Свидетельства правления Йисхака остаются двусмысленными. Позже обладание скрижалями Закона и троном Давида, вместе с кольцом Соломона, приписывалось Лебна Денгелю, но двумя различными источниками. Андреа Корсали упоминает трон и кольцо, а эфиопы, пребывающие в Италии в 1542 году, говорят о скрижали Закона. Как обычно, никаких сведений о ковчеге нет.
Йисхак, сын Давида, также именовался в одной из хвалебных песен, что пели солдаты, прославляя подвиги своего императора, "львом Давида"[68]. Это недвусмысленная отсылка к пятой главе Откровения: "вот лев от колена Иудина, корень Давидов, победил". Лозунг "лев от колена Иудина победил" стал самым любимым среди царей Эфиопии, включая и последнего императора Хайле Селасси.
КОРОНАЦИЯ В АКСУМЕ
Правители Загве не любили старый город Аксум, делая главный акцент в своей региональной политике на собственную столицу Адефу, современную Лалибелу. Но после них Аксум переживает возрождение, обласканный правителями Интарты и более отдаленной Амхары. Должность настоятеля города появилась практически с начала правления династии Соломонидов, и городское духовенство, используя славу древнего имперского и политического центра, сумело восстановить часть утерянного престижа. После столетий молчания Аксум снова появляется в летописях. Как уважаемый церковный центр он приобрел некую ауру имперской силы и значимости. Возрождение традиции "коронации" Зара Якобом в 1436 году и его трехлетнее пребывание в городе на краткое время вновь сделали Аксум имперской столицей.
Коронование венцом было частью ритуала, который включал выбривание тонзуры, помазание и другие церемонии, среди них заклание льва и быка, подношение молока, воды, вина и меда, символизирующих установление власти над Эфиопией. Вместе с этим, хотя и достаточно сложно говорить об этом во время правления Зара Якоба, уже возникали определенные аллюзии на обладание эфиопским Сионом. Сион входит в имперский словарь. Среди значительных инноваций, несомненно инспирированных Соломонидами, можно встретить "дочерей Сиона", женщин Аксума, спрашивающих некоронованного царя о подтверждении его владычества над Сионом. Они впервые появились при коронации Сарса Денгеля в 1580 году.
В 39 и 92 главе КН краткие, но интересные описания церемонии помазания Эбна Лахакима. Первая произошла перед ковчегом в святая святых храма Соломона, а вторая в Эфиопии, в столице Дабра Македа, под руководством Азарии, сына верховного священника Иерусалима Задока. Отправной точкой данных действ стал ритуал Соломона в Гионе, описанный в Третьей книге Царств 1:33–40.
Коронационные ритуалы Аксума остаются практически неизвестными. Абу Салих пишет, что цари Загве короновались в церквях Архангела Михаила и Георгия, никаких упоминаний о Сионе зафиксировано не было[69]. Возможно, мы можем видеть реминисценцию КН в Житии Йемрахана Крестоса, когда там говорится о происшествии, случившемся незадолго до его восхождения на трон[70]. Он решил спор между двумя братьями. Люди говорили: "Что касается нас, то мы знаем от отцов наших, что в правление Йемреха вера станет праведной, и люди Рима подчинятся Эфиопии из-за нее". Это находит отражение в теории первенства Эфиопии и падении Рима, изложенной в КН. Достаточно естественно предположить, что составитель житий царей Загве XII века был знаком с теориями, изложенными в "Славе Царей".
Житие царя Наакуто-Лааба наполнено цитатами из псалмов Давида и песен Соломона, упоминаниями горы Сион, Соломона, закона Моисея, Аарона, кровавых жертвоприношений в святилище Закона и "нашей Повелительницы Девы Марии, матери Бога, ковчега Божественности, из которого исходит солнце справедливости". Здесь нет тем не менее никаких преданий о потомках Соломона или о связи с ковчегом. Наакуто-Лааб был послан наказать Сара Квемеса, правителя Годжама, и это прямо сравнивается с победой Давида над Голиафом. Но нет никаких намеков на происхождение Наакуго-Лааба от Давида. Его коронация описывается так же, как та, что проводилась Лалибелой. Именно последний, следуя божественным наставлениям, посадил своего "сына" на трон и помазал его на царствие.
Коронация в Аксуме Соломонидов стала возможна уже во время правления Амда Сиона (1314–1344), после победы над восставшим правителем Интарты. "Бог передал в мои руки правителя Интарты со всей его армией, последователями, семьей, и всю его страну до храма в Аксуме", заявил царь. Настоятель Аксума, возможный переводчик КН, состоял при дворе Йеабики Эгзиэ. Я уже упоминал и отверг за недостаточностью доказательств идею Чернецова о том, что претензия на древнее происхождение КН появилась именно в это время[71].
