Скажи Мне, куда ушел тот героизм? Как малодушие овладело таким храбрецом? Ты пришел ко Мне и потревожил Меня во сне своей просьбой помочь тебе в битве, от которой ты теперь убегаешь. Должен ли Я помогать тебе? Должен ли Я смотреть, как ты спасаешься бегством? Вырви с корнем это заблуждение; преврати этот страх в пепел. Стань героем снова». Так убеждал Арджуну Кришна.
Говоря об этом, Кришна использовал четыре слова: Кашмалам (неведение), Анарйа-джуштам (характер, вредящий божественной природе, существующей в каждом человеке), Асваргйам (качество, уничтожающее божественное в человеке) и Акиртикарам (качество, вызывающее упадок того богатства, что долговременно).
Эти воодушевляющие слова, которые заставили бы кипеть кровь любого кшатрия, оказали огромное воздействие на Арджуну. Окутавшие его густые тучи неведения понемногу стали таять. Тамас, заставивший его забыть истину, был устранен; вернулась раджагуна, и Арджуна нашел слова, чтобы спросить: «Катхам?» (Как?) Это слово говорит о многом. Оно показывает, что Гита разъясняет не только что должно быть сделано, но даже как это необходимо сделать.
Арджуна спрашивает Кришну: «О Мадхусудана! Выслушай мои слова: те, что находятся перед нами в боевом строю, все достойны поклонения. Когда мы потеряли отца, великий Бхишма заботился о нас, воспитывая с детства, он сделал нас теми, кем мы являемся. Для нас он — как отец, старший в нашем роду. А что сказать о Дроне? Он любил меня больше, чем сына, Ашватхаму; я располагал всей его любовью. Он — тот гуру, который, по своей любви сделав меня любимым учеником, превратил меня в такого лучника, каким я стал. Ты хочешь, чтобы я использовал для победы над ним то искусство, которому он учил? Может ли сын Бхараты сделать такое? В бою мы должны убивать наших врагов, не так ли? Можем ли мы сражаться с отцами и учителями, достойными почтения?
Ты говоришь, что Небеса могут быть завоеваны в бою. Я не понимаю, как Небеса могут быть получены убийством этих почтенных гуру. Если бы такая идея возникла, мало бы гуру смогло уцелеть! Что бы Ты ни говорил, позволь мне сказать так: я считаю, что лучше жить подаянием, собираемым у дверей, чем добиваться счастья и власти подобными действиями. Пища, добытая убийством таких людей, смешается с их кровью, и я предпочитаю пропитание, добытое нищенством. Даже если я отброшу все эти сомнения и стану сражаться, как можно рассчитывать на победу? Желая нам победы, как смогу я решиться убить старших и лишиться обоих миров? Если, случайно, они победят, тогда нищенство неминуемо; если же победим мы, это так же плохо, как поражение, ибо что даст победа, если ее цена — гибель родственников и друзей? Мы обретем лишь неутешное горе на всю оставшуюся жизнь, Кришна! Я не могу разрешить такую задачу. Мой разум оставил меня. Мой характер изменился, я не знаю почему. Я не могу различить между правильным и ложным, дхармой и адхармой.
Кровь кшатрия восстает во мне, протестуя, когда ты говоришь так; это заставляет меня вступить в битву. Страх стать убийцей почтенных старейшин удерживает меня. У меня нет сил. Как ты правишь этой колесницей, так же направь и меня, и покажи мне путь. Я не забочусь уже о мирском процветании; я стремлюсь только к духовному совершенству», — сказал он.
С этого момента Кришна становится гуру, а Арджуна — учеником. Арджуна просит о таких отношениях и получает их. Пока Арджуна не принял положение изучающего, его сердце было наполнено эгоизмом и слабостью. Герой превратился в ничтожество. Он занял место, прямо противоположное указываемому Кришной.
Причина всего этого, если вы тщательно изучите ситуацию, — не что иное, как «эго». Према (любовь) — точка зрения Кришны, а бхрама (заблуждение) — Арджуны. Именно поэтому он страдает. Далее он понял, что эгоизм ведет лишь к дальнейшим неведению и замешательству. Он сказал, что он — только орудие в руках Господа. Признание своей ошибки — первое достоинство хорошего ученика; это — начало мудрости. Только неразумные могут думать, что знают всё, и страдать от ужасной болезни — переполненной головы.
Ученику полезнее узнавать свои недостатки с целью их исправления, вместо того, чтобы искать в себе достоинства и восторгаться ими. Поступая так, он сможет быстро продвигаться; им руководит не страх или беспокойство; он может двигаться вперед с верой в Господа, на которого он возложил все свои тяготы. Его ум обретает покой — признак истинного искателя. Арджуна достиг этого, и Кришна сообщает ему (а через него и всему человечеству) учение, дарующее бессмертие.
