обе сущности сосуществуют, не зная друг о друге.
И только в тот момент, когда смерть кажется неизбежной, происходит раскол, и Демон вдруг понимает, что он независим. Это самосознание может быть вызвано первичным избыточным выбросом химических веществ в головном мозге, но в любом случае это проявляется как шок. Хотя это нельзя никак доказать, в момент смерти целое «я» осознает только своего Демона, а Эйдолон — это tabula rasa (лат. «чистая доска»). Демон осознает свою цель — он видит приближение смерти и инстинктивно начинает пересматривать прошедшую жизнь.
По причинам, которые мы выясним совсем скоро, Демон неправильно понял намеки. К нему приходит понимание — как часть внезапного самоосознания, — что еще не время. Короче говоря, представьте себе, что Демон держит палец на кнопке запуска DVD-IMAX-устройства пересмотра жизни. Он видит приближение смерти и жмет на кнопку. Затем он вдруг понимает, что истолковал все неправильно, паникует и нажимает кнопку быстрой перемотки вперед. Жизнь проносится сквозь чувства Эйдолона в полном объеме, но в его временном восприятии с феноменальной скоростью. Демон может затем показаться своему Эйдолону и придумать себе какое-то оправдание типа «твое время еще не пришло» или что-то успокаивающее в этом духе. Затем Эйдолон теряет сознание и приходит в себя на больничной койке или, корчась от боли, на обочине дороги. Таким образом, пересмотр прошедшей жизни Эйдолон воспринимает в доли секунды. Всему виной ускоренная перемотка вперед.
Это касается околосмертного опыта. Но что же тогда происходит, когда наступает настоящая смерть? Думаю, все начинается аналогично. Демон понимает, кто он и что он должен делать, но, осознавая приближение смерти, он нажимает своим метафорическим пальцем на метафорическую кнопку пуска. Начинается настоящий пересмотр прошедшей жизни. Помимо этого, происходит кое-что еще. В этой книге я делал акцент на том, что время — это иллюзия чувств и что все мы путешествуем сквозь эту иллюзию с разной скоростью.
В момент, когда смерть становится неизбежной, особые химические вещества затапливают головной мозг. Это влияет на восприятие времени Эйдолона. Временной поток начинает замедляться. Как мы уже видели, человеческий мозг гибко воспринимает временной поток: наркотики, настроение и обмен веществ — все это влияет на восприятие временной длительности. Общепризнано, что в момент смерти в организме происходят масштабные химические изменения. Также общепризнанно, но менее известно то, что эти химические вещества практически идентичны тем, которые высвобождаются во время эпилептического припадка.
В 1989 году двое исследователей Хуан Сааведра-Ангилер и Хуан Гомес-Херия установили связь между околосмертным опытом и височной эпилепсией. Они предположили, что стресс, вызванный столкновением со смертью, приводит к высвобождению определенного класса химических веществ — нейропептидов — и определенных нейромедиаторов, таких как эндогенные эндоморфины, дофамин и глутамат. Эти химические вещества проявляют повышенную активность в лимбической области и височных долях головного мозга, вызывая при околосмертных переживаниях психологические эффекты, идентичные тем, которые испытывают больные эпилепсией во время предэпилептической ауры346. Исходя из этого, можно сделать вывод, что все изменения в восприятии, особенно что касается восприятия времени, описанные эпилептиками, в момент смерти характеризуются гораздо большей интенсивностью.
Таким образом, психологическое время умирающего человека начинает замедляться. По сути, он выпадает из временного измерения любого наблюдателя, оказавшегося свидетелем его смерти. Для умирающего человека каждая последующая секунда может длиться в два раза больше времени, чем предыдущая. Его сознание постепенно удаляется от сознания наблюдателя, длительность каждой секунды которого не меняется.
Чтобы понять, как все это работает, стоит разобраться в тайне парадокса Зенона. Зенон Элейский (450 г. до н. э.) пытался доказать, что движение невозможно. В парадоксе об Ахиллесе и черепахе он представил человечеству одну из самых сложных загадок. Зенон предлагает представить,
что в соревновании на скорость участвуют быстроногий герой Ахиллес и черепаха. Так как Ахиллес может передвигаться в десять раз быстрее, чем рептилия, он позволяет ей стартовать на десять метров дальше от него. Им дают отмашку, и Ахиллес быстро пробегает десять метров. И поскольку мы знаем, что он передвигается в десять раз быстрее, чем черепаха, соответственно, черепаха за это время проползает один метр. Когда Ахиллес преодолевает еще метр, черепаха в свою очередь проползает дециметр. Ахиллес пробегает дециметр, а черепаха проползает сантиметр по направлению к финишу. Преодолев еще сантиметр, Ахилл обнаруживает, что он все еще на миллиметр позади. Процесс будет продолжаться до бесконечности, но Ахиллес так никогда и не догонит черепаху.
Очевидно, что это глупость. Простые эмпирические наблюдения показывают, что такая ситуация никогда не произойдет «в реальности», но в аргументах Зенона есть любопытная логика, которая вызывает споры философов вот уже сотни лет. В 1954 году Джеймс Томсон, ставший впоследствии профессором философии в Массачусетском технологическом институте, предложил альтернативную версию загадки, которую не так-то просто опровергнуть. Парадокс под названием «Лампа Томсона» демонстрирует, как именно можно понимать мое предложение о бессмертии347.
В своей книге «Путешествия в четырех измерениях» Робин Ле Пьюдевин, профессор метафизики в университете Лидса, доводит оригинальный парадокс Томсона до логического финала348. Он просит нас представить себе лампу, переключателем которой управляет сложный таймер. Лампа включается и горит ровно минуту. По истечении этой минуты она выключается. Лампа остается выключенной ровно 30 секунд, а затем снова включается на 15 секунд. Она снова выключается на 7,5 секунд, а затем включается на 3,75 секунды. Таймер настолько сложно устроен, что может быть запрограммирован для бесконечного продолжения чередования включение/выключение и сокращения времени каждый раз в два раза. Выражаясь математически, лампа включается (выключается) на n секунд, а затем выключается (включается) на n/2 секунд. Томсон просит нас ответить на два вопроса, касающихся состояния лампы ровно через две минуты: во-первых, сколько раз лампа включится и выключится за это время, а во-вторых, будет ли лампа в тот момент включена или выключена?
Ответы действительно оказываются странными, хотя и вполне логичными. Таймер будет продолжать включать и выключать лампу в постоянно уменьшающиеся отрезки времени, но эти отрезки времени никогда не дойдут до двух минут, потому что для того, чтобы сделать это, лампа должна включиться и выключиться бесконечное количество раз. Что касается серии включений/выключений, то момент окончания 2-минутного срока никогда не придет. По этой же логике, наблюдатель никогда не узнает состояние лампы (включена или выключена) спустя две минуты349.
То же самое можно сказать о человеческом сознании в момент смерти. Что, если момент смерти, как и момент истечения двух минут в случае с лампой, никогда не наступает? Мы все умрем в определенный момент времени. Это абсолютно неопровержимый факт.
Давайте представим, что женщина по имени Зои Этернус умрет точно в
