Сегодня она сделает это с самим Иудой.
Она отошла, застенчиво поглядывая на него через плечо.
— Сколько ты заплатишь мне? — спросила она тихо тоном, который, она надеялась, обманет его.
— Я пришлю тебе козленка из своего стада.
И где же его стадо? Ее гнев разрастался. Как это было похоже на Иуду — обещать то, чего он не собирался делать. Сначала сына. Теперь козленка! Она больше не хотела принимать обещаний из его уст. Ни сегодня и ни в какой другой день.
— Какой залог ты дашь мне, чтобы я была уверена, что ты пришлешь козленка?
Она опустила глаза, чтобы он не увидел в них гнева, который бушевал у нее внутри. Почувствовал ли он в ее голосе гнев или принял дрожь за необузданную страсть?
Иуда подошел ближе.
— Чего же ты хочешь?
Фамарь быстро соображала. Она хотела бы заполучить то, на чем было написано имя Иуды. На тот случай, если она забеременеет, ей потребуются доказательства его причастности.
— Дай мне твою перевязь с печатью и трость.
Как только она произнесла эти слова, ее сердце тут же замерло. Она просила слишком много! Ни один человек, находясь в здравом уме, не согласится отдать так много, тем более блуднице! Теперь Иуда узнает ее. Сейчас он протянет руку, сорвет с ее лица покрывало и убьет ее прямо здесь, у дороги.
Она слегка вздрогнула, когда он сделал движение вперед. Потом поняла, что он протягивал ей свой посох! Фамарь взяла его и с изумлением наблюдала, как Иуда снял с шеи перевязь с печатью и отдал их ей. Он не сказал ни слова против! Им управляла похоть!
Горькая печаль овладела ею. Она собрала всю свою волю, чтобы не закричать и не разрыдаться. Столько лет ждать, когда этот человек поступит справедливо, и после этого обнаружить, что ему ничего не стоит отдать ключи от своего дома женщине, которую он считает блудницей!
Уныние прошло быстро, его сменило волнение. У нее было основание надеяться. Она отбросила гордость, унизилась, зато получила единственную возможность продлить род Иуды. Акса сказала, что время восстановит справедливость. Фамарь могла только надеяться, что это так.
— У тебя есть комната в городе? — спросил Иуда.
— Сегодня замечательный день, мой господин, и трава мягче, чем каменное ложе.
С посохом в руках она пошла в оливковую рощу. Он последовал за ней.
* * *
Стоял жаркий день, Иуда, насладившись продажной любовью под сенью оливкового дерева, уснул. Фамарь бесшумно поднялась и оставила его. Она торопливо пробралась между деревьями, нашла спрятанную корзину, быстро сняла одежду сестры и надела свою. Повесив на шею перевязь с печатью Иуды, она спрятала ее под своей вдовьей одеждой. Затем сложила и аккуратно убрала в корзину красное платье, покрывало и пояс. Ножные браслеты она сунула в складки одежды, чтобы те не звенели. Склонив голову, она тихо прошептала: «Я прошу только справедливости».
Сыновья Иуды оскорбляли и использовали ее, Вирсавия упрекала ее за их грехи, Иуда выгнал ее, нарушив свое обещание и оставив ее. Но теперь она может быть привита к ветви Авраама, Исаака и Иакова. Иуда даст ей сына, даже не зная об этом. Если ее организм примет его семя, она сможет занять свое место среди народа, которого избрал Бог, Творец всего сущего. И если родится сын, он будет ее избавителем.
Фамарь с благоговением прикоснулась к печати, спрятанной под ее одеждой. Она подняла корзину и обвила ее рукой. Взяла трость, лежащую возле оливкового дерева, и направилась домой.
* * *
Солнечный луч коснулся век Иуды и разбудил его. Блудницы не было. Он не нашел ее и возле дороги, где впервые увидел. Он решил, что она ушла в город. В мрачном и тревожном состоянии духа продолжал он свое путешествие и весь остаток дня сожалел о случившемся. Он был не лучше Исава, продавшего свое первородство за чечевичную похлебку! Зачем он согласился отдать этой храмовой блуднице трость и перевязь с печатью? Теперь, когда он удовлетворил свою похоть, ему не терпелось получить свои вещи назад.
Раздосадованный, он нагнал своего друга вблизи Фамны. Своими насмешками и непристойными замечаниями Хира рассердил его еще больше.
— Где твоя трость, Иуда? Не скажешь ли ты мне…
— Я верну ее себе, когда пошлю этой женщине козленка.
— И свою перевязь с печатью? — Хира рассмеялся и похлопал Иуду по спине. — Надеюсь, она стоила такой цены!
Пристыженный, Иуда не отвечал. Он извинился и ушел искать Шелу, которого отправил со стадом вперед. Овец они стригли вместе. Иуда договорился с несколькими земледельцами, что после жатвы приведет свои стада на их поля. Хира присоединился к ним, но воздержался от замечаний относительно блудницы, которую они встретили по дороге.
— Пойдем, друг, отдохнем и повеселимся, — сказал Хира, покачиваясь из стороны в сторону от слишком большого количества выпитого вина. — Тебе не о чем беспокоиться. Все будет в порядке. Вспомни, как мы жили, когда у нас не было жен, сыновей и тревог. Фамна многое может нам предложить.
Шела горел желанием испытать все. Иуда — нет. Он помнил, чего стоил ему час удовольствия. Ему недоставало того ощущения, которое давала трость, зажатая в руке. Он знал, что не будет хорошо себя чувствовать, пока не вернет себе перевязь с печатью. Он готов был уйти домой задолго до конца праздника. Когда праздник закончился, он обнаружил, что не может заставить себя идти той же дорогой. Ему пришлось извиниться перед Хирой.
— Я должен отвести свои стада туда, где лучше корм. Ты будешь возвращаться через Енаим, не так ли?
— Да, как всегда.
— Хира, я часто оказывал тебе услуги, не так ли? Возьми этого козленка и отдай его блуднице у Енаима. Забери у нее мои трость и перевязь с печатью и принеси их мне домой. Сделай это для меня, друг, а я при встрече отблагодарю тебя!
Глаза Хиры заблестели.
— Конечно.
— Я попрошу тебя еще об одной вещи.
Хира жестом остановил его.
— Можешь больше ничего не говорить, Иуда. Ты мой друг. От меня никто не услышит ни слова. — Он усмехнулся. — Кроме того, мне будет приятно исполнить твою просьбу.
Он направился вниз по дороге, бросив через плечо:
— Возможно, я и сам проведу несколько часов в той оливковой роще!
Иуда не думал о той девушке и о цене, которую ему пришлось заплатить за свой грех, до тех пор, пока несколько недель спустя не увидел у своего дома Хиру с пустыми руками.
— Я повсюду искал ее, Иуда. Я даже пошел в город, но мне сказали, что на перекрестке никогда не было храмовых блудниц. Все смеялись надо мной и спрашивали, почему я считаю, что там была храмовая блудница, если храм находится в Фамне.
Иуда не задавался вопросом, что делает на дороге храмовая блудница. Теперь он удивлялся, как же он раньше не подумал об этом! Смущенный и разгневанный, Иуда понял, что его обманули, но не мог понять почему. Зачем блуднице надо было обманывать его? Какой ей прок от его трости и перевязи с печатью? Козленка можно было продать и на вырученные деньги купить пищу. А кто купит печать и трость с именем другого человека, особенно с таким известным именем, как его?
— Что ты хочешь, чтобы я сделал, Иуда? — Хира глотнул вино. — Мы пойдем с тобой туда и будем снова искать ее?
— Пусть она оставит этот залог себе! Мы хотели сделать как лучше — дать ей козленка. Мы будем посмешищем в деревне, если вернемся туда.
Когда спустя несколько дней Хира ушел, Иуда срезал с миндального дерева прямую крепкую ветку. Он снял с нее кору и вырезал на дереве свое имя. Новая палка была хороша, но это была не та трость, которую вложил в его руку отец. Также и глиняная печать, сделанная им, не была подлинной каменной печатью.
Вскоре Иуда совершенно забыл о происшествии у перекрестка возле Енаима.
Глава 6
Фамарь ничего не рассказывала матери о своем удачном путешествии в Енаим, а та не расспрашивала ее об этом. На следующее утро Зимран со старшим братом ушел в Фамну. Они взяли с собой корзину с храмовым одеянием.
