Все люди стали восхвалять и прославлять Упагупту, говоря:
– Велики твои достоинства, поэтому ты бесчисленное количество живых существ в истинную веру обратил.
– Если я, – сказал Упагупта, – в то время, когда пребывал в мире животных, живые существа также обращал в истинную веру и делал их обладателями благородного [духовного] плода, то ныне стоит ли говорить об обращении в истинную веру?
– Соизволь поведать нам, – попросили многочисленные окружающие, – каким образом ты прежде живые существа в истинную веру обращал.
И рассказал Упагупта.
В давно прошедшие времена здесь, в Варанаси, на «Горе встреч риши», пребывало пятьсот пратьекабудд. В то время одна обезьяна ежедневно наблюдала за жертвоприношениями и поведением пратьекабудд. Затем пратьекабудды ушли в другое место, а на горе стало обитать пятьсот бродячих брахманов. Некоторые из этих брахманов совершали жертвоприношения солнцу и луне, некоторые – божеству огня. Те, кто совершал жертвоприношения солнцу и луне, поднимали одну ногу в направлении солнца и луны. Поклонники же божества огня каждое утро возжигали огонь.
Тогда обезьяна схватила рукой поднятые ноги тех брахманов и дернула их вниз, а также потушила огонь у тех, кто его возжег. Затем она села выпрямившись, как сидят в позе медитации.
Тут бродячие брахманы сказали один другому;
– Похоже, что эта обезьяна хочет сказать нам: «Поступайте так!» Давайте мы также сядем, выпрямив тело, и подумаем над смыслом этого.
И как только бродячие брахманы сели в такую позу, они проникли умом в ее смысл и стали пратьекабуддами.
– В той жизни, в то время, – оказал Упагупта, – я и был той обезьяной.
– Почему же ты возродился тогда в теле обезьяны? – спросили окружающие.
– Давным-давно, девяносто калп тому назад, – рассказал Упагупта, – когда в мир явился будда Випашьин, в Варанаси, на «Горе встреч риши», обитали монахи. В то время один монах, обретший духовный плод, быстро шел по вершине горы. Тут один молодой монах сказал ему:
– Монах, ты такой же быстрый, как обезьяна.
По этой причине и вследствие этого он был обречен иметь тело обезьяны в продолжение пятисот рождений. Поэтому следите за речью своей и не говорите грубых слов.
Когда Упагупта излагал это поучение, некоторые из многочисленных окружающих обрели духовный плод вступления в поток, одного возвращения, невозвращения и архатства. Некоторые взрастили благой корень становления пратьекабуддой. Некоторые породили помысел о наивысшем духовном пробуждении. И бесчисленное множество было тех, кто обрел невозвращение.
Глава сорок восьмая.
О пятистах гусях, возродившихся на небесах
Так было однажды услышано мною. Победоносный пребывал в Варанаси. В то время на лесной лужайке он проповедовал святое Учение богам, людям и своему окружению.
Случилось так, что в небесах летело пятьсот гусей. Услышав благозвучную проповедь Победоносного, гуси возрадовались и, паря в небе, собирались опуститься вблизи Победоносного. Но один охотник поставил в той стороне сети, пятьсот гусей попали в них и были убиты охотником.
Все они тут же возродились в обители тридцати трех богов восьмилетними детьми, сидевшими на коленях у родителей. И были эти дети богов прекрасны обличьем, и исходило от них сияние, освещавшее все вокруг, подобно сиянию золотой горы.
«По какой причине, – подумали они, – возродились мы божествами?» И, вспомнив прошлое, они поняли, что божествами возродились потому, что услышали звуки проповеди Учения.
Тогда, взяв цветы и благовония обители богов, они спустились с небес и прибыли в Джамбудвипу, в Варанаси, туда, где пребывал Победоносный. Божественным светом они озарили местопребывание Победоносного, одновременно низко ему поклонились и, сложив ладони, обратились к Будде с такими словами:
– Лишь оттого, что услышали речь Победоносного, проповедовавшего Учение, мы возродились в святой обители богов. Сейчас яви нам милосердие свое и наставь нас в святом Учении.
Победоносный наставил их в Учении о четырех благородных истинах, и эти боги, проникнув в него, обрели плод вступления в поток. С этого времени они уже не попадали на путь трех дурных рождений. Вернувшись в небесную обитель, полностью освободились от всей скверны.
Ананда спросил Победоносного:
– Соблагоизволь разъяснить, что за бопи вчера вечером, озаряя своим сиянием все вокруг, пришли поклониться Победоносному.
