позже, из-за страха гонений и преследований иноверных завоевателей, монастыри и скиты один за другим оставлялись. В кельях стали селиться миряне, и, в конечном счете, монашеское поселение превратилось в деревню.
Святые, где бы они ни находились, подвизаются не только для себя, они силой своих молитв и подвигов преображают все окружающее, освящая его. И как есть иконы, которые чудотворят, поскольку написаны святыми,
так и вся та местность, где жили святые, освящается, а ее жители живут под их молитвенным покровом.
Из рассказов и воспоминаний старца Иеронима мы приведем лишь некоторые, те, что помогут немного понять духовную атмосферу, царившую в Гельвери, в то время, когда там жил старец.
Гельвери считался христианским центром района. В каждом доме была особая комната для молитвы. В стене с восточной стороны находилась ниша, где располагались иконы, кадило, служебные книги и жития святых, крещенская вода и другие святыни. В ней можно было помолиться одному и всем вместе. Были установлены часы общей молитвы: утро, полдень, послеобеденное время, когда звонил колокол в церкви — вечерня, и вечером — повечерие. Многие просыпались в полночь, чтобы прочитать полунощницу, поскольку в этот час, как они говорили, «отверзаются врата небесные». И, конечно, до и после трапезы всегда читались молитвы. Нужно отметить и то, что прежде всякого дела их уста шептали: «Господи, Иисусе Христе». Их усердие к молитве было таким, что многие говорили, что им помогают монахи, ранее жившие здесь.
Соблюдение воскресных и праздничных дней было свято и нерушимо. Не только магазины и мастерские закрывались, но и женщины в домах прекращали всякую работу. Так же свято чтились посты, которые соблюдали с большой строгостью. Даже маленьких детей, только отнятых от груди, приучали к посту.
Многие гельвериоты, особенно женщины, часто вместе ходили в часовню молиться по ночам, рано утром или вечером, преимущественно во время Великого Поста.
Кто-то один вставал на колени посреди церкви и рассказывал всем о Рождестве, распятии Христа или что-либо другое, что знал, а затем все вместе со слезами молились.
Слезам придавалось особое значение. Гельвериоты старались не вставать с молитвы, не проронив хотя бы капельку слез, ведь, как они говорили, слезы имеют великую силу, поскольку «угашают огонь геенский».
Предание Православной Церкви соблюдалось в Гельвери со всей тщательностью. Многие оставляли мир и становились монахами. Чаще это случалось с женщинами. Решившие посвятить свою жизнь Богу уходили в монастыри или, одевшись в монашеское, жили в деревне, занимались исключительно чтением духовных книг, молитвой и доброделанием.
Почти все гельвериоты мечтали посетить Святую Землю. Каждый год осенью собирались небольшие группы и, подготовив все необходимое для путешествия, отправлялись вместе в путь. Это путешествие обычно длилось около шести месяцев. И когда паломники возвращались в Гельвери, у входа в деревню их встречали жители, в так называемом монастырском ущелье. Там славословили Господа и затем все вместе возвращались домой.
Среди двухсот церквей деревни гельвериоты особо благоговейно относились к церквям святых бессребреников Космы и Дамиана и святого Григория Богослова. В праздник святых бессребреников Космы и Дамиана, 1(14) ноября, в Гельвери совершалось большое торжество, в нем участвовали все жители деревни. Святые Косма и Дамиан, безмездные врачи, были их покровителями. Даже турки, жившие в Гельвери, верили в чудотворную силу святых. Есть много случаев, свидетельствующих о той вере, какую имели турки к святым бессребреникам и святому Григорию Богослову. Приведем два из них.
Во время Первой мировой войны, в 1914 году, один гельвериот-турок принимал участие в сражении, длившемся два дня. Сражение было тяжелым, и жизнь его находилась в опасности. В эти страшные минуты он и обратился к святым бессребреникам, которые, как он знал, были великими чудотворцами. Турок просил их спасти его и обещал им дать все, что бы они ни попросили. Во сне ему явились святые и сказали: «Мы тебя спасем, но ты, вернувшись в Гельвери, принеси в нашу церковь сосуд с маслом». И, действительно, когда турок спасся, то рассказал все своей жене и попросил ее отнести обещанный дар в церковь.
Другой турок рассказывал, что еще до обмена населением [1] одна девочка упала с крыши и совсем не пострадала. В момент падения ее держал за руку святой Григорий и спас ее. После обмена населением с того же дома упала дочь одного турка-иммигранта и разбилась.
По словам турка, святой Григорий переселился в Македонию, поэтому не мог спасти его девочку.
Гельвери был не только центром духовной жизни, но сохранял язык и национальное самосознание. Трудным и тернистым путем шел греческий народ в Малой Азии,
Его главнейшими задачами были: национальное выживание, преданность Церкви, молитвы и живая вера в святых чудотворцев, которые помогали сохранить душевное спокойствие и надежду на лучшее будущее.
Большое влияние на духовное становление отца Иеронима оказали некоторые подвижники, которые до конца прошлого столетия помогали духовному возрождению жителей Гельвери. Среди них были:
Мисаил был одним из тех подвижников, о которых можно прочитать лишь в житиях святых. Строгий и вместе с тем кроткий, он был похож на пророка, в котором отобразилось все многовековое предание. Он сочетал в себе и строгого пророка и подвижника, проводившего все дни и ночи в молитве. Мисаил стал духовным наставником всех жителей деревни. Как говорил старец Иероним: «Мисаил был вторым аввой Исааком (Сириным), настолько он преуспел в молитве».
У Мисаила была жена, но они долгое время жили как брат и сестра. Он работал для семьи и кормил ее. Днем он трудился один в поместье, чтобы его не видели молящимся. Ночи проводил в часовне, и если возвращался домой, то опять оставался один. Когда Мисаил молился, его сердце сильно разогревалось, и он забывал себя. Он мог оставаться с простертыми руками в коленопреклоненной молитве на протяжении двух дней.
Мисаил всего себя посвятил «умиленной» молитве. Эта «умиленная» молитва, как ее называли в Гельери, есть не что иное, как умная молитва. Он становился на колени перед иконой или под открытым небом и возносился душой к Богу. Молясь, Мисаил вспоминал свои грехи и проливал обильные слезы, ради которых надеялся получить отпущение грехов. Он часто поднимался в горы и пребывал там в молитве до вечера. Во время молитвы, в борении, он проливал столько пота, что, по словам старца Иеронима, «если выжать его рубашку, то можно было бы набрать около литра воды».
В Церкви, во время Литургии, Мисаил никогда не заходил
