море, управь, путешествующим спутешествуй…» И далее каждый из нас может открыть молитвослов, найти эту молитву и внимательно в нее вчитаться.
Мне кажется, что очень важно не просто прочитывать молитвенное правило, но во благовремение изучить каждое слово этого правила, разобраться при помощи церковно-славянского словаря, или при помощи священника, или кого-то из друзей, кто понимает славянский язык, в каждом непонятном слове, в каждом непонятном выражении. Над правилом надо работать, а не просто его прочитывать. Может быть, есть какие-то молитвы, которые нам не подходят. Тогда их надо отложить. Но зато взять другие, которые нам подходят больше. Может быть, из богослужебных чинов – из чина вечерни или утрени; может быть, из какой-нибудь книги душеполезного чтения; может быть, какой-то псалом, который, читая Псалтирь, мы обнаружили и поняли, что он нам подходит. Во всяком случае, что-то мы можем в вечернее правило добавить.
Мне кажется, что одним из тех замечательных текстов, которые можно добавить в вечернее правило, будет канон Иисусу Сладчайшему, канон, который иногда печатается вместе с акафистом Иисусу Сладчайшему. Он гораздо древнее акафиста, этот удивительный канон с припевом: «Иисусе Сладчайший, спаси меня». Чем он хорош? В этом каноне повторяется многократно имя Христово. В каждом тропарике этого канона четыре, пять, а то и шесть раз повторяется имя «Иисус»: «Иисусе Сладчайший Христе, Иисусе, отверзи покаяния ми дверь, Человеколюбче Иисусе, и приими мя, Тебе припадающа и тепле просяща, Иисусе Спасе мой, согрешений прощения… Услыши, Человеколюбче Иисусе мой, раба Твоего, вопиюща во умилении, и избави мя, Иисусе, осуждения и муки, едине долготерпеливе, Иисусе Сладчайший многомилостиве… Ты просвещение, Иисусе мой, ума моего, Ты спасение отчаянныя души моея, Спасе, Ты, Иисусе мой, муки избави и геенны мя, зовуша: спаси, Иисусе мой Христе, мя окаяннаго. Всеконечно, Иисусе мой, ко страсти безчестия низвержен ныне зову: Ты, Иисусе мой, помощи ми руку низпослав, исторгни зовуща: спаси, Иисусе мой Христе, мя окаяннаго».
Повторяя многократно имя Иисусово, обращаясь к Спасителю многократно по имени, читая этот канон, мы как бы готовим себя к той молитве, в которой почти нет слов и которую мы называем Иисусова молитва; к той молитве, о благодатной силе которой так хорошо рассказывают «Откровенные рассказы странника духовному своему отцу». Это замечательная книга, которую так любили читать в прошлом, которую любят читать и сейчас. Поэтому, если у нас не очень получается Иисусова молитва, нам надо учиться ее читать, учиться ее творить, не просто многократно повторяя ее, а начав с чтения канона Иисусу Сладчайшему. Этот Умилительный канон – действительно удивительный ключ для того, чтобы распахнуть наше сердце навстречу Богу.
Есть и другие каноны и акафисты, которые печатаются в молитвословах, которые можно не полностью, а частично включить в свое вечернее правило. Почему-то существует такая точка зрения, согласно которой что-то можно включать в молитву только полностью. Если читать акафист – то от начала до конца, если читать канон – то от начала до конца. Нет, это совсем не обязательно. Мы можем взять из акафиста всего лишь несколько строк, взять из канона всего лишь один, два или три тропаря и включить в свое правило, если это нам нужно. Потому что именно в пустыне, наедине с Богом мы можем себе позволить то, что невозможно позволить в храме. В храме богослужение построено таким образом, чтобы там не было ничего лишнего, потому что для одного необходима молитва в течение четырех часов, а для другого достаточно полутора часов. И вот поэтому вечерня, о которой мы уже говорили в прошлый раз, составлена таким образом, чтобы ее можно было прослужить за сорок минут. Если тебе этого мало, молись дома, продолжай это богослужение. Но все вместе мы должны друг друга щадить и оберегать. Поэтому что-то лишнее в общественное богослужение вставлять, наверное, не следует, это может только нарушить наш молитвенный хор.
Но когда мы ушли в пустыню, когда мы затворились на это вечернее время, остались с Богом один на один, тогда как раз настает время литургического творчества. Мы вполне можем из разных молитвословий выбирать места, самые важные для нас. Тем более что, действительно, есть какие-то молитвы, которые по той или иной причине сегодня в нашем сердце не звучат, сегодня нам они не нужны. Может быть, когда-нибудь настанет день, когда мы вспомним о том, что они есть, и начнем их искать в одном, в другом, в третьем, пятом молитвослове – найдем и будем читать. А сегодня – нет, сегодня нужно что-то другое. Поэтому не стесняйтесь использовать отдельные молитвы из канонов, из акафистов, из богослужебных чинов: из повечерия малого и великого, из вечерни, утрени, из литургии даже. Это очень нужно для нас. И это возможно, потому что наедине мы никому не помешаем своим включением в правило чего-то нового.
Есть молитвы, которые встречаются в жизнеописаниях святых, в других книгах. Их тоже можно включить в правило, памятуя, что правило для того нами и составляется, чтобы распахнуть сердце, ни для чего другого. Святитель Феофан Затворник по этому поводу очень хорошо говорил, что молитвенное правило напоминает ему тетрадь с прописями для маленьких детей. Пока ребенок не научился писать как следует, он внимательнейшим образом с прописей срисовывает букву за буквой, слово за словом и, вот таким образом трудясь, наконец осваивает законы чистописания. И так же, прочитывая молитву по книге слово за словом, фразу за фразой, мы мало-помалу осваиваем язык молитвы. А когда язык молитвы освоен, тогда уже можно молиться и без молитвослова, тогда уже она сама идет из сердца нашего. Такая молитва, конечно, и нам нужна, и до Бога доходна.
Но только давайте помнить: вечернее правило мы читаем как бы в пустыне. Поэтому здесь, в пустыне, наша задача – не думать о себе, не забыть о тех, кто живет рядом. Помнить, что пустыня – это только временное место нашего пребывания, что в пустыню мы уходим, только чтобы испытать свою совесть и чтобы, за ночь отдохнув, вернуться в тот мир, где нас ждут люди, вернуться в тот мир, где нам положено жить. Очень хорошо об этом говорит акафист преподобному Серафиму Саровскому, который ушел в пустыню, чтобы приобрести добродетели, и затем возвратился из пустыни, чтобы семена добродетели сеять. «Радуйся, от мира в пустыню вселивыйся, да добродетели приобрящеши; радуйся, из пустыни во обитель возвративыйся, во еже добродетели семена сеяти». Только затем и ушел преподобный Серафим в пустыню, чтобы там приобрести, накопить добродетели, и затем вернулся к людям для того,
