Например, в Индии существовал такой человек, как Махавира, но индусы даже не упомянули его имя в своих книгах — даже его имени. Почему? Такой великий человек, и даже не упомянули? Если бы с лица земли исчезли джайны, то с ними бы исчез Махавира. И из-за того, что джайны очень малочисленны — всего тридцать лакхов, три миллиона, их количество несущественно — Махавира остается второстепенной фигурой для индийцев. Хотя, без сомнений, он так же важен, как Христос, так же важен, как Будда, так же важен, как Кришна, так же важен, как Мухаммед, но его нигде не упоминают, потому что количество его последователей так мало, они находятся в таком меньшинстве. Кому какое до них дело?
Значение Христа преувеличивается, потому что половина Земли — христиане. Значение Будды тоже преувеличивается, потому что вся Азия — буддисты. Значение Кришны тоже преувеличивается, потому что индусов сотни миллионов — равно как и в случае с Мухаммедом. Но Махавира не менее важен, чем любой их них. Все же, по крайней мере, сохраняется его имя — где-то сноска, где-то упоминание, то тут, то там.
Но были и другие мастера того же калибра, чьи имена полностью исчезли, потому что они не оставили после себя последователей. В дни Махавиры был великий учитель, Гошалак, противник Махавиры. Он был почти как Джидду Кришнамурти. Он не верил в то, что должны быть какие-то последователи. Он не верил в то, что нужно быть мастером и давать людям посвящение. Он не верил в создание религии. Поэтому, когда он умер, исчезло все его учение. Теперь его имя не существует нигде, кроме упоминаний Махавиры, высказывавшегося против него. Естественно, вы не можете доверять тем утверждениям. Они были сделаны Махавирой, или теми, кто записывал изречения Махавиры. Они были записаны врагами. Им нельзя доверять.
Это напоминает заявления Сталина, сделанные в отношении Троцкого... Представьте, если бы Адольф Гитлер одержал победу, история была бы совершенно другой. Только из-за того, что он потерпел поражение, существует наша версия истории — написанная Черчиллем, Сталиным и Рузвельтом, врагами Гитлера. Не существует непредвзятой истории — потому что нет ни одного непредвзятого историка.
И в особенности в том, что касается мастеров-женщин... Между мужчиной и женщиной всегда существовал конфликт. Мужчина никогда не давал женщине права голоса. Даже если иногда случалось так, что женщина становилась мастером, становилась просветленной, о ней нигде не упоминали. Следовать женщине очень противоречило мужскому эго, это было для него невозможно, поэтому у нее никогда не собиралось много последователей.
И еще одно. Вы знаете женщин. Мы можем сказать, что ни один мужчина не стал бы последователем Рабии — но как же женщины? Почему они не следовали за ней? Женщины настроены настолько друг против друга, что этот вариант также отпадает. Они могут легко следовать за мужчиной, но следовать за другой женщиной? Это невозможно. Женщины так завистливы друг к другу. Женщины не могут поверить в то, что другая женщина стала просветленной. Ни одна женщина не может поверить, что другая женщина может быть красива. Женщины все время говорят о других женщинах. Они не могут понять, как какие-то мужчины влюбляются в каких-то женщин, ни одна женщина не может понять, что он в ней нашел: «Я ничего не нахожу». И они все с этим соглашаются: «Что он в ней нашел?» Это постоянное завистливое состояние ума являлось еще одной преградой.
Поэтому Рабия не могла собрать последователей-женщин, и, естественно, она не могла собрать последователей-мужчин. Она была таким же возвышенным мастером, как Будда, Мухаммед, Руми, Кабир, Нанак, но она потерпела неудачу там, где они добились многого.
Так не должно быть в будущем, если вы станете более бдительными.
Четвертый вопрос:
Ошо, если жизнь — это взаимозависимость и органическое целое, как может кто-то пробудиться, в то время как все остальное человечество пребывает в глубоком сне?
Никогда не задавайте вопросов, которые начинаются с «если» — потому что это придуманные вопросы, бессмысленные. Ты спрашиваешь: «Если жизнь — это взаимозависимость и органическое целое, как может кто-то пробудиться, в то время как все остальное человечество пребывает в глубоком сне?» Это вопрос знающего человека, он не бесхитростный, он с подвохом.
Во-первых, когда кто-то пробуждается, он обнаруживает, что его нет. Когда кто-то пробуждается от идеи того, что он был, от идеи того, что он был отделен, — когда кто-то пробуждается от всего этого, он исчезает, и тогда нет смысла говорить «остальное человечество». Поэтому Будда сказал: «В тот день, когда я стал просветленным, все существование стало просветленным». Да, так это было для Будды, так это и есть.
