Ознакомительная версия.
Слабая социальная роль масонства как благотворительного социального клуба видится современным лидерам мирового масонства позорной и неприличной. Однако спасение они видят лишь в опять-таки внешнем векторе развития общества – в сторону участия в «большой политике». Как ни странно, ни разу в последнее время не приходилось видеть ни единой статьи, посвященной внутреннему наполнению Братства – духовному росту его членов, тематике самосовершенствования и активной работы по изучению древних посвятительных традиций и духовной культуры в целом. Это позволяет судить о совершенной утрате в наше время регулярным масонством ориентиров и изначальных целей создания Братства. Цели же эти были и есть чисто внутренние: Братство было изначально нацелено не на преобразование окружающего общества прямым непосредственным способом – но на духовное преобразование человека как единицы этого общества с отдаленной целью создания позитивного баланса сил между просвещенными и непросвещенными членами окружающего общества. Такой баланс, по закону перехода количественных изменений в качественные, должен был сам привести к изменениям в обществе. Современное же регулярное масонство сейчас весьма однозначно отвергает этот путь, сменив свои планы на банальное преобразование общества извне. Что не только плачевно, но и опасно.
Отчасти можно понять озабоченность современных масонских лидеров. Складываясь в XVIII веке, масонство, помимо эзотерической составляющей, ставило перед собой некие социальные цели, которые самим ходом истории (не исключая и масонского влияния) полностью реализованы в настоящее время в развитых странах мира: падение теократий и абсолютных монархий, формирование гражданского общества, относительная свобода вероисповедания и политических воззрений, собраний, информационного обмена иные стороны демократизации общественной жизни. Поэтому масонство, оставшись один на один со своей благотворительной программой и столкнувшись с презрением общества в ответ на все соделанные ему благодеяния, оказалось в некотором тупике, в настоящее время спешно пытаясь вернуть себе жизненную силу, обновив спектр задач и методов. Горестно лишь, что банальное мышление и влияние факторов внешнего мира заставляет его идти по проторенной дороге политических партий.
И еще менее понятно и более печально, когда подобная тактика избирается эзотерическими организациями, никогда не претендовавшими на социальную роль. А между тем, примеры этому уже есть, в основном, в Штатах.
Если бы современные эзотерические общества наконец вернулись к своим истинным истокам, они осознали бы, что их вектор должен быть направлен внутрь – на совершенствование собственных членов, что прописано во всех их внутренних уставах. А вместо этого они сейчас пребывают на перепутье, поскольку обращение вектора вовне на практике приводит к вовлечению в большую политику и социальные процессы отнюдь не возвышенного (и им не присущего) свойства, а его обращение внутрь – к личностному росту членов – пока что приводит исключительно к возникновению и усугублению противоречий между точками зрения различных членов на суть и методы работы обществ.
В разное время разными авторами неоднократно подчеркивалось, что Путь каждый должен проходить сам, поскольку человек в этом мире одинок. Особенно это актуально в наше время десакрализации Знания, общедоступной информации любого типа и падения всех и всяческих авторитетов, включая даже смысловые смещения в понятии «авторитет». Однако эзотерические общества существовали всегда, и, надо полагать, всегда же сталкивались с вышеописанными проблемами. Хочется верить, что и кризис современной организованной эзотерики когда-нибудь будет преодолен, если до того времени не наступит конец света.
Не думать о белой обезьяне
Доклад, прочитанный на 1– й Ассамблее российского О. Т. О. 21 июня 2009 г.
Наверное, всем более или менее памятна старинная даосская или буддийская, в общем, какая-то восточная, или выдаваемая за таковую, притча про ученика, по традиции пришедшего к Учителю Мудрости за советом о том, как ему жить, как постичь Дао, как достичь Нирваны, – ну или на какую-то другую не менее животрепещущую тему. И Учитель ответил, не поведя бровью: «Просто иди и живи. Делай, что хочешь, только вот одно но: никогда не думай о Белой Обезьяне». Ученик не стал интересоваться причиной запрета, ушел и начал жить. Не станет, вероятно, откровением ни для кого из читателей то, что по истечении месяца Ученик вернулся к Учителю в слезах, в соплях и со стоном на устах: он весь месяц не мог ни на секунду перестать думать о Белой Обезьяне. Здесь должна была быть какая-то мораль, но наличие ее и содержание для нас в данный момент не принципиально.
