Они пришли на лобное место. “Осия, смотри, лестница лежит, и посмотри сюда: вот мой крест. Сейчас я взберусь на него, ты же меня свяжи и приколоти гвоздями”. — “Я боюсь”. — “Не бойся. Я тебя не съем, ибо буду мертв”. Варавва взобрался. “Вяжи крепче”. — “Все сделано”. — “Начинай вбивать гвозди”. Никогда в своей жизни Варавва так не орал. Казалось, что весь Иерусалим слышал его крик. Плачущий Осия спустился по лестнице на землю. “Варавва, прости меня, но не я, ты хотел этого”. Шло время, Варавва стонал: “Осия, Осия”. — “Да, Варавва”. — “Поднимись сюда и дай мне вина”. Выпив вино, Варавва опустил голову. “Ну что, ты уже видишь Царствие Небесное?” — “Еще нет, но чувствую, что очень скоро увижу, ибо сердце болит и в голове все шумит”. — “Варавва, ты тоже через три дня воскреснешь?” — “Не знаю, Осия”. — “Смотри,
если воскреснешь, то приходи сразу ко мне. У меня осталось еще много вина. Ты меня слышишь, Варавва, Варавва, Варавва-а-а!”
Возвращаясь домой, Осия думал: “Солнце не померкло, не прогремел гром и не сверкнула молния, значит, Иисус был действительно Богом. Вот тебе на, но все равно через три дня буду ждать Варавву у себя дома”.
Субботний день был на исходе. Иосиф прибыл к склепу. “Что тебе нужно здесь?” — обратился один из стражников. “Да так, посмотреть хочу”. — “Убирайся отсюда, ибо Антипа приказал никого не пускать сюда”. — “Да я-то и войти не хочу, просто посижу рядом со склепом”. — “Только отойди подальше”. — “Хорошо, хорошо”.
Наступила ночь, ярко светили звезды, небо было необыкновенным. Стражники сидели у костра. “Слушай, иди сюда”. Иосиф подошел. “Пасхальный день наступает, на, испей вина. Иосиф, скажи нам, ты веришь в то, что Иисус выйдет живым из этой могилы?” — “Если бы не верил, не пришел бы сюда”. — “Скажи, а нижнее белье не будет мокрым после того, как мы увидим его?” — “Не знаю, что вам и сказать, но уже немного осталось ждать”. — “Иосиф, посмотри на небо, видишь, вон там летит звезда. Да не туда смотри, а сюда”. — “Вижу”. — “Что бы то могло быть?” — “Мне неизвестно”. — “А интересно знать, как все получается, даже звезды начали передвигаться после смерти Иисуса. Возьми еще вина”. — “Нет, спасибо, я не хочу”. — “Ну, а мы выпьем. Смотри, когда мы будем пьяны, не забери тело Иисуса”. — “Зачем мне забирать Его? Оно нужно Отцу Иисуса, а не мне”.
— “Петр, очнись”. — “Что случилось, Иоанн?” — “Посмотри на небо, звезда летит”. — “Где?” — “Да вот, смотри сюда”. — Да нет, Иоанн, тебе показалось, давайте отдыхать. Завтрашний день должен обрадовать нас, ибо Наставник вернется к нам. Отдыхайте…”
— “Мать Мария, завтра мы снова увидим Иисуса?”— “Да, Давид. Не только увидим, но и говорить с Ним будем”. — “Мария”. — “Да, Я слушаю тебя, Корнилий”. — “Второй день люди не выходят из своих жилищ, можешь ли Ты мне объяснить: почему все так происходит?” — “Знаешь, Корнилий, Мне кажется, стыдно, да и совесть, собственные души не пускают их, ибо осознали, что натворили”. Я не знаю, почему так было, Я вела себя в эти дни как никогда. Я была спокойна и уверена в том, что все произойдет так, как и говорил Мой Сын.
“Давид, Иисус к нам вернется, но сразу уйдет туда, откуда и пришел, так что будь готов к Его встрече”. — “Мать Мария, я уже готов и не могу дождаться восхода солнца”.
“Иосиф, смотри, “луна” не на небе, а на земле находится, рядом с нами”. Иосиф открыл глаза. Действительно, вокруг было все освещено. Стражники стали кивать головами и немедля уснули. Иосиф же наблюдал за всем, но сон призывал к себе, веки смыкались: выдержу, но увижу все. Из “луны” вышли Архангелы Михаил, Гавриил и Андрон. Одежды их блистали, а его все более клонило ко сну. “Господи, да что же здесь происходит?” Из шара вынесли стеклянный сосуд. Глыба у входа в гроб Господен сама отошла в сторону, и все вышедшие из “луны” вошли в склеп. Иосиф лежал, можно сказать, в беспамятстве. “О, Господи, что же творится?” — он снова увидел, как из склепа вынесли тело Иисуса и положили Его в стеклянный сосуд. “Нам нужно спешить, ведь скоро светает”. Такие слова услышал Иосиф. “Пусть двое останутся в склепе и обожгут все”. Двое Архангелов вошли в склеп, Иосиф из последних сил встал и начал смотреть. “Давай огнем обожжем все здесь, но хитон-плащаницу оставим целой”. Из их рук появились темно-синие лучи, и они обожгли весь склеп. Иосиф молчал, было страшно. И все же он решился: “Послушайте, Сыны Божьи, Иисус просил меня сохранить Его одежды”. Архангелы обернулись к Иосифу. “Возьми одеяния и сохрани, как заповедовал тебе Бог, и немедля уходи отсюда, нам нужно все здесь обработать, ибо энергия Бога, которого убили люди, должна быть собрана воедино”. — “Да-да, я только соберу и сразу уйду”. Выйдя из склепа, Иосиф увидел спящих стражников и “луну”, которая уходила в Простор Небесный: “Господи, значит, все так, как говорил Ты, ибо сам видел все”.
