Я работал в Аксуме в 1973–1974 годах в составе восточноафриканской экспедиции Британского института, когда мы открыли и частично откопали могилы царей Аксума. Это было еще в то время, когда император Хайле Селасси, последний "лев колена иудейского" и признанный 225-й потомок царя Соломона, был на троне. И хотя я несколько раз возвращался с экспедициями, потребовались новые визиты и из-за вопросов, касающихся ковчега, и по другим причинам. Долина церкви Марии Сионской и останки ее древних предшественников требовали более пристального изучения. Мне нужно было поговорить с церковным казначеем, хранителем священной реликвии, так же как и с местным духовенством, глубоко знающим практики и секреты своей религии. Важным было исследование загадок другого таинственного предмета, эфиопской алтарной скрижали, табота. К счастью, в Аксуме у меня были друзья, и они смогли организовать для меня эти встречи.
Процесс аккумуляции доказательств оказался очень интересным. Постепенное восстановление картины того, что говорилось об эфиопском ковчеге на протяжении столетий, — действо более захватывающее, чем любой детектив. Были, есть и будут те, кто преклоняется перед ковчегом, и те, кто смеется над ним. Многие просто не знают, что думать. Поражает богатство материала, предстающего перед исследователем, и его сложность. Простейшая вещь влечет за собой множество последствий. Например, имя Мария Сионская вроде бы легко определить: церковь в Аксуме освящена в честь Марии Сионской. Везде, от древних эфиопских текстов до работ современных профессоров, говорится, что она очень старая и предположительно является местом хранения ковчега. Такие вещи подразумеваются сами собой. Но когда ты принимаешься изучать документы и действительно смотришь на историю этой церкви, начинают возникать вопросы. Когда впервые состоялось освящение в честь Марии Сионской? Или, что еще более интересно, когда слово "Сион" стало ассоциироваться с ковчегом? Чем объяснить это объединение имени матери Иисуса и названия горы в Иерусалиме? Когда и какие источники впервые утверждают, что церковь Марии Сионской — это место хранения ковчега Завета? Что говорят археологи и свидетельства иностранцев об этом месте? Ответы, появляющиеся после исследования массы свидетельств, противоречат общепринятой точке зрения.
Поиск правды о ковчеге в Аксуме начинается с изучения эфиопской истории. Ковчег через века вел себя не так, как он это делал в Иерусалиме. Его присутствие не сопровождалось ветхозаветными драмами разрушений и мести. Он полностью изменился, став тайной вещью, священной загадкой, его история доступна только посредством изучения неясных свидетельств прошлого. Чтобы понять сущность мистического артефакта, который эфиопы зовут ковчегом Сиона, нам надо проанализировать век за веком, что же писали о нем в летописях. Также важно изучить, как эти предания взаимодействовали и как по прошествии времени изменялась их перспектива.
ДЕВЯТЬ СВЯТЫХ
В бесконечно привлекательном спектре традиционных легенд, посвященных обращению Эфиопии в христианство Фрументием, Абрехой и Асбехой в IV веке и сооружению церкви в Аксуме, сразу заметен один странный факт: ковчег нигде не упоминается. Он появляется в 1943 году в жизнеописании Аббы Саламы (так эфиопы звали Фрументия), но эта работа переполнена анахронизмами, Шнайдер вообще назвал ее "агиографическим фельетоном"[41]. Она описывает, как креститель Эфиопии, первый епископ Аксума, повстречал Минаса, епископа Аксума (!), и отправился в путешествие в Годжам и другие удаленные места, никогда не принадлежавшие аксумской империи. Фрументий приглашает правителей Годжама, Гондара и Харара (регионов, исторически не входящих в пределы Аксума) почтить ковчег в Аксуме.
Тема ковчега полностью отсутствует в источниках, относящихся к более позднему периоду, в которых рассказывается о жизни нескольких святых. Они жили и умерли в окружении царей, епископов и церкви древнего Аксума.
Биографии Девяти святых и других местных миссионеров нашли отражение в агиографическом цикле, составленном в аксумской Эфиопии примерно в V–VI веках н. э. Ни одно из этих прославленных духовных лиц не ассоциировалось с великой реликвией Аксума, ковчегом Завета, так же как и составители их жизнеописаний XV–XVI веков не сочли нужным добавлять подобного рода сюжеты к тем легендам, к которым они имели доступ, или к тем, которые сочинили сами. Исходя из анализа данных агиографий, ковчег еще не стал частью эфиопской религиозной традиции в это время. Цари Аксума, епископы, церковные деятели всех мастей, отшельнические пустыни и монастыри, сама церковь в Аксуме — это арена жизни Девяти святых. В этих агиографиях есть все виды чудес, гигантские змеи, прирученные львы, туннели, перемещающие героев на огромные расстояния, и святые, перелетающие с места на место на облаках, — здесь можно найти все, но не ковчег.
Начало израильской династии было положено, когда царь Габра Маскал получает благословление: "пусть Бог благословит царство твое, как Он благословил царство Давида и Соломона, как Он благословил царство отца твоего Калеба"[42]. Это указывает, что автор знал историю, связанную с КН, трудно представить, что он ее не знал, — и ссылался на нее. Но фактически предположения, что Калеб ведет свой род от Соломона и царицы Савской здесь нет. Тем не менее в "Жизни Гаримы", гомилии конца XV века, указано, что из-за анархии в стране, случившейся после смерти царя-змея Арне, Девять святых молили Бога даровать им царя из рода Давида, и Бог дал им Калеба[43].
Интересно, что в КН вообще нет упоминания о Девяти святых и о каких-либо эфиопских святых, даже тех, кто составлял круг приближенных царя Габра Маскала. Здесь не говорится даже о таких почитаемых в эфиопской истории фигурах, как Иясус Моа и Такла Хайманот, которые, согласно поздним жизнеописаниям, были лидерами "реставрации Соломона", возвращения на эфиопский престол "Дома Израиля" после правления царей Загве. Факт отсутствия в КН каких-либо свидетельств о Девяти святых необычен сам по себе. Возможный глава составителей/писателей КН Йисхак был настоятелем церкви Аксума. Он был верховным священником в городе, в котором было множество памятных мест, связанных с такими святыми, как Панталеон, Ликанос и знаменитый музыкант Яред. Резонно предположить, что Йисхак и его подручные должны были быть авторитетами в данном вопросе, подобно современным священникам. Но может быть, большинство из этих столь популярных историй появились позже времени написания КН? Свидетельства о большинстве святых V–VI веков не относятся к этому времени, и ни один из них не упоминается ранее периода составления КН, кроме Либаноса, "апостола Эритреи" (которого иногда включают в число Девяти святых). Если действительно имели хождение определенные рассказы о святых в Эфиопии начала XIV века, то, возможно, они не имели отношения к той теме, ради которой составлялась КН. А может быть, за время многовекового процесса редактирования все локальные, специфически аксумские элементы повествования были исключены.
С другой стороны, жизнеописание Яреда дает нам косвенные указания на легенду о сыне Соломона и царицы Савской, так как в нем упоминается место вблизи Аксума, где похоронен Эбна Лахаким (Менелик). В нем также несколько раз говорится о "детях Сиона — хранителях Аксума"[44]. Житие относит деятельность Яреда ко времени правления Габра Маскала, сына Калеба, к VI веку. Как и все остальные агиографии святых V–VI веков, оно датируется гораздо более поздним сроком. Конти Россини не атрибутировал единственный манускрипт, известный ему, хотя Гвидо отнес сам стиль написания текста к концу XV века[45]. Вполне возможно, что эта датировка верна, но единственная уцелевшая копия относится только к XIX веку. Сейчас стал известен другой текст, но и он датируется XVII веком.
Жизнеописание упоминает Девять святых, мифического Дегнайзана, "израильского" царя Аксума, династию Загве, свергнувшую израэлитов, Йекуно Амлака и Амда Сиона "из племени иудейского и дома Давидова…". В то время, когда было написано большинство дошедших до нас текстов, все перечисленное уже стало частью общепринятой истории, веками пребывавшей в КН. В рукописях описывается, как Яред воспарил над землей перед таботом повелителя Сиона. Автор жизнеописания Панталеона тоже мог почерпнуть некоторые идеи из КН (или из коптских апокалипсисов, очень близких по содержанию), так как в нем есть утверждение, что "наш царь Христос укрепил империю Рима и империю Эфиопии", или замечание, что превосходство снизошло на царей Рима и Эфиопии[46].
ВОИНА В ХИМЬЯРЕ
Какое-либо упоминание о ковчеге отсутствует в источниках, повествующих о самой знаменитой внешнеполитической операции Аксума — захвате Йемена в VI веке. Этой кампании посвящено огромное количество книг. Тем не менее, несмотря на внушительное число документов о царе Калебе и Йемене, сохранившихся в эфиопской, коптской, арабской и особенно сирийской традициях, ковчег, предположительно уже пребывающий в Аксуме со времен царицы Савской, не упомянут нигде.
