит огромное воодушевление.
Невозможное всегда поднимает человеческое сознание на более высокий план. Быть может, вы ничего не найдете, но вы станете сверхчеловеком.
В конце концов, человек живет только тем, что внутри него.
Прошло то время, когда случайности еще встречались на пути моем; что же может встретиться мне теперь, что не было бы частью моей и достоянием моим!
Теперь в его жизни нет случайностей — что имеет в виду Заратустра? В вашей жизни происходят случайности, потому что вы выбрали определенную цель, и если вы сбились с пути, вы ее не достигаете. Вы хотели попасть на поезд, но приходите на вокзал слишком поздно и упускаете поезд. Но если у вас нет иной цели, кроме странствия, вы не можете заблудиться. Если вы не собираетесь успеть на поезд — какой-то особенный поезд — вы не можете его пропустить.
Случайности происходят только оттого, что мы хотим, чтобы наша жизнь складывалась определенным образом, а что-то идет не так, что-то мешает, препятствует, что-то стоит на пути. Вы хотите, чтобы было иначе, чтобы это оказалось не так; вот почему бывают случайности.
Заратустра говорит: Прошло то время, когда случайности еще встречались на пути моем. Теперь ничто не может быть для меня случайностью, ибо я принимаю все. Даже случайность хороша, заблуждение хорошо. Я не стремился ни к какой определенной цели.
Это нечто необычайно глубокое; такой человек может прийти к пониманию с жизнью, к такой глубокой связи и гармонии, что все, что бы ни случилось — хорошо. Он не просит, чтобы нечто произошло, он просто открыт — что бы ни случилось, это хорошо, что бы ни произошло — это именно то, что он хотел.
Выйти за пределы случайности означает, что вы достигли необычайной созвучности с существованием. Неудачи невозможны, разочарование невозможно. Ваша тишина и спокойствие ненарушимы.
Гаутама Будда назвал такое понимание "таковость". Что бы ни случилось, он говорит: "Так и должно быть". Если вы ожидали другого, вы безусловно расстроитесь и будете разочарованы — жизнь оказалась неблагосклонна к вам. Но для Гаутамы Будды жизнь всегда добра, существование всегда милосердно; что бы ни случилось, именно так и должно было быть.
У Гаутамы Будды нет других желаний, чем у самого существования.
Его слово очень красиво. Его оригинальное слово — татхата, и из-за этого слова, оттого, что он постоянно пользовался им... Умирает ученик, и он говорит: "Очень хорошо, пришло его время". Никто не умирает не вовремя, хотя на каждой могиле и написано: "Этот бедняга умер безвременно". Никто не умирает безвременно, все умирают вовремя, в точности тогда, когда им должно. Из-за этого слова татхата, "такова природа вещей", его назвали Татхагата — человек, который верит в таковость.
Такого человека нельзя расстроить. Он примет это расстройство как нечто абсолютно желанное, ожидаемое. Нет никакого противления, никакого недовольства. Не то, чтобы он как-то принимает это — есть тотальное приятие.
В тотальном приятии случайности прекращаются, и жизнь становится совершенно другим переживанием, где нет разочарований, нет случайностей, нет бедствий, где все происходит точно так, как должно быть. Вы так центрированы, так спокойны и безмятежны. В вас нет никакого волнения. Лишь в этой центрированности, в этой тишине и безмятежности приходят к самопознанию.