Согласно самым первым своим Конституциям и регламентам, по своей природе и по сути своей, по изначально продекларированным основополагающим принципам, масонство четко обозначило себя как «не-конфессию» и «не-партию», четко и недвусмысленно письменно и устно, на официальном и неофициальном планах заявило о том, что оно чуждо политике и религиозным конфликтам. Возникшее на развалинах духовной географии Европы начала Нового времени, после революций и религиозных войн 1520—1700 гг., спекулятивное масонство изначально было попыткой создания интеллектуального оазиса для последующего возрождения интеллектуальной и культурной элиты ослабевшего и обезлюдевшего континента.
Однако совершенно закономерно, что на протяжении всей своей истории масонство – так уж сложилось – не могло заниматься фактически ничем, кроме опасного балансирования с переменным успехом на узком канате, протянутом над пропастью политики меж гребенчатыми скалами религии. В особенности явно просматривается это в истории российского масонства, которое, во-первых, нам исторически ближе и важнее, а во-вторых, несомненно лучше нам известно, как объективно – по историческим источникам, так и проективно – по переносу его современных реалий в прошлое.
В политической сфере российское масонство действительно во все времена или старалось всеми силами приникнуть к государственной корове, дабы сподручнее питаться жизненными соками народа, или даже войти в правящие сферы на правах активного игрока «большой шахматной доски». В религиозной сфере, как ни крути, приходится признать, что любые попытки российских каменщиков деконструировать духовную реальность и воздвигнуть новую выливались в те или иные формы «русского протестантизма», различные изводы «духовного христианства» и неоевангелических исканий. Собственно масонского, чисто этического и философского, в российских ложах во все периоды существования Братства в России было крайне мало, равно как и «чернокнижного», оккультного и магического (в отличие от средиземноморского масонства, например, где всегда доминировали политический и именно оккультный изводы масонского учения).
Рассматривая, даже поверхностно, четыре периода существования масонства в России, точнее, четыре его пришествия, действительно наблюдаешь нерушимую закономерность, сводящуюся к изложенным выше выводам.
I период: с правления Елизаветы до запрета при Павле I.
«Политическое» российское масонство состоит из приближенных ко двору и видных представителей родовитого дворянства, активно обрабатывающих наследника престола в надежде обрести «масонского царя», чье правление не сравнится даже с просвещенным абсолютизмом его матери.
«Религиозное» масонство в это время было представлено розенкрейцерскими изысканиями Новикова и Шварца, «истинным христианством» Лопухина и Гамалеи.
И конечно, численно около половины братьев (и в России, и в мире в целом) благополучно считали масонство замечательным местом для дружеских философских бесед, взаимопомощи в делах торговых и придворных, а посему ни на чем больше старались не зацикливаться, чтобы не забивать голову лишним и кто знает – вдруг и опасным. «За счет братии добрым упиваться вином», по словам И. П. Елагина, – это тоже своего рода позиция, в конце концов.
II период: с 1802 по 1822 гг. при Александре I.
«Политическое» масонство жаждет конституционных преобразований по европейскому образцу, особенно после иностранной кампании 1813 гг., что приводит к созданию тайных революционным обществ и грандиозному провалу 25 декабря 1825 года.
«Религиозное» масонство строит на развалинах русского розенкрейцерства и мартинизма шведско-немецкий клерикальный рай для неотамплиеров Позднеева с их совершенно католической литургией, однако терпит поражение от «либертинского» французского устава и отходит на задний план.
Братья «социальной» ориентации продолжают пить и закусывать, активно при этом занимаясь вовне – благотворительностью, внутри – протекционизмом.
Ознакомительная версия.