– Ты хорошенько слушай и запоминай, -сказал Победоносный, – а я разъясню. Когда я вчера в лесу проповедовал Учение богам, людям и своему окружению, пятьсот гусей, уверовав в голос, проповедовавший Учение, возрадовались мне и направились в мою сторону, однако по дороге были пойманы и убиты охотником. Породив мысль, исполненную веры в голос Учения, они возродились в обители тридцати трех богов. А когда вспомнили прошлое, то пришли мне поклониться.
Услышав сказанное Победоносным, Ананда чрезвычайно возрадовался, произнес хвалу: «Сколь удивительно это!» – и сказал:
– Приход Победоносного в этот мир – событие воистину замечательное. Нет тех, кого бы не напоил дождь святого Учения. Уж если мелкие существа мира животных, выслушав слова Учения, обретают благую заслугу, то что тут говорить о людях?!
– Верно! Верно! – оказал Победоносный Ананде.- Как ты и говоришь, приход Победоносного в мир является для всех полезным и благим событием, тогда дождь нектара [Учения] везде выпадает и утоляет жажду множества живых существ. Поэтому сосредоточивай все мысли свои и внимай проповеди Будды!
И возрадовались Ананда и многочисленное окружение словам Победоносного.
Глава сорок девятая.
О льве по имени Идам Тенпа
Победоносный пребывал на Коршуньей скале. В то время Дэвадатта, который постоянно злоумышлял против Победоносного, только и мечтал, чтобы во всеуслышание было сказано: «Татхагаты не стало, ныне будда – сам Дэвадатта». Поэтому он подтолкнул на отцеубийство царевича Аджаташастру, заявив потом: «Хорошо, когда в стране и новый будда, и новый царь».
В то время население страны, проникшись недружелюбием к монахам, не желало видеть их. Как-то раз пошли монахи по деревням для сбора подаяния. Жители, придя в гнев, даже разговаривать с ними не стали, и монахи вернулись с пустыми патрами.
Придя на Коршунью скалу, они обратились к Победоносному с такими словами:
– Дэвадатта творит греховные, неблагие деяния, поэтому все податели милостыни преисполнились недружелюбия.
Тогда Победоносный оказал Ананде:
– Знай, если кто питает недружелюбие к монахам, облаченным в оранжевое одеяние[118], то тем самым он питает недружелюбие к буддам, пратьекабуддам и архатам прошлых времен, питает недружелюбие к буддам, пратьекабуддам и архатам грядущих времен, питает недружелюбие к буддам, пратьекабуддам и архатам, пребывающим ныне. Недружелюбие к столь возвышенным трех времен влечет за собой воздаяние безмерным греховным плодом. Почему же так? Потому, что религиозная оранжевая одежда есть знамя возвышенных всех трех времен. Любое живое существо, которое сбривает волосы на лице и голове и облачается в оранжевое одеяние, вскоре освобождается от всех страданий и, обретя высшую мудрость, становится защитником и прибежищем для всех сущих. Любое живое существо, породившее помысел о монашестве и облачении в оранжевые одежды, обретает безмерную благую заслугу.
Ананда, я также некогда, исполнившись веры в носящих оранжевую духовную монашескую одежду и чтя их, Буддой стал.
– Соизволь поведать,-обратился тогда Ананда к Победоносному, – каким образом ты некогда оказывал почтение монашеству, облаченному в оранжевые духовные одежды.
– Слушай внимательно и запоминай, – сказал Победоносный Ананде, – я тебе расскажу.
– Давным-давно,- начал Победоносный, – бессчетное и безмерное количество калп назад, в стране Джамбудвипе был царь по имени Даци, которому было подвластно восемьдесят четыре тысячи вассальных князей.
В то время в мире не было Учения Будды. В горах и лесах обитали пратьекабудды, они передвигались в небесах, творя благо живым существам. Этим [пратьекабуддам] оказывали почтение и дикие животные.
В Джамбудвипе жил тогда лев по имени Идам тенпа, что означало «Неколебимый обет». Его шерсть сверкала золотистым блеском, и питался тот лев плодами и кореньями, не убивая живых существ.
Как-то раз один охотник, увидев льва, очень обрадовался и подумал: «Сейчас я добуду себе счастье. Если я этого льва убью, а его шкуру поднесу царю, то непременно избавлюсь от бедности». И, подумав так, он сбрил волосы, надел духовное платье, спрятал под мышкой лук со стрелой и направился туда, где обитал лев.
Лев опал, когда охотник поразил его отравленной стрелой. Пробудившись, лев хотел броситься на охотника, но, увидав духовную одежду, подумал: «Давно в мире не было такого человека. Скоро он от всех страданий освободится, потому что это духовное оранжевое одеяние является знаменем всех благородных в прошедшие, грядущие и нынешние времена. Причинить ему вред – значит дурно отнестись к благородным всех трех времен». Подумав так, лев оставил мысль об убийстве и, расставаясь с жизнью от яда отравленной стрелы, произнес:
