меня сказать сыну моему (Сериду, скажу, что) мог бы и я передать ему оный, но если ты сам не скажешь ему, то сим удалишь себя от совершенной и искренней любви к нему. Если у вас, по Писанию,
одно сердце и одна душа (Деян. 4, 32), то (помни, что) никто ничего не скрывает от своего сердца. Умудрись; ты еще жестокосерд. Господь да простит тебя.
Ответ того же великого старца к тому же на вопрос его, должно ли ему после Святой великой седмицы ни с кем более не беседовать.
† После праздника безмолвствуй пять дней в неделю, а два дня, если случится надобность, беседуй. — И опять повторю тебе, что должен ты делать: постарайся по силе твоей оставить все попечения (о постороннем), ибо Бог устрояет полезное для всякого человека: или умиляет сердце его, или чрез другого возбуждает его к полезному.
После праздника пришел один епископ, желая беседовать с аввою Иоанном, также некоторые из новоначальных хотели вопросить его о помыслах своих, почему он и послал вопросить о сем того же великого старца.
† Ответ. Ты знаешь, что мы никогда не возлагали уз ни на кого, ниже на самих себя. А как я уже сказал тебе: пять дней в неделю безмолвствуй, а два дня беседуй, то не озабочивайся и сим (пришествием епископа), а беседуй тогда, когда я сказал тебе; беседуя же, не заботься, что сказать и как сказать, ибо, по слову Христову, Дух Отца вашего будет говорить в вас (Мф. 10, 20). Касательно же братии, о которых упомянул ты, в случае нужды не отрекайся (говорить с ними), и Бог поможет тебе. Аминь.
Ответ того же великого старца к тому же, когда он говорил о неустройстве в мире.
† Брат! Пока есть у нас время, будем внимать себе и обучаться молчанию, так как все пришло в смятение. И если хочешь быть спокойным по всему, будь мертв в отношении ко всякому человеку, и успокоишься. Разумей, что я говорю это касательно помыслов, касательно всяких дел обращения с людьми и забот; безмолвствуй с миром.
После предыдущего ответа авва Иоанн хотел совершенно прекратить беседы; один из братии весьма скорбел о сем и умолял его не отказываться при нужде беседовать с ним.
Сжалившись, он обещал ему это и спросил о сем старца, а равно и о коловии [27], присланном ему одним братом, — принять ли его?
† Ответ. Брат! Я послал тебе слово: оставь все попечения. Чего ты еще хочешь? Внимай себе самому: жатва велика, не оставляй ее, не намеревайся собирать виноград после обирающих его, но оставь все и займись (теперь) жатвою и обиранием винограда, чтобы получить плоды от пшеницы и вина: да укрепится и возвеселится сердце твое о Господе; размышляй о посланиях моих: они написаны тебе не напрасно. О коловии же: если брат желает дать тебе его от всего сердца своего, приими, осуждая себя как недостойного.
Брат, имея весьма тяжкую брань и стыдясь свободно исповедать ее авве (Сериду), послал к авве Иоанну, умоляя принять его тайно от аввы (Серида) и выслушать помысл его. Авва же Иоанн затруднился сим по двум причинам: не хотел принять брата без совета (старца), чтобы не подать соблазна другим, и, с другой стороны, не хотел опечалить его (отказом); и так, недоумевая, как ему поступить, спросил о сем особенно того же великого старца, а вместе и о том: не затворить ли ему (совершенно) дверей своих?
† Ответ. Скажи брату: кто будет столь неразумен, что изберет себе дело, могущее повредить и прискорбное, вместо того, чтобы делать легчайшее и отраднейшее со смирением и вниманием (к себе) [28]? Дверей своих не затворяй совершенно: умерщвление (от всего) состоит не в заграждении дверей, а в заграждении уст. Приветствую тебя лобзанием святым.
Один старец-египтянин, вступив в монастырь, в котором жили сии отцы, написал к великому старцу поегипетски (так как он был египтянин), прося молитвы его и душеполезного слова; спрашивал также, можно ли удостоиться его беседы; он же по-гречески написал ему следующий ответ:
† Я положил себе за правило никому не писать, но посылать ответы чрез авву (Серида), потому и не пишу тебе по-египетски, но, будучи убежден (твоею просьбою), я сказал авве Сериду ответ по-гречески, чтобы он написал его тебе, потому что авва не говорит по-египетски. В послании своем ты называешь меня возлюбленным и отцом своим о Господе, знающим труды, нужды и опасности души; посему если я отец твой, как ты пишешь, то даю тебе заповедь: не беспокой меня просьбою о беседе со мною; я не так живу, чтобы делать различие между людьми. Если для тебя отворю двери, то и для всех, а если не отворю тебе, то — и никому другому. Я написал это потому, что ты просил меня, говоря: удостой меня кротости твоей и окажи милость бедной душе моей. И еще сказал ты в том же послании: грех мой разлучил меня с тобою, владыка мой! Я же, благодатью Христа Сына Божия, до сих пор не разлучался с тобою, но духом всегда пребываю с любовью твоею. После сего, в том же послании, ты написал мне: «Помолись о грехах моих», и я скажу тебе то же: помолись о грехах моих, ибо сказано: как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними (Лк. 6, 31).
Хотя я и окаянен и меньше всех людей, но доселе делаю это по силе моей ради Того, Который сказал: молитесь друг за друга, чтобы исцелиться (Иак. 5, 16). Если мы странники, брат, то странники и будем. Не будем считать себя за нечто, и никто не даст нам никакого значения, и будем спокойны. Вступив к нам, подвизайся в терпении, ибо сказано: претерпевший же до конца спасется (Мф. 10, 22). Более же всего старайся умереть для всякого человека и спасешься. Скажи помыслу своему: я умер и лежу во гробе. Поверь мне, возлюбленный, что, понуждаемый любовию Божиею сказать любви твоей все сие, я превзошел всю меру. — Кто я, малейший? А потому и прошу прощения, говоря: Господа ради прости мне, пустословящему, и помолись о мне, раб Божий Авраам.
Ответ того же великого старца к
