Можно ли следовать буддийскому пути и продолжать посещать церковь
Очевидно, что нам необходима уравновешенность, для того чтобы не впадать в крайность упрощения буддизма или в крайность: «Я перешел в буддизм, и теперь мне запрещено посещать церковь». В действительности возникает вопрос: «Что означает церемония принятия прибежища и означает ли она, что теперь я стал буддистом в том же смысле, как это происходит при обращении в христианство, например в баптизм?» Я не считаю, что это равноценно обращению в баптизм. Мне не кажется, что полезно относиться к этому подобным образом.
Я уверен, что духовный путь, которому мы следуем, должен быть чем-то очень личным. Если мы ходим повсюду с грязной красной нитью на шее – особенно если на нас коллекция из тридцати таких нитей, – то это выглядит действительно странно: немного похоже на африканцев Убанги с металлическими кольцами вокруг шеи. Если нам хочется держать эти нити при себе, мы можем хранить их, никому не показывая, например носить в кошельке или другим похожим способом. Нет необходимости демонстрировать то, чем мы занимаемся. Нет причины считать, что нам запрещено посещать церковь или что посещение церкви каким-то образом угрожает нашему обязательству по отношению к буддизму.
Когда люди только обращаются к буддизму, зачастую такие вещи их настораживают. Это происходит оттого, что они пока еще не уверены и не чувствуют себя комфортно. Поэтому, для того чтобы обосновать свой выбор духовного пути, мы психологически чувствуем: «Я не могу пойти в церковь и не могу думать о своем прошлом положительно». Это большая ошибка. Несомненно, если мы искренне следуем буддийскому духовному пути, то нам необходимо прилагать к этому все наши силы. Однако это не противоречит практике христианской любви и способности быть вдохновленными великими христианами, такими как Мать Тереза, и пытаться оказывать помощь нуждающимся подобно тому, как это делала она. Это абсолютно не противоречит буддийскому пути. Как такое может противоречить?
Если мы практикуем медитацию и другие буддийские практики, то нет оснований для того, чтобы чувствовать себя неловко по поводу посещения церкви, если возникают обстоятельства, в которых необходимо это сделать. Это не проблема. И когда мы в подобной ситуации идем в церковь, то на самом деле не будет полезно сидеть там и чувствовать себя под угрозой, так что мы вынуждены все это время читать мантры. Нет ничего плохого в том, что мы посещаем церковь, будучи буддийским практикующим. Важно наше отношение во время пребывания в церкви.
Далее, очевидно, что в любой форме организованной религии мы можем найти нечто привлекательное и нечто, не являющееся столь привлекательным. Поэтому, если мы оказываемся в ситуации, в которой наши родители говорят: «Это особый праздник; пойдем в церковь – это Рождество, – или что бы они ни сказали, то ответ: Я не собираюсь идти с вами в церковь, я буддист», – действительно их обидит. Они воспримут это на личном уровне как неприятие. Поэтому лучше пойти на рождественскую службу с нашими семьями. И вместо того чтобы обращать внимание на стороны христианства, которые могут нас раздражать и к которым мы могли быть критично настроены в прошлом, обращайте внимание на положительные аспекты, поскольку они есть. Таким образом, внутренне, психологически, мы будем чувствовать себя гораздо более цельным человеком. Мы примирились со своим прошлым. Это на самом деле очень полезно.
Счастье
Обретение мира с самими собой подводит нас к теме: «Какое место занимает счастье в буддизме?» Я думаю, что достаточно серьезный вопрос для большинства новичков в буддизме, особенно если они пришли из религий, уделяющих особое внимание тому, что все мы грешники, – это: «Позволено ли мне быть счастливым?» Мы слышим на буддийских учениях о том, что все является страданием, что мы можем умереть в любой момент и поэтому не следует тратить время впустую. И из-за этого мы часто считаем непозволительным пойти в кино, или отдохнуть, или развлечься. Это большое недопонимание. Сначала нам необходимо посмотреть на определение счастья и понять, что это такое. Некоторые люди даже не знают о том, что они счастливы или что такое счастье. Им необходимо спрашивать кого-то другого: «Как вы думаете, выгляжу ли я счастливым человеком?»
В буддизме существует несколько определений счастья. Основное определение состоит в том, что счастье – это чувство, созревающее в результате положительных, созидательных действий. Оно созревает из положительной кармы. Если это определение счастья, то очевидно, что в буддизме мы хотим поступать созидательно для того, чтобы в результате испытывать счастье. Практикуя буддизм, мы намеренно пытаемся быть положительными и созидательными, поэтому в результате мы, несомненно, будем испытывать счастье, и нам «позволено» его испытывать. Буддизм ни в коем случае не говорит о непозволительности счастья. Если бы в буддизме счастье не было позволено, буддисты постоянно поступали бы разрушительно, так как это гарантировало бы им, что они никогда не будут счастливы!
К тому же в буддизме существует базовое учение о том, что каждый хочет быть счастливым и никто не хочет быть несчастным. Если это так, и, чувствуя любовь, мы желаем каждому быть счастливым и работаем над тем, чтобы принести счастье каждому, то, безусловно, мы также желаем самим себе быть счастливыми и работаем над тем, чтобы принести счастье самим себе.
Еще одно определение счастья состоит в том, что мы хотим, чтобы это чувство продолжалось, когда оно возникает, и хотим, чтобы оно вернулось, когда оно уходит, но не цепляемся за него. В сущности, чувствовать счастье приятно.
Заблуждение относительно счастья
Похоже, что заблуждение относительно счастья возникает в двух аспектах. Во-первых, зачастую мы думаем, что счастье должно быть драматичным, чтобы мы действительно расценивали его как счастье. Другой аспект – это заблуждение насчет того, какую форму оно должно принять, чтобы считаться счастьем. Второй аспект относится к вопросу, что в действительности является источником счастья.
Прежде всего, счастье не должно быть драматичным для того, чтобы считаться счастьем. Зачастую мы думаем, что чувству необходимо быть сильным, чтобы оно на самом деле существовало. У нас своего рода голливудское отношение к этому. Если положительное чувство недостаточно сильное, фильм не будет хорошим; из этого не получится хорошего шоу. Следовательно, чувство должно быть сильным, возможно, даже с драматической музыкой за кадром. Это не тот случай. Как я говорил, счастье представляет собой чувство, которое мы испытываем как нечто хорошее, и мы хотим, чтобы оно продолжалось: это очень приятно. Счастье не должно быть одним из этих: «О-го-го! Вот это да! Фантастика!» – стереотипных латиноамериканских или итальянских демонстративных, восторженных переживаний. Оно может быть и более сдержанного, британского типа.
Что касается второго аспекта – помните, мы говорили об ощущении уровня счастья или несчастья: это способ, которым мы переживаем созревание нашей кармы, – способ, которым мы испытываем происходящее в нашей жизни? Тогда вопрос в том, в какой форме мы испытываем это счастье. Зависит ли эта форма от того, что кто-то забавлял, веселил, отвлекал нас от монотонности жизни; зависит ли она от того, что мы развлекались? Надо ли нам развлекаться для того, чтобы это чувство считалось счастьем? И, на более простом уровне, является ли действие, цель которого – развлечься, подлинным источником счастья?
Развлечение
«Развлечение» – это очень интересное слово. Ему довольно сложно дать определение. Однажды мы были с моим учителем Серконгом Ринпоче в Дании. Люди, у которых мы остановились, владели очень большой личной лодкой – яхтой. В один из дней они предложили взять нас с собой на борт, чтобы «хорошо провести время». Лодка находилась в очень-очень маленьком озере: очень большая лодка в очень маленьком озере. В том же маленьком озере было много других больших и маленьких лодок. Мы вышли на этой лодке на озеро и просто катались по его окружности вместе со всеми остальными лодками. Это напомнило мне парк развлечений, где есть детские гонки с маленькими машинками, едущими по кругу. Было очень похоже. По прошествии короткого времени Серконг Ринпоче повернулся ко мне и спросил по-тибетски: «Это то, что они называют “хорошо провести время”»?