Для вас существование еще не просветлено, потому что вы глубоко спите. В своем сне вы думаете о том, что вы отдельны. Сама идея отделенности — это часть сна. В своем сне вы думаете, что вы отдельны и остальное человечество отделено от вас, но в своем сне вы слышали также о том, как я говорил об органической целостности существования, поэтому в вашем сне возникает вопрос: «Если жизнь — это взаимозависимость и органическое целое, как может кто-то пробудиться, в то время как все остальное человечество пребывает в глубоком сне?»
Да, человек все же может пробудиться. Но в самом этом пробуждении он исчезает. Он не пробуждается как отдельный человек, он пробуждается как целое. Во сне вы являетесь одним, пробудившись, вы — целое. Потерянные в своих снах, желаниях и мыслях, вы отдельны; эти мысли, мечты и желания создают разделение. Как только эти мысли, мечты и желания исчезают, исчезает и разделение, больше нечему вас разделять. И в тот же момент вы замечаете, что все уже пробуждено.
Существование уже просветлено. Поэтому говорят, что Бодхидхарма много лет после просветления смеялся — очень странным смехом. Люди спрашивали его: «Почему ты смеешься?» — а он говорил: «Это так смешно, все являются просветленными, но ищут просветления, они уже находятся там, куда только хотят попасть. Это так нелепо! Каждый уже счастлив, но они ищут счастья, и из-за самого этого поиска они упускают свое счастье, которое уже здесь. Все бегают туда-сюда, ищут чего-то, что уже находится внутри них самих. Это так нелепо, — говорил Бодхидхарма, — что я не могу удержаться от смеха».
Были и другие мастера, которые ударяли вас всякий раз, когда вы спрашивали о том, как стать просветленным. Риндзай ударил человека, потому что тот спросил о том, как стать буддой. Когда его ударили, человек пришел в замешательство. «Я что-то не то спросил?» — сказал он. А Риндзай ответил: «Что еще может быть? Что еще может быть более неверным? Какую большую глупость можно спросить? Ты хочешь стать буддой? Ты уже будда. Как может будда хотеть стать буддой? Само усилие напрасно. Поэтому я ударил тебя — чтобы шоком хоть немного пододвинуть тебя к пробуждению. Может быть, в этом шоке ты сможешь увидеть то, что ты уже будда».
Все существование едино. Если ты думаешь, что оно разделено, это всего лишь твоя глупая идея. Если ты думаешь, что ты не просветлен, то это тоже всего лишь идея. Просветление уже случилось, потому что существует только Бог.
Поэтому вместо того, чтобы спрашивать, как это возможно, попробуй пробудиться. Даже немного осознанности, небольшой промежуток, небольшой интервал, в течение которого ты будешь осознан, позволит тебе внезапно увидеть: «Да, так и есть. Меня нет, и нет разделения между мной и целым. Все едино, переплетено, взаимозависимо».
Но я могу понять твое затруднение. Когда ты видишь миллионы волн на поверхности океана, и если у этих волн такое же сознание, как у тебя, тогда каждая волна будет думать, что она отделена от других волн. И это будет так же логично, как логичен твой вопрос — потому что каждая волна будет говорить: «Я отдельна. Я могу это видеть». И она также может это доказать. Волна может сказать: «Когда другая волна исчезает, я-то остаюсь, так как же это возможно? Если бы мы были вместе, одним и тем же, в исчезновении другой я бы тоже исчезла». Или: «Я исчезаю, а другие волны остаются, так как же мы можем быть вместе?»
Вот что ты спрашиваешь. Человек умирает. Поэтому ты спрашиваешь: «Если он един со всем существованием, тогда как он может умереть один? Все существование должно умереть». Рождается ребенок, и ты спрашиваешь: «Этот ребенок родился, но все существование не рождается вместе с ним. Оно уже было. Так как это возможно?»
Просто понаблюдайте за океаном. Пойдите и сядьте на берегу и понаблюдайте за океаном. Поднимается одна волна, но она не заставляет подниматься все волны. Одна волна исчезает, но это не значит, что все другие волны исчезают. Тем не менее, разве вы не видите, что все волны в океане едины? Они соединены друг с другом. Они взаимозависимы. Можете ли вы сделать так, чтобы на поверхности океана была только одна волна, а все другие волны исчезли? Вы можете сделать так, чтобы это произошло? Одна волна не может существовать в одиночестве. Чтобы удерживать ее на плаву, потребуются миллионы волн вокруг нее, иначе она исчезнет. Волны приходят не поодиночке, они приходят неисчислимой массой. Вы когда-нибудь видели одинокую волну? Никто никогда не видел в океане одинокую волну. Каждый раз, когда в океане поднимаются волны, их сразу очень много. Одна волна означает множество волн, потому что волна — это волнение, это процесс. Достаточно появиться одной волне, вокруг нее возникает рябь, и эта рябь превращается в новые волны.
