Иисус отдыхал. Петр тайно собрал всех Учеников: “Братья, что будем делать, как нам быть? Ведь наступают трудные дни, которые мы должны выдержать, и нам нужно решить, как спасти нашего Учителя”. — “Петр, Учитель говорит нам, что Сын человеческий идет по предназначению и мы не вправе изменить что-либо, тем более, что мы послезавтра отправляемся в Иерусалим. А по Учителю видно, что Он уже готов на все. Петр, написано, что Сыну человеческому предстоит воскреснуть на третий день, так чего мы боимся, не за себя ли? Давайте до конца быть такими, как наш Учитель. Ведь пока умирать предстоит не нам. Ему придется принять все муки, дабы нам было легче. Смотрите, Учитель идет к нам. Хорошо, молчите все”.
“Братья, почему вы не отдыхаете?” — “Учитель, просто трудно нам, мы привыкли к Тебе. Пусть даже Ты и воскреснешь, не хочется видеть Тебя в муках Твоих”. — “Не Я в муках и страданиях буду, грешники останутся в них, которые не поймут Меня. Петр, лучше ступайте отдыхать, а все заботы Я возьму на себя. Мне сейчас нужно поговорить и помолиться Господу нашему”. Иисус уединился и начал молиться.
В мгновение пред Ним снова появился огненный шар, Иисус вошел в него. Ученики со стороны наблюдали за всем происходящим, но сами подойти не решались. В шаре находились Архангелы Гавриил, Михаил, пророк Моисей и Илия. “Иисус, приближаются пасхальные праздники, и Тебе надлежит быть в Иерусалиме. Мы еще раз хотим убедиться в том: готов ли Ты стать спасителем мира сего?” — “Да, Всевышние Учителя Царствия Небесного. Душа Моя готова, как и тело Мое”. — “Что ж, завтра следуй в город. Мы снова явимся к Тебе, как Твои спасители, ровно через три дня после Твоей казни. Но все равно будем находиться рядом с Тобой и смотреть не на Тебя и за Тобой, а за той массой, которая предаст Тебя. Мы должны будем проанализировать всю обстановку, которая будет твориться в момент распятия Твоего. Ты представляешь, какая ответственность лежит на Тебе, да и на нас?” — “Да, Всевышние Учителя. Я все понимаю”.
Сейчас мы перенесемся на то место, где все должно произойти. Там же Ты прочувствуешь то, что будет происходить с Тобой”. — “Учителя, в детстве Я уже это прочувствовал”. — “Иисус, то было в детстве, сейчас Ты взрослый человек и Ты вправе еще отказаться. Через несколько мгновений наш корабль приземлится на лобном месте. Садись поудобнее”.
— “Братья, братья, Мать Мария!” — “Петр, что случилось?” — “Учитель, Учитель улетел от нас в этом огненном шаре”. — “Петр, вы Меня напугали, Он скоро вернется”.
Все люди, осаждавшие Иерусалим, увидели яркое свечение на Небесах. “Люди, смотрите, Луна опускается на землю”. Шар приземлился на том месте, где было предсказано Иисусу выдержать всю тяжесть Земли грешной. Вышли из шара. “Люди, смотрите, Боги сошли на землю, посмотрите на их одеяния, как они светятся”. Все стали на колени.
“Иисус, стань сюда, — сказал Моисей, — постой немного”. Иисус стоял молча, после поднял голову к ночному небу. “Господи, Я готов принять участь Свою на этом месте, и пусть место для всех всегда будет святым”. — “Все, Иисус, возвращаемся обратно”. Люди же до сих пор стояли на коленях и наблюдали за всем, что происходило рядом с ними. Огненный шар исчез. Иисус стоял на коленях. “Учитель, мы думали, что Ты уже не вернешься, но, как видим, Ты цел и невредим”. — “Братья, отдыхайте, завтра идем в Иерусалим”. — “Сынок, Иисус, отдыхай и Ты, а Я посижу рядом с вами”. — “Мама, давайте будем отдыхать все”. — “Конечно, но все же Я немного посижу”. Горел небольшой костер, все расположились кругом и отдыхали в блаженстве сна. Я, как Мать большого семейства, в эту ночь была оберегом своего Сына, Учеников Его и всего Святого.