Появлялись первые лучи солнца, Иосиф уносил заветную плащаницу. По дороге домой Иосиф встретил Давида. “Давид”. — “Что случилось, Иосиф?”— “Не поверишь, но я видел, видел, как все происходило”. — “Что, Учитель жив?” — “Нет, Его тело было забрано “луной”. — “О, Господи, если “луной”, — то Он жив, и мы скоро Его увидим”. — “Давид, только молчи и не говори никому”. — “Да, Иосиф, пусть пока будет тайной, но не для всех”.
Наступил третий день. Рано утром Я, Магдалина, Соломия собрались идти ко гробу. “Мария, может, Ты останешься здесь?” — “Нет, Магдалина, Я пойду с вами”. Подходя ко гробу Сына своего, Я увидела, что стражники спят. Камень, закрывавший вход в гроб, был отвален и лежал в стороне. У Меня забилось сердце, появился холодный пот. И вот мы вошли в склеп. Я потеряла сознание. “Мария, Мария, очнись и смотри, Иисуса нет, и одеяния Его исчезли”. — “Мать Мария, встань”. Я открыла глаза, предо Мной стояли Архангелы, которых Я раньше видела в огненном шаре. “Встань и ступайте все домой. Сын Твой Иисус скоро навестит Тебя, Он жив и будет жить всегда, как Он и говорил. Ступайте и ждите Его”. Меня взяли под руки, и мы вышли из склепа. Воины очнулись и пустились наутек.
“Антипа, царь наш, прости нас. На нас снизошла неведомая сила, и мы уснули. Лишь одно точно помню: звезда кружила над нами, а тело Иисуса пропало неведомо куда”. — “Идиоты, зачем вы там стояли? Быстро мне колесницу”. Антипа ворвался к Пилату. “Понтий, ты слышал?” — “Что, землетрясение?” — “Нет, тело Иисуса исчезло”. — “Не может быть”. — “Не может, не может быть… Но его нет в склепе”. — “Едем срочно туда”. Они вошли в склеп. Смотри, Понтий, даже одежда исчезла. О, Господи, неужели Ты и вправду воскрес?”
“Посмотрите и послушайте нас”. Они обернулись и мгновенно замерли, видя то, что пред ними явилось. “Вы, три земные, Иисус воскрес и скоро предстанет пред вами, как истинный Бог и человек”.
— “Понтий, что со мной?” — “Не с тобой, а с нами. И я с точностью смогу сказать: нам не кажется, все происходит наяву. Идем быстрее отсюда”. Выйдя из склепа, Антипа упал, потеряв сознание. “Воины, помогите мне погрузить его в колесницу”.
— “Мать Мария, слышала ли Ты?” — “Давид, сыночек ты Мой, не только слышала, но и видела”. — “Значит, брат мой Иисус жив?” — “Жив, Давид, жив”. — “Когда же Он к нам придет?” — “В любую минуту Он может появиться здесь, будет ждать его”. — “Будем ждать, Мать Мария”.
Антипа прибыл с Понтием во дворец. “Немедленно ко мне Сафаита! Понтий, не уходи”. Вернувшиеся стражники были в ужасе. “Сафаита больше нет, он съеден”. — “Как съеден?” — “Не знаем, может, крысы”. — “Варавву, Варавву ко мне”. — “Да, но мы не можем и его доставить, он распят”. — “Но кем, ведь мы его отпустили”. — “Ирод, мы не ведаем”. — “Да что же происходит? Неужели весь белый свет перевернулся?” — “Антипа, я уйду, мне не по себе”. — “Что, Понтий, совесть начинает тревожить?” — “Да, именно она в данный момент меня начинает грызть, как червь яблоко”. — “Что ж, иди”.
Наступил новый день новой недели, пришел Петр с Учениками. “Мать Мария, ждали мы нашего Наставника, но Он не пришел к нам”. — “А вы, Петр, ко гробу сходите, посмотрите, что там”. — “Да что может быть там, тело нашего Учителя, таких тел очень много лежит в склепах”. — “Петр, говорю тебе, ступай и посмотри”. Впереди шел Петр, за ним — Ученики Иисуса. Каждый думал о своем и по-своему, но когда они вошли в гроб, все их мысли переиначились. “Смотри, Петр, гробница пуста, нашего Учителя нет…” — “Да, Александр, я и сам вижу, а где же Он?”
