нежно, старательно вылизывает себе бока и спинку. Собака ложится на ковер и поднимает лапки кверху: она ждет, чтобы ей погладили животик. Обезьяна тщательнейшим образом очищает и вычесывает шерсть своих сородичей.
Монтэгю считает, что даже человеческие зародыши, находящиеся в утробе матери, нуждаются в большом количестве тактильных стимуляций, чтобы стать физически крепче. Это необходимо для облегчения прохождения через родовые пути, которое у человека является самым длительным и самым напряженным. Эти четырнадцать часов родовой деятельности, кстати, так хорошо описанной матерями и никак не описанной новорожденными, — очень важный стимул для окончательного созревания некоторых органов и систем организма ребенка. Может быть, этим и объясняется тот факт, что дети, появившиеся на свет с помощью кесарева сечения, имеют более высокий уровень смертности и больший процент заболеваемости? [19]
Хотя роль тактильной стимуляции во время родов остается спорной, необходимость осязательного контакта после рождения ребенка была ярко продемонстрирована драматическим, даже трагическим способом. В конце двадцатых годов уровень смертности новорожденных в некоторых приютах для подкидышей в Америке достиг 100 %. В те годы доктор Фриц Тэлбот из Бостона оказался в Германии и познакомился там с концепцией «о нежном и заботливом уходе», которая, казалось бы, не имела никакого отношения к науке. При посещении детской больницы в Дюссельдорфе он обратил внимание на то, что одна пожилая женщина постоянно ходит по коридорам больницы с больным, слабеньким ребенком на руках. Сопровождающий врач сказал: «Это бабушка Анна. Когда мы сделаем больному ребенку все что положено с медицинской точки зрения, а он все равно не выздоравливает, — мы зовем бабушку Анну, и она выхаживает малыша».
Когда Тэлбот предложил эту оригинальную идею администрации американских лечебных заведений, то его просто подняли на смех. Руководство не принимало в расчет такое архаичное представление, что простое прикосновение может обеспечить выздоровление больного ребенка. Но очень скоро неумолимые цифры статистики убедили их. Первыми стали реализовывать новую идею в Беллевейской больнице в Нью–Йорке. Там было введено правило: каждого ребенка надо обязательно брать и какое–то время носить на руках, а также нежно гладить по головке несколько раз в день. Вскоре уровень смертности новорожденных снизился там с 35 до 10 процентов.
Несмотря на подобные открытия, и сейчас еще многие рассматривают осязательный контакт как неотъемлемую часть более важных процедур — кормления и купания. Очень редко к прикосновениям относятся, как к чему–то необходимому для полноценного развития ребенка. Представители еврейской нации придают большое значение осязательным ощущениям, так же как и латиноамериканцы. А вот англичане, американцы и немцы не считают прикосновения настолько важными. Другими словами: чем выше социальный уровень, тем меньше родители дотрагиваются до своих детей. Мне кажется, в Америке уже дошли до крайности: матери совершенно не носят своих новорожденных малышей на руках, а постоянно возят их в пластиковых колясках, а отцы прикасаются к ребенку, в среднем, в течение тридцати секунд в день.
В случаях с тяжело больными детьми, например страдающими аутизмом, только постоянное и настойчивое прикосновение может дать надежду на излечение. Ребенок, больной аутизмом, нуждается в том, чтобы его гладили и массировали практически постоянно. Только так можно вывести его из состояния тяжелейшей депрессии.
Монтэгю на основании своих исследований приходит к выводу: кожа — самый важный из всех органов чувств, важнее, чем глаза или уши. Кожа не только передает нам информацию о внешнем мире, но еще и пробуждает сильнейшие чувства. Любят ли меня, радуются ли мне? Безопасен или враждебен мне этот мир? Кожа автоматически впитывает все эти понятия и ощущения, получаемые извне.
Слова, обозначающие прикосновения, образуют в нашем языке выражения, с помощью которых мы передаем свое отношение к окружающим. Мы можем «гладить кого–то против шерсти» или «погладить кого–то по головке». Доверчивых, добрых людей мы называем «мягкими», а с капризными и несговорчивыми можно обращаться только осторожно, дипломатично, лишь «в лайковых перчатках». Мы все делимся на «толстокожих» и «тонкокожих», мы стараемся не оказаться «в чужой шкуре». Мы ведем себя тактично или бестактно — производные от слова «тактильный», что значит «осязательный».
Интимные сексуальные отношения — самое сильное осязательное ощущение нашей кожи. Наши прикосновения друг к другу настолько пылкие, что два организма на какое–то время становятся одним. На Западе, где культура ориентирована на зрительные восприятия, слышны призывы к тому, чтобы во время секса (который часто ошибочно принимается за любовь?) был максимальный кожный контакт.
С годами мы начинаем понимать: такие важные эмоции как любовь должны выражаться естественными способами. Кожа сама предлагает их нам. Именно кожа — наш главный орган общения с другими людьми. Клетки кожи предлагают прямой путь в неиссякающий эмоциями сосуд, который мы метафорически называем «человеческим сердцем».
Но прикосновение может вызывать и неприязнь. Мы рискуем испытать холодное сопротивление раздраженного чем–то супруга или недовольство ребенка, равнодушно пожимающего плечами, что означает: «Оставь меня в покое!» Но оно может также внезапно пронзить электризующим чувством взаимной любви, когда вы испытываете симбиоз ощущений. Это случается, когда одновременно ты прикасаешься к любимому человеку и он прикасается к тебе. Поцелуй или пощечина — и то и другое — формы прикосновения и одновременно общения.
Кожа Тела Христова тоже является органом общения с миром: через него мы являем миру любовь.
Я вспоминаю, как вел Себя Иисус, пребывая в земном теле. Он протягивал руку, чтобы прикоснуться к глазам слепого, коже прокаженного, ноге увечного. В толпе к Нему прижалась женщина, чтобы впитать исцеляющую силу, которая, как она верила, в Нем крылась. Он почувствовал истечение Своей энергии, остановился в шумной толпе и спросил: «Кто прикоснулся ко Мне?» Его прикосновение источало силу.
Я порой думал: почему Иисус так часто прикасался к исцеляемым? Многие из них были обезображены болезнью — грязные, дурно пахнущие люди. Он обладал такой силой, что мог бы легко исцелять взмахом какого–нибудь волшебного жезла. Кстати говоря, волшебным жезлом можно было бы прикоснуться к гораздо большему количеству людей. И вообще можно было бы разделить больных на группы — отдельно положить паралитиков, отдельно — горячечных, отдельно — прокаженных, — а потом взмахом руки в их сторону исцелять всю группу целиком, т.е. всех скопом. Но Он этого не делал. Иисус пришел на землю не для того, чтобы объявить крестовый поход против болезней. (Если бы было иначе, то почему осталось столько больных в мире и почему Он велел ученикам молчать об исцелениях?) Нет, Он пришел, чтобы служить людям, и больным в том числе. Он хотел, чтобы все эти люди, один за другим, почувствовали Его любовь, Его тепло,