До синедриона дошел слух, что на лобную гору опускалась “луна”, из которой вышли пять человек в блистающих одеяниях. Потом “луна” поднялась к небесам и внезапно исчезла. Все собрание насторожилось. Если бы говорил один человек, его забросали бы камнями, но говорил весь народ от мала до велика. Сафаит призадумался: “Неужели мы, священники, не можем все переиначить, нужно всем объяснить, что то проделки Иисуса и Он призвал дьявольские силы спуститься на землю и устрашить всех. Кто видел ту “луну”, я думаю, нам должны поверить, ведь вся сила пока еще находится в наших руках. Я все же добьюсь своего, голодранец будет осужден”. Синедрион согласился с Сафаитом. И сразу же среди людей стали проповедовать дьявольскую истину. Многие верили первосвященникам, другие оставались при своем мнении. Таковых было большинство. Среди жителей начали возникать потасовки, город гудел, как гнездо с дикими пчелами. Собрание явилось к Пилату.
“Я слышал, что “луна” приземлялась у стен Иерусалима, и я верю, ибо когда-то сам видел ее. Правда, не знаю, кто в ней находился: Бог или дьявол, но я видел и отрицать не буду виденного мною. Что вы хотите еще услышать от меня?” — “Нужно не допустить, чтобы Иисус и дальше разлагал народ”. — “Да вы же отцы духовные, а не я. Вы и предпринимайте меры, но Иисуса же виновным я ни в чем не считаю и не буду считать. Даже в том случае, если на землю опустятся еще три таких “луны”. — “Понтий, но Он связан с дьявольской силой”. — “А вы, уважаемые, с кем? С кем вы связаны и что вы можете показать, точнее доказать? Что вы всемогущи в своей вере и силе? В обмане вы да, действительно, ни с кем не сравнимы. Вот в том и есть ваша слабость”. — “Что ж, Понтий, значит, мы должны идти к Ироду”. — “Ваше право, свое мнение я вам высказал. Да, кстати. Ирода сейчас нет в Иерусалиме. Из Назарета он прибудет лишь через шесть дней. Думаю, что у вас есть много времени для раздумий, и ко мне больше с такими вопросами не приходите”. — “Он мстит нам. Что ж, уважаемые, нам действительно все нужно обдумать не спеша и по прибытии Ирода предъявить обвинение лжепророку”.
Таким образом, в отношении Сына Божьего Иисуса собрание сходилось на одном: смерть. Но как можно осуществить замысел, вот в чем заключалась трудность. Каждый из членов собрания боялся за себя, и конкретного никто ничего не мог предложить.
Сафаит нежился в постели, и его мысли менялись одна за другой. Планов было много, но единого он пока не избрал для себя. “Иуда трус, убить не сможет. Нанять кого-то и дать много денег — не каждый согласится, потому что Иисус врос корнями в души человеческие и выглядит в них, как истинный Сын Божий. Отравить Его и всех Его Учеников? Но кто насыплет яд в чан с пищей? Что ж, пусть Он войдет в Иерусалим, здесь легче будет убрать Его. В толпе могут и не заметить, что Он смертельно ранен”. С этим Сафаит засыпал. Во сне его преследовали кошмары: он ел сырое мясо и запивал кровью человеческою. Его тошнило, но он продолжал есть и пить. Просыпаясь в холодном поту, кричал и снова засыпал. Кошмары не покидали его. В кошмарах тело резали и ели живьем. Черные вороны кружили над его обезображенным телом. Бестелесная голова Иоанна Крестителя пыталась укусить его. Просыпаясь, Сафаит думал: “Да, грезится не к добру”. И так длилось долгое время.
Жизнь, судьба человеческая сводила всех тех, кто знал Иисуса, да и не знал, лишь только слышал о Его деяниях, в город Иерусалим. Иосиф с Давидом были уже у врат городских. Шемо, сын слуги, исцеленного Иисусом, был на полпути к городу. Корнилий находился в Иерусалиме. Варавва в подвале ждал участи своей. Круг замыкался.
Ирод, по прибытии в Иерусалим, прятался от синедриона и днями не выходил из своих палат. Понтий Пилат все время находился в шумных спорах с Клавдией. Сафаит с Иудой готовили самое страшное. Все были заняты своими делами, а мы приближались к городу Божьей Славы и Воскрешения. Иисус много шутил и смеялся. Шутили и Ученики:
“Учитель, помнишь ли Ты ту красавицу, которая после исцеления долго не могла выпустить Тебя из своих объятий? Скажи нам, что Ты тогда чувствовал?” Иисус смеялся. “Ученики, если скажу, то не поверите Мне”. Все громко рассмеялись. “Увы, не то, что вы подумали”. — “Учитель, Учитель, а что же?” — “Я чувствовал удовольствие, видя исцеленного человека”.
