его жена, ослабленная оспой, умерла. Спустя полгода после ее смерти умерла их маленькая дочка. Джадсон был совершенно раздавлен. Каждый день в любую погоду он часами стоял на коленях у могилы супруги. Потом выстроил в джунглях хижину, в отчаянии выкопал на всякий случай себе могилу и в одиночестве взялся за перевод Библии на бирманский язык. Интерес к христианству проявили лишь немногие бирманцы. Однако Джадсон — в общей сложности, целых тридцать четыре года! — не сдавался, и благодаря его усилиям ныне в Иисуса Христа веруют более миллиона бирманцев. Бирманско–английский словарь, который он составил, и двести лет спустя остается официальным словарем Мьянмы.
Поскольку я читал много подобных историй и неоднократно разговаривал с истинными подвижниками, у меня началась тяжелая аллергия на всякое «евангелие процветания», гарантирующее здоровье и богатство. «Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною» (Мф 16:24), — сказал Иисус, Которого никак нельзя обвинить в ложной рекламе. «И будете ненавидимы всеми за имя Мое» (Мф 10:22), — предупредил Он учеников. Однако терпеть тяготы необходимо, ибо «претерпевший же до конца спасется» (Мф 24:13). «И не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить» (Мф 10:28).
Христиане провозглашают верность иному миру, и тем самым со времен Римской империи вызывают подозрения и гнев как светских властей, так и представителей других религий [73].
В современной индуистской Индии, буддийской Шри–Ланке, атеистических Китае и Вьетнаме, а также ряде мусульманских стран христиане подвергаются дискриминации и прямым гонениям. Профессор Богословской семинарии Фуллера Джордж Лэдд пишет: «Когда на долю Божьего народа выпадают тяжелые страдания и скорбь, он должен помнить: Бог его не оставил. А сами его страдания связаны с тем, что верующие уже не принадлежат веку сему, а потому становятся объектами ненависти со стороны сил зла».
Вера осложняет жизнь, часто причиняя настоящие тяготы даже тем из нас, кому посчастливилось жить в обществе со свободой вероисповедания. Я знаю христиан, которые усыновляли детей–инвалидов или умственно отсталых детей и потом терпели большие трудности. Знаю человека, который ушел с должности ректора христианского колледжа, чтобы ухаживать за женой с болезнью Альцгеймера. На Филиппинах познакомился с обычной четой, принадлежащей к среднему классу, которые сначала приютили у себя дома нескольких уличных сирот, а в итоге организовали сиротский приют и школу.
Когда я пишу эти строки, рок–музыкант Боно, вокалист группы U2, колесит по Америке на автобусе. Он выступает в колледжах и церквях, стараясь привлечь внимание американских христиан к ситуации со СПИДом в Африке [74].
Моя первая реакция — я не хочу слышать еще об одной трагедии. Но в глубине души я понимаю: выбора нет. Об этой гекатомбе [75], сопровождающейся великим человеческим страданием, я должен знать и беспокоиться, ибо происходящее не безразлично Богу.
Почему так происходит? Почему люди идут за Человеком, который обещает сделать их жизнь сложнее, а не легче? На этот вопрос пусть ответит апостол Павел, который пишет о себе:
«Я гораздо более был в трудах, безмерно в ранах, более в темницах и многократно при смерти. От Иудеев пять раз дано мне было по сорока ударов без одного; три раза меня били палками, однажды камнями побивали, три раза я терпел кораблекрушение, ночь и день пробыл во глубине морской; много раз был в путешествиях, в опасностях на реках, в опасностях от разбойников, в опасностях от единоплеменников, в опасностях от язычников, в опасностях в городе, в опасностях в пустыне, в опасностях на море, в опасностях между лже–братиями, в труде и в изнурении, часто в бдении, в голоде и жажде, часто в посте, на стуже и в наготе»
(2 Кор 11:23–27).
А вот ответ Павла на вопрос «почему?»:
«Посему мы не унываем; но если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется. Ибо кратковременное легкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу, когда мы смотрим не на видимое, но на невидимое: ибо видимое временно, а невидимое вечно»
(2 Кор 4:16–18).
Перед нами два образа апостола Павла. Один он мог видеть в зеркале. Бессонница, побои, аресты и лишения наложили печать на худое, изможденное лицо, которое глядело на него из глубины полированного металла. Другой образ апостол видеть не мог, но зато мог чувствовать, как благодаря невзгодам обновляется и закаляется его внутреннее «я». Вера в иной мир представляет мучения и тяготы в настолько ином свете, что Павел называет их «кратковременным легким страданием».
При чтении апостольских посланий и Деяний Апостолов у меня возникает ясное чувство: для этих людей незримый мир был реальнее зримого. Христос также пережил скорби в мире сем, но вернулся из смерти с обещанием торжества и надежды. И апостолы доверили ему свое будущее.
Недавно я взялся читать старинную книгу известного пуританского богослова Ричарда Бакстера «Вечный покой святых» (1650). Несколько ее глав посвящены рассуждениям о том, как христиане должны относиться к невзгодам.
Судя по предисловию к книге, Бакстер знал, о чем говорил. Страну разорили гражданские войны, а впереди была еще Великая Чума, которая унесет треть жителей Лондона, и Великий Пожар, в огне которого сгорит треть лондонских зданий. Происходили острые религиозные конфликты, и за нонконформизм семидесятилетнему Бакстеру пришлось провести два года в тюрьме. Вообще поразительная вещь: люди, которые страдали больше других, жалуются в своих книгах меньше других.
Название книги Бакстер позаимствовал из Послания к Евреям, которое обещает вечный покой народу Божьему. Если считать, что такова наша конечная цель, говорит Бакстер, тяготы предстают в ином свете. В повседневности мы привыкли к тому, что после труда нас ждет отдых. Почему же в вечности должно быть иначе? Может ли усталость, накопленная в земной жизни, не смениться отдыхом в жизни иной? Более того, продолжает Бакстер, тяготы очень полезны, ибо напоминают: отдыхать нам рановато, нынешняя жизнь — не время для расслабления. Если мы слишком увлечемся миром сим, беды приведут нас в чувство.
Бакстер отметил разницу между тем, о чем он молился в здоровье и в болезни, в достатке и в горестях.
Тяготы заставляли его ускорить шаг и усиливали желание вкусить покой. Он тосковал по небесному дому сильнее, более ревностно искал Бога.
От бед на планете Земля не свободен ни один человек. Но то, как мы их принимаем, зависит от нашей веры в иную, трансцендентную реальность. Библия никогда не умаляет тягот и несправедливости: взять хотя
