своим товарищам, однако стремление к одиночеству было сильнее.
Учитель отложил свое первое моронтийное явление апостолам по нескольким причинам. Во-первых, он хотел, чтобы у них было время — после того как они услышали о воскресении — хорошо обдумать всё, что он говорил им о своей смерти и воскресении, пока еще был вместе с ними во плоти. Прежде чем предстать перед всеми апостолами, Учителю хотелось, чтобы Петр преодолел некоторые свойственные ему трудности. Во-вторых, он желал, чтобы Фома был вместе с ними во время его первого явления. Ранним утром в это воскресенье Иоанн Марк нашел Фому в доме у Симона в Виффагии, о чём около одиннадцати часов сообщил апостолам. В течение дня Фома был готов в любое время отправиться назад, если бы за ним пришел Нафанаил или два любых других апостола. Он действительно хотел вернуться, однако — уйдя так, как он это сделал предыдущим вечером, — он был слишком горд, чтобы так скоро вернуться по своей инициативе. На следующий день он был подавлен настолько, что потребовалась почти целая неделя, прежде чем он решил вернуться. Апостолы ждали его, а он ждал, чтобы его братья нашли его и попросили вернуться. Поэтому Фома оставался оторванным от своих товарищей вплоть до вечера следующей субботы, когда, с наступлением темноты, Петр и Иоанн отправились в Виффагию и привели его назад. По этой же причине они не отправились в Галилею сразу же после первого явления Иисуса; они не хотели уходить без Фомы.
В воскресенье, около половины девятого вечера, Иисус явился Симону Петру в саду у Марка. Это стало его восьмым моронтийным явлением. С тех пор как Петр отрекся от своего Учителя, он жил под тяжким бременем сомнений и чувства вины. Всю субботу и воскресенье Петр боролся со страхом, поскольку боялся, что уже не является апостолом. Он содрогнулся, узнав об участи Иуды, и думал, что он тоже предал своего Учителя. Всю вторую половину дня он полагал, что его присутствие среди апостолов, возможно, препятствует явлению Учителя, — если, конечно, он действительно воскрес из мертвых. Именно Петру — одолеваемому такими мыслями и эмоциями — явился Иисус, когда удрученный апостол бродил среди цветов и кустов.
Когда Петр вспомнил тот любящий взгляд, которым Учитель одарил его, проходя мимо притвора Ханана, и когда он задумался о чудесном послании, которое передали ему ранним утром женщины, вернувшиеся из пустой гробницы, — «Ступайте, скажите моим апостолам — и Петру», — когда он стал размышлять об этих признаках милосердия, — его вера начала брать верх над сомнениями; он остановился, сжал кулаки и громко сказал: «Я верю, что он воскрес из мертвых; я пойду к своим братьям и скажу им об этом». И когда он произнес эти слова, перед ним внезапно возникла фигура человека, заговорившего знакомым голосом: «Петр, противник намеревался отнять тебя, но я не захотел отказываться от тебя. Я знал, что не от сердца своего ты отрекся от меня; поэтому я простил тебя, прежде чем ты попросил меня о том. Но теперь тебе следует прекратить думать о себе и сиюминутных бедах и приготовиться нести благую весть евангелия тем, кто находится во тьме. Тебе более не нужно беспокоиться о том, что ты можешь получить от царства; тебе следует подумать, что ты можешь дать тем, кто пребывает в ужасающей духовной нищете. Приготовься, Симон, к сражению нового дня — битве с бездуховной тьмой и пагубными сомнениями природного человеческого разума».
Почти пять минут Петр и моронтийный Иисус бродили по саду, беседуя о делах прошлых, настоящих и будущих. После этого Учитель исчез из виду, сказав: «Прощай, Петр, до встречи с тобой и твоими братьями».
На мгновение Петра охватило сознание того, что он только что разговаривал с воскресшим Учителем и что он может не сомневаться в том, что остается посланником царства. Только что он услышал, как прославленный Учитель призвал его продолжать проповедь евангелия. Переполняемый всеми этими чувствами, Петр бросился в верхний зал к своим товарищам-апостолам и, задыхаясь, воскликнул: «Я видел Учителя, он был в саду! Я говорил с ним, и он простил меня!»
Заявление Петра о том, что он видел Иисуса, оказало огромное воздействие на других апостолов. Они были уже готовы отказаться от своих сомнений, но тут Андрей встал и предупредил их не слишком доверять сообщению своего брата. Андрей намекнул на то, что в прошлом Петр уже видел вещи, которые не соответствовали действительности. Хотя Андрей не сказал прямо, что он имеет в виду ночное видение на Галилейском море, — когда Петр утверждал, что видел Учителя, идущего к ним по воде, — его слов было достаточно, чтобы все присутствующие поняли, что подразумевается именно этот случай. Симон Петр был весьма уязвлен намеками своего брата и оскорбленно умолк. Близнецам стало жаль Петра, и они подошли к нему, чтобы выразить свое сочувствие, а также сказать, что верят ему, и повторить, что их собственная мать тоже видела Учителя.
В тот вечер, в начале десятого, после отбытия Клеопы и Иакова, когда, опасаясь ареста, десять апостолов находились в верхнем зале при закрытых на засов дверях и в то время, как близнецы Алфеевы утешали Петра, а Нафанаил увещевал Андрея, Учитель внезапно возник среди них в моронтийном виде со словами: «Мир с вами. Почему мои явления так пугают вас, как будто вы видите призрака? Разве я не говорил вам об этих вещах, когда пребывал вместе с вами во плоти? Разве я не говорил вам, что первосвященники и правители отдадут меня на казнь, что один из вас предаст меня и, что на третий день я воскресну? Откуда же все ваши сомнения и все эти споры о сообщениях женщин, Клеопы, Иакова и даже Петра? Сколько еще вы будете сомневаться в моих словах, и отказываться верить моим обещаниям? А теперь, когда вы действительно видите меня, поверите ли? Даже сейчас один из вас отсутствует. Когда вы снова соберетесь все вместе, — и когда все вы будете знать наверняка, что Сын Человеческий восстал из могилы, — отправляйтесь сразу же в Галилею. Верьте в Бога; верьте друг в друга; так вы вступите в новое служение на благо царства небесного. Я задержусь в Иерусалиме, пока вы не будете готовы отправиться в Галилею. Свой мир я оставляю с вами».
Произнеся эти слова, моронтийный Иисус тут же исчез. И все они пали ниц, славя Бога и