Для кого излагалась Гита? Подумайте об этом немного. Молоко берут из вымени не для коровы, поскольку коровы не пьют своего молока; Арджуна, теленок, наелся досыта; Кришна всегда удовлетворен и не нуждается ни в чем, не говоря уже о молоке! Ради кого же Упанишады были выдоены Кришной для получения этой Гиты? Кришна говорит, что это сделано для «судхи-джана», людей, обладающих «судхи», разумом, усмиренным благостью, разумом, управляемым добродетелью.
А где излагалось Учение? Между двумя противостоящими армиями! В этом — великое значение Гиты. С одной стороны — силы дхармы, с другой — силы адхармы, с одной стороны — добро, с другой — зло; между двумя этими силами находится Человек, не способный решить, какое направление ему избрать, плачущий в отчаянии. Господь рассказывает Гиту всем таким людям и дарует им свет и отвагу. Не думайте, что горе Арджуны было лишь его делом, его проблемой, не более того. Это проблема общая для всех людей.
Ведь Арджуна хотел от Кришны не Прейас — удовольствий, мирской славы, власти, положения и богатства, а Шрейас — вечной славы, полной Радости. Он говорил: «Прейас доступен человеческому усилию; его можно достичь с помощью человеческой деятельности, кармы. Зачем мне хотеть от Тебя того, что я смогу получить своими силами? Я не так глуп, как все эти люди. Дай мне Шрейас, недоступную для моего усилия. Шрейас — не плод кармы, это — плод Милости!» Так Арджуна поднялся к высотам Шаранагати, полному преданию себя, т. е. состоянию Прапатти.
Многое можно сказать о пути преданности, Шаранагати. Человек жертвует своим достоинством и положением для других людей, для различных жизненных целей: богатства, славы, имущества, роскоши, власти и так далее. Но редко находит он возможность предаться Господу ради Самого Господа! Как он может получить побуждение к этому, стремясь к Адхейе (то, что на основании), а не к Адхаре, Основе всего? Он стремится к объекту, но не к основанию, на котором находится этот объект. Сколько может удовлетворять то, у чего нет основания? Он желает подарка, а не дающего…, творения, а не Творца, вещей из руки, а не самой руки! Он бежит за несуществующим. Разве может существовать что-то без существовавшей до этого Причины? Нет; если это существует, то это может быть только не имеющий причины Бог. Поэтому явное невежество — жертвовать собой ради преходящих результатов действий, ради следствий, а не Причины. Предайтесь Основанию, Причине и Источнику Всего, Сарвешваре. Таково истинное Шаранагати.
Есть три типа Шаранагати: Тав-ева-ахам (Я — Твой), Мама-ева-твам (Ты — мой) и Твамевахам (Ты есть я). Первое утверждает — «Я Твой», второе заявляет — «Ты мой», а третье провозглашает — «Ты и я — одно, одно и то же». Каждое — ступень в процессе восхождения, а последнее — высочайшая ступень.
На первой стадии, Тав-ева-ахам, Господь полностью свободен, а преданный совершенно несвободен; это подобно взаимоотношениям кошки и котенка: кошка переносит котенка, куда пожелает; котенок только мяукает и принимает все, что бы ни произошло. Такое отношение — очень смиренное и легко достижимо для всех. На второй ступени, Мама-ева-твам, преданный обязывает Господа, который, до некоторой степени, «несвободен»! Святой поэт Сурдас — хороший пример такого отношения. «Кришна! Ты можешь ускользнуть от меня, от объятий этих рук; но Ты не сможешь ускользнуть из моего сердца, к которому я привязал Тебя», — бросал вызов Сурдас. Господь смеялся и соглашался; «Я повинуюсь преданным Мне», — заявляет Он без малейшей потери самоуважения. Преданный может связать Господа своей любовью, своим бхакти, подавляющим и пересиливающим его эго. Когда человек полон бхакти такого рода, Господь Сам благословит его всем, в чем он нуждается; Его Милость исполнит все его нужды. Вспомните обещание, данное Господом в Гите: «Йогакшемам вахамйахам» — «Я понесу его бремя и позабочусь о его благополучии».
Третья стадия, «Твамевахам ити тридха»: это — Авибхакта-бхакти, безраздельная преданность. Преданный предлагает Господу всё, в том числе и самого себя, поскольку он чувствует, что не может не поступать так. Это делает его преданность полной.
Чувство «твамевахам» есть адвайтическое шаранагати, основанное на осознании, что все это, «Идам», есть Васудева, не менее того, и не иное. Пока продолжает существовать сознание тела, бхакта — слуга, а Господь — хозяин. До тех пор, пока человек ощущает, что он отличен от других существ, бхакта является частью, а Господь — Целым. Когда же человек приходит к стадии, на которой он выходит за пределы тела, а также «я» и «мое», тогда отличия больше нет; бхакта и Бхагаван — одно и то же. В Рамаяне Хануман достиг этой третьей стадии благодаря бхакти.