К 1400 году, во время правления Давида I, Аксум описывается как место коронации. Документ, известный как "Iter de Venetiis ad Indiam", утверждает, что в "Шаксуме" коронуются короли, подданные "Пресвитера Иоанна". Возможно, это свидетельство относится к церемониям, установленным родом Йеабики Эгзиэ, или к процедурам инвеституры управителей данной области при Амда Сионе и его потомках. Свергнутый род уступил место людям очень высокого положения в амхарской династии, первоначально царице Белен Шебе, трон которой впоследствии унаследовал сын императора Бахра Асгад. Существует довольно веское предположение, что при введении их в должность проводилась пышная церемония, и она имела место в Аксуме.
Со времен Зара Якоба записи о царских коронациях в Аксуме встречаются в летописях и других свидетельствах. В случае Зара Якоба, первого человека "на троне царей Аксума с тех пор, как тот был покинут", как говорится в "Книге Аксума"[72], мы не можем быть уверены, что имели место элементы, связанные с этим городом как новым Сионом. В тексте не приводится каких-либо деталей. Только после того, как Зара Якоб разбросал золото перед людьми, летописец заявляет: "Царь сделал это для величия Сиона, как и его предшественники"[73]4. К сожалению, это описание, созданное примерно семьдесят лет спустя при Лебна Денгеле, с его утверждением древности церемонии, детальным знанием топографии Аксума и мимолетным упоминанием Сиона, не дает нам больше подробностей. Как мы увидим, поздние свидетельства коронаций прямо указывают на ритуалы, относящиеся к легендам о Соломоне.
Некоторые современные авторы предполагают, что Зара Якоб установил тот же ритуал, какой впоследствии описан в хронике Лебна Денгеля. Жан Доресс даже заменяет слова ответов Сарса Денгеля своим собственным выдуманным описанием ритуала Зара Якоба. "Я — сын Амда Сиона, сын Сайфа Арада, сын Давида", говорит он устами Зара Якоба и добавляет: "Я — царь Сиона, Константин"[74]. Но мы не можем быть настолько уверены. Вся церемония, связанная с "дочерьми Сиона", могла быть результатом аксумского мифа, развившегося за полтора века до того, как Сарса Денгель получил свою тонзуру. Он мог быть специально создан именно для этой коронации. Два современных французских автора рассматривают связь Зара Якоба с Аксумом как не относящуюся к концепции эфиопского Сиона. Хирш и Фовелль-Аймар интерпретируют интерес Зара Якоба к этому древнему городу как попытку создать образ монархии на преемственности со старыми аксумскими царями. Это привычное объяснение, но у них акцент сделан на мощную христианскую ауру Аксума, а не на принадлежность посредством ковчега к Ветхому Завету. Царь, потомок Давида, а не Соломона, рассматривался как равный Мессии.
Книга "Законов и установлений Царства" прибыла вместе с "Эбна Лахакимом, сыном Соломона, то есть Менеликом, и двенадцатью высшими судьями, что пришли с ним"[75]. Подобные чиновники пребывали на всех коронациях в Аксуме. Должностное лицо, надзирающее над царским судом, "saraj masare", как Азария в случае с Эбна Лахакимом, несло рог с маслом. Другие чиновники присматривали за царскими лошадьми, мулами и так далее. Некий человек описан как несущий "сосуды Сиона". Тем не менее данный "Сион" мог и не относиться к Аксуму. Человек, расстилающий ковры перед царем, также заботился и о "мебели царской часовни". Возможно, это обозначение дает нам понять, что походная церковь Гимжа Бет или Марии Сионской сопровождала царский лагерь.
Первое описание "коронации" в Аксуме, говорящей о царстве Сиона и ковчеге, записано в летописи Сарса Денгеля. Когда царь отправил в Аксум посланника, чтобы возвестить о своем присутствии, то объявил, что приходит "праздновать церемонию царства перед матерью нашей, Сионом, скинией Бога Израиля, как то делали мои отцы Давид и Соломон…" В день ритуала, пока священники пели "Благословен будь, царь израильский!", Сарса Денгель вошел в город, встретив "дочерей Сиона". Термин взят из книги Песни песней Соломона (3:11): "Пойдите и посмотрите, дщери Сионские, на царя Соломона в венце, которым увенчала мать его в день бракосочетания его, в день радостный для сердца его". Женщины ждали в месте, где до сих пор стояла стела царя Эзаны. Именно здесь Сарса Денгель разыграл наиболее важную часть ритуала. Летопись рассказывает нам, что произошло:
