Богом утверженный царю» [251]. Участники похода, которые положат душу на поле брани, по слову Высокопреосвященного автора послания, приимут «второе мученическое крещение… и пролитием своея крови очистятца» и внидут в Небесный град Иерусалим. Пожеланием многолетия государю заканчивается послание, которое тот «благодарно въсприах и внутъуду на скрыжалех сердца своего написах» [252].
Данное послание Митрополита Макария представляет собою определенную традицию в древнерусской литературе: духовное укрепление на брань и церковное благословение на военные действия характерны для времени падения золотоордынского ига в 1480 году. И. М. Кудрявцев говорит, что это послание в «первой части почти буквально совпадает с “Соборным” Посланием на Угру, а дальше использует, по примеру Вассиана (архиепископа Ростовского. – Архим. М), библейские эпизоды и ссылки на “прародителей” Великого князя, начиная с Владимира, а иногда и прямо следует за текстом Вассиана. В посланиях Макария можно усмотреть и композиционное сходство с Вассиановым посланием, особенно заметное там, где Митрополит приводит примеры падения библейских праведников от гордости и пьянства» [253]. Такая писательская лаборатория характерна для средневековой литературы. «Перед нами творчество, – говорит академик Д. С. Лихачев, – а не механический подбор трафаретов, – творчество, в котором писатель стремится выразить свои представления о должном и приличествующем, не столько изобретая новое, сколько комбинируя старое» [254]. По мнению немецкого ученого Фр. Кэмпфера, «…цель послания Макария была очевидна – усилить мужество и решительность царя. Начитанность Ивана была такова, что он хорошо знал послание Вассиана – важнейший памятник политической риторики Московской Руси» [255].
Речь Митрополита Макария при встрече царя, вернувшегося с победой в 1552 году, имеет свои особенности. Она почти лишена дословных цитат из Священного Писания, но полна новозаветными образами и понятиями. Это: умножение таланта, жертвенное положение души, расхищенное стадо и т. д. Приводя исторические примеры помощи Божией русским князьям, Святитель подчеркивает: «На тобе же, благочестивом царе, превзыде свыше Божиа благодать: царствующий град Казанский со всеми окрестъными тебе дарова» [256]. В заключение приветствия Святитель благодарственно цитирует молитву из Чина Великого освящения воды: «Велий еси, Господи, чюдна дела Твоя, ни едино же слово доволно к похвалению чюдес Твоих». В этой молитве, как и в приветственном слове Митрополита Макария, говорится о сокрушении гнездящегося змия. Слово проникнуто великой радостью о свершившемся историческом событии, избавившем русский народ от постоянной опасности агрессивного соседа. Таким образом, молитвы и перо Первосвятителя-патриота послужили на благо Русскому Отечеству. По справедливому замечанию Ю. К. Бегунова, «проповеди лучших ораторов Древней Руси отличались высоким уровнем патриотизма и гражданственности» [257]. Это в полной мере относится к наследию Митрополита Макария.
В 1536 году, когда святитель Макарий был еще архиепископом Великого Новгорода и Пскова, у всех монастырей в епархии были отняты и описаны «пожни», а также «у церквей Божьих во всем граде». Их предписывалось давать «в бразгу», взимая за них арендную плату. «А се учинилося по оклеветанию некоего безумна человека» [258],– замечает летописец. Подобного рода проблема возникла позднее и в Москве около 1550 года, но только уже в масштабе всей Церкви и полного отчуждения части недвижимых церковных имуществ. Митрополит Макарий решительно выступил против этого, обратившись письменно к царю. Он приводит целую подборку юридических постановлений Византийских императоров Юстиниана и Мануила Комнина, узаконивающих неотчуждаемость церковной собственности. Завершает подборку документов третья глава («О чести священнической») из Поучения Византийского императора Василия (867–886) своему сыну Льву VI Мудрому (886–912). Главной мыслью этого текста является следующая фраза: «Честь бо священническая на Бога восходит». Далее Святитель говорит, что в Византии все императоры, начиная от первого Константина и кончая последним Константином, свято сохраняли принцип неотчуждаемости церковной собственности, засвидетельствовав его своими грамотами с печатями.
При этом цитируется грамота императора Константина Римскому Папе Сильвестру (314–335) [259]. В ней говорится и о «конюшем служении» императора «ради чести блаженного Петра» [260], то есть о почтении к Церкви со стороны первого православного царя. В ней запрещается кому бы то ни было покушаться на церковные имения. Такая грамота была положена в Риме в раку с мощами апостола Петра. Митрополит Макарий подчеркивает, что все Византийские императоры чтили этот завет императора Константина и исполняли его. «А на обидящих святыя церкви и святыя монастыри, сии православные цари и со святители крепко стояху и побораху царски и мужески, и никомуже попустивше, вданных Богови и Пречистей Богородицы и великих чюдотворцов от священных и вданных в наследие благ вечных прикасатися, или поколебати недвижимых вещей и до скончания миру» [261]. Данные труды Митрополита Макария нашли отражение в материалах Стоглавого Собора [262].
О замечательных гомилетических способностях Святителя свидетельствуют его современники, летописи и проч. И, что очень важно, до нас сохранились послания, речи и поучения Митрополита Макария: при венчании первого Русского царя, при его бракосочетании, при встрече после победы над Казанью и т. д. Они связаны с важнейшими событиями в жизни Русского государства, поэтому их публицистичность, программность и эпохальность очевидны. Этот комплекс слов Митрополита Макария, обращенных к одному лицу, то есть к Московскому государю, является первым таким обширным корпусом документов в русской истории, сохранившимся до наших дней, и он представляет собой чрезвычайно интересное явление [263].
Одним из первых начинаний святителя Макария по прибытии в Великий Новгород после архиерейской хиротонии явилась реформа монашеской жизни, когда было введено общежитие в тамошних монастырях; были выделены монастыри для монахинь и удалены из монастырей светские лица [264]. В связи с этим Святитель посылал грамоту Василию III [265]. Данная грамота, отправленная Великому князю, посвящена проблемам монастырей. Монастырская тематика занимает довольно значительное место в письменном наследии Митрополита Макария, с юношеских лет вступившего на путь монашеских подвигов. Памятником первых начинаний нового архипастыря на своей кафедре явилась грамота, данная настоятелю Новгородского Духова монастыря игумену Тихону. В преамбуле этой грамоты подчеркивается, что она дана по милости Софии Премудрости Божией, молитвами Пречистой Богородицы, святых «и повелением Великаго господаря, премудраго царя, благороднаго и благовернаго и христолюбиваго Великаго князя Василия Ивановича» [266].
Говоря о монастырском благочинии, Святитель, в частности, оговаривает в грамоте игумену Тихону: «…якоже Великий Василий глаголет». В монастыре необходимо постоянно совершать богослужения, неукоснительно вести монастырский Синодик, поминая вкладчиков, молиться о здравии государя. Количество братии определяется числом учеников у Господа – двенадцатью, хотя и не обязательно должно быть этим ограничено. Братии монастыря предписывается иметь своим духовником настоятеля игумена Тихона. Эту традицию, несомненно, Святитель восприял в Боровской обители. Ее основатель был известным духовником, и эта традиция, очевидно, соблюдалась там и во времена
