а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и мамоне» (Мф. 6: 24). И более того, сказал: «
Вы – соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? Она уже ни к чему не годна, как разве выбросить ее вон на попрание людям» (Мф. 5: 13).
По этому вопросу апостолы на своем Первом соборе, созвав множество учеников, постановили: «Нехорошо нам, оставив слово Божие, пещись о столах. Итак, братия, выберите из среды себя семь человек изведанных, исполненных Святого Духа и мудрости; их поставим на эту службу, а мы постоянно пребудем в молитве и служении слова. И угодно было это предложение всему собранию» (Деян. 6: 2–5). Вот прямое указание Духа Святого на задачи апостолов и их преемников: не они должны пещись о столах. Заниматься этим должны их помощники-миряне! Только при таком условии разделения обязанностей Церковь может исполнить свое назначение, стать действительным орудием спасения мира от раздирающих его страстей и тем самым исцелять и всю мирскую жизнь народа.
Один из духовных законов гласит: «Дух творит себе формы», то есть духовное состояние человека определяет характер всей его деятельности. Следовательно, человек, чистый душой, будет честно исполнять порученное ему дело, а порочный и доброе погубит. В духовном воспитании человека и заключается вся уникальность служения Церкви миру.
Поэтому прямым противоречием природе Церкви является истолкование ее Богочеловечности как указание на две стороны ее деятельности в мире: не только духовного и нравственного воспитания людей, но и столь же активной деятельности в решении их чисто мирских, земных проблем.
Из такого ложного понимания в католической и протестантских церквах, а затем и в православных, возникло учение о необходимости участия не только мирян, но и иерархии в политической, социальной, экономической и прочих сторонах общественной и государственной жизни. Отсюда, вопреки прямому решению Первого Апостольского собора, уровень которого и значимость в Церкви, естественно, выше даже Вселенских соборов, происходит полное вовлечение духовенства и даже монашества (отрекшегося от мира и всех дел его!) в мирскую деятельность и мероприятия, не имеющие ничего общего с молитвой и служением слова (Деян. 6: 4). Отсюда создание Церквами разнообразных благотворительных учреждений (детдомов, приютов, больниц, домов престарелых и т. д.), объединений, фондов, клубов. Отсюда организация Церквами различных культурных, зрелищных мероприятий, фестивалей, игр, конкурсов, соревнований и тому подобного, и даже личное участие в них духовенства.
Киприан Карфагенский (IV век) писал по этому поводу: «Те, которые в Церкви Божией избираются в духовный сан, не должны ничем отвлекаться от Божественного служения, не должны связываться хлопотами и занятиями мирскими…» А Исаак Сирин (VII век) предупреждал, что «те, которые посвятили члены свои Богу и снова отваживаются употреблять их на дела мирские, погибают от невидимого удара».
Отвлечение духовенства и монашества на мирские дела самым отрицательным образом отражается на духовном состоянии народа. Феофан Затворник возмущался: «Попы всюду спят». А Иоанн Кронштадтский сокрушался: «Злые времена! Люди обратились в зверей, даже в злых духов. Жизнь обыденная воссмердела всякими грехами. Вероотступничество, неведение Бога, богохульство, особенно в ученом сословии, сделались как бы повальными, общими». О том, к чему приводит охлаждение духовенства к духовной жизни, с горечью писали наши святые. Так, Игнатий Брянчанинов писал: «У нас есть хорошая внешность: мы сохранили все обряды и символ первобытной Церкви; но все это мертвое тело, в нем мало жизни». Ему вторит Феофан Затворник: «Через поколение, много через два, иссякнет наше православие». И точно, через полтора поколения в России произошла революция.
Теперь понятно, почему это случилось и будет продолжаться.
Перед Церковью всегда стоит одна и единственная задача – воспитать человека на началах Евангелия. И по мере осуществления этой ее миссии будут оптимально решаться и все земные проблемы – общественные, государственные, международные. И если бы Церковь воспитывала настоящих христиан, то они на любом поприще своей мирской деятельности осуществляли бы ее на началах совести и чести, и этим Церковь оказывала бы важнейшую помощь своему народу. А решать земные проблемы и думать, что этим самым служим Богу, – глубочайшая ошибка. Наш замечательный мыслитель Алексей Степанович Хомяков предупреждал: «Когда Церковь вмешивается в толки о булках и устрицах и выставляет напоказ свою способность разрешать этого рода вопросы, она теряет всякое право на доверие людей».
Нельзя забывать, что последней точкой вовлеченности Церквей в мирскую деятельность и утраты христианами понятия о духовной жизни станет открытое признание ими антихриста как Христа, как царя и благодетеля всех народов земли.
Почему именно православие?
Начиная знакомиться с христианством, человек узнает, что существует много разных конфессий. Есть не только православие, но и католицизм, и протестантизм, очень разветвленный; есть древние восточные церкви, тоже особенные. И как в этом множестве христианских ветвей ориентироваться? Почему мы говорим об истинности именно православия по сравнению с другими направлениями христианства? Ведь в истинности своей веры не сомневаются ни католики, ни протестанты всех ветвей. Так есть ли критерии, по которым мы можем определиться и ответить на этот чрезвычайно трудный вопрос – где же оно, истинное? Какая же вера правильная?
Все направления христианства основываются на Священном Писании, и все разногласия в христианской истории возникали только на почве различий в его понимании. Встает серьезный вопрос: есть ли такой критерий, который бы гарантировал правильное понимание Писания?
Давайте зададим этот вопрос иначе: какой человек наиболее верно может понять слова Бога? Разумеется, тот, который наиболее чист душой, духовно совершенен, может не только точнее понять, но и передать сам дух, саму суть Слова Божия. Думается, против этого едва ли можно возражать. Исходя из этого, православие говорит: единственно точным критерием в понимании Священного Писания является совокупный голос тех, кто достиг духовного совершенства в христианской жизни. Таких людей Церковь называет святыми. Поэтому священник Павел Флоренский, начиная свою книгу «Столп и утверждение истины», писал: «Живой религиозный опыт, как единственный законный способ познания догматов».
Но как степень греховности бывает разной, так и степень духовного совершенства. Поэтому православие, говоря о необходимости основываться на учении святых, исходит не просто из факта, что данный человек причислен к лику святых, но имеет в виду только того, кто достиг особой причастности Духу Божьему – как говорил Серафим Саровский, «стяжал Духа Святого Божьего». Именно такие люди, их поучения и писания всегда рассматривались в Церкви как источник верного понимания вопросов веры и духовной жизни. Они с наибольшей чистотой и точностью понимали и изъясняли смысл Священного Писания. Как писал о таких святых
